Охотник. Дилогия - Александр Сухов

Как оказалось, озвучивающие официальные версии компетентные лица время от времени могут заблуждаться. И Глан только что получил реальную возможность в этом убедиться. Разговаривали трое: тяжелый скрипучий голос принадлежал явно мужской особи, другой, также скрипучий, но тоном несколько выше, был женским, а обладатель звонкого, излишне громкого, трескучего до зубной боли фальцета, без сомнения, был еще совсем юным птенцом.

Чтобы ненароком не помешать оживленной и, по всей видимости, весьма содержательной беседе, наш герой тихонечко выглянул из-за угла. Его взору предстала довольно просторная комната. В центре помещения на тщательно подметенном полу сияла багровым тревожным светом вписанная в окружность пятиконечная звезда, разрисованная незнакомыми Глану значками. Если быть точным, полыхала не вся звезда, как показалось юноше в первый момент, а только линии, ее обозначавшие, а также загадочные знаки.

Неподалеку от пентаграммы Охотник увидел три темные фигуры. Ночные охотники хоть и не были в своей боевой трансформации, но по бледным как мел лицам, алым даже в призрачном пещерном свете губам и высоким худощавым фигурам определить их видовую принадлежность для Глана не составило ни малейшего труда. Благо в свое время, как мы уже упоминали, ему довелось на них поохотиться, и вполне успешно.

Одним из вампиров был древний, как мир, старик с лицом, обильно изборожденным глубокими морщинами.

«Похоже, дайман, – подумал Глан, – и не из самых хилых».

Прочие были намного моложе патриарха. Самка, судя по некоторым известным всякому Охотнику специфическим признакам, не более полутораста лет от роду и совсем еще юный вампиреныш, вполне возможно, ровесник нашего героя. Впрочем, что такое двадцать с небольшим для представителя ночного народа? Даже не отрочество, а всего лишь окончание детства. Хотя силой и выносливостью этот желторотый птенец мог бы успешно потягаться с любым взрослым человеком.

Все они были облачены в расшитые золотом бархатные камзолы и обтягивающие ноги лосины, на плечах широкие, будто крылья упыря, плащи – все черного цвета. На ногах высокие походные ботинки на толстой подошве, также черные.

Вампиры то ли готовились к какому-то ритуалу, то ли уже совершали его. Однако в данный момент они стояли чуть поодаль от светящихся линий и знаков и о чем-то оживленно беседовали. Незваного гостя они пока не обнаружили, ибо вряд ли могли предположить, что кому-нибудь из племени неугомонных людишек придет в голову прогуляться по давно заброшенным подземельям. Вне всякого сомнения, твари расслабились и чувствовали себя в полной безопасности.

При желании Глан двумя-тремя очередями из своего страшного оружия мог бы положить всю троицу. Поначалу он, собственно, и собирался именно так сделать. Однако любопытство пересилило природное чувство ненависти к этим представителям племени ночных охотников, проклятого всеми прочими разумными расами этого мира. Глану вдруг невыносимо захотелось узнать, чем же это они занимаются в глубоком подземелье. Затаив дыхание, он замер, будто каменное изваяние какого-нибудь древнего героя.

Тем временем троица – похоже, действительно, так называемое малое гнездо: отец, жена и их юный отпрыск – закончила дебаты и перешла к активным действиям. Глава семейства знаками велел даме и юноше занять места в определенных вершинах звезды. Сам притащил откуда-то из дальнего темного угла пару каменных истуканов и, пошептав немного над ними, установил в двух свободных вершинах. После вышеперечисленных манипуляций пожилой вампир встал в вершине последнего пятого луча лицом к центру означенной геометрической фигуры. Далее, по команде своего даймана, все трое воздели руки вверх и дружно затянули скрипучими голосами какой-то заунывный мотив.

Некоторое время ничего не происходило, но через пару минут после начала загадочного обряда в воздухе над самым центром пентаграммы начало сгущаться облачко непроницаемой тьмы. По всей видимости, именно такого результата добивались вампиры, ибо, как только это случилось, они заголосили еще громче и заунывнее.

Нельзя сказать, что для уха человека данное пение было сколько-нибудь благозвучным. Оно одновременно напоминало визг пилы и скрежет перемалываемой в водяных мельницах гномов горной породы.

Между тем облако абсолютного мрака все увереннее и увереннее увеличивалось в размерах. В конечном итоге над пентаграммой завис черный, как безлунная пасмурная ночь, эллипсоид.

Теперь Глану стало понятно, чем занимаются здесь дети ночи. Посредством своей волшбы они попытались открыть вход в какой-то иной мир, и, кажется, это у них вполне получилось. Ну что же, если кровососы спокойно уйдут, мешать он им не станет, тем более заказа на них он не получал, а просто так никого убивать не намерен.

Как известно, одна мудрая пословица гласит: «Человек предполагает, а Господь располагает». Глан уже точно решил не чинить препятствий вампирьему семейству, но, как это часто бывает, вмешался его величество Случай. Рука, которой он опирался о стену, ненароком соскользнула, на какой-то миг тело потеряло устойчивость, и изготовленная к стрельбе Волына громко звякнула стволом о гранитную стену. Вообще-то сказать, что уж очень громко, было бы сильным преувеличением – звякнула, конечно, но не очень. Однако чуткие уши ночных охотников уловили этот звук. В результате вся троица дружно повернула свои белесые, будто известью посыпанные физиономии в сторону непрошеного гостя.

Вполне вероятно, недоразумение можно было бы урегулировать, если не полюбовно, то во всяком случае без боевого столкновения. Вампиры ушли бы в открытые ими межпространственные врата, Глан продолжил бы свой путь и вспоминал потом эту встречу как презабавный казус. Однако все испортил птенец. Он хоть и был молодым, но, как ранее уже отмечалось, вполне мог дать сто очков форы цирковому борцу, не будучи даже в боевой трансформации. Не раздумывая ни мгновения, юный вампир сорвался с места и устремился на Охотника.

Для нашего героя время как будто замедлилось. Он успел хладнокровно оценить диспозицию и посчитал излишним тратить пулю на неопытного птенца.

«Завалю молокососа дробью, – мысленно решил он, – а мамашку с папашкой нашпигую ляписом».

Молодой вампир успел сделать лишь пару шагов, а палец Глана уже начал выбирать свободный ход спускового крючка. В это же время откуда ни возьмись в помещении промелькнула черная молния и устремилась наперерез юнцу, безрассудно прущему прямиком на стволы Волыны.