Рисорджименто - Олеся Шеллина

во Флоренцию, ограничившись написание письма. С Медичи все было обговорено, а когда я завел речь про сеньору Сфорца, Лоренцо попросил не беспокоиться, потому что Катерина не просто очень ценный клиент и инвестор его банка, но и очень хороший друг. А еще он с этакой понимающей улыбочкой добавил, что мое переживание за сеньору очень трогательно. Я почти целую минуту смотрел на него, пытаясь понять, прикалывается он таким образом, или действительно только что все это сказал. Лоренцо продолжал улыбаться, а я вспомнил, что этот крендель с шестнадцати лет считает своей музой и возлюбленной женщину, с которой даже ни разу не переспал. Во всяком случае, в своих письмах его же друзья осуждали Лоренцо за такое пренебрежение прекрасной Лукрецией, особенно, учитывая тот факт, что Донати ею тоже не интересовался. Я не знаю, правда это или нет, но Лукреция, вроде бы, позировала Боттичелли и была той самой «Весной», которая поразила моего дружинника в самое сердце. Так вот Лоренцо, он посвящал ей стихи, задаривал подарками, но все было чисто платонически. Этакий новый вид извращения, увы знакомый и мне самому не понаслышке, да и любому другому мужику, умудрившемуся оказаться во френдзоне, вот только Лоренцо в подобных игрищах стал буквально чемпионом мира по длительности этих весьма странных отношений. Хотя, глядя на Медичи, я могу предположить, что истинной его любовью являются деньги, а все остальное, включая Лукрецию Донати, является данью моды. Ну принято было в то время во Флоренции иметь любовницу, ну или возлюбленную музу. Если ты таковую не имеешь, тебя просто не поймут. Так что, я поблагодарил его, не став переубеждать в том, что он там себе навоображал, и уже хотел было раскланяться, как Лоренцо меня остановил.

— Цесаре, я понимаю, вы заняты и вам нужно уехать по делам, не терпящих отлагательства, но все же, я хотел бы пригласить вас сегодня отдохнуть в прекрасной компании, наслаждаясь прекрасным ужином.

— И где же должен состояться этот ужин? — я слегка прищурился, предполагая, что Лоренцо не подразумевает ужин в своем доме, потому что в свой дом вот так не приглашают.

— Даното Берарди устраивает ужин, и попросил меня попробовать уговорить вас, цесаре, стать его гостем. Вас и трех ваших сопровождающих.

— Гостем, или главным блюдом? — Медичи усмехнулся, а я задумался. Вообще, это может быть полезно, как в плане знакомства с богатыми и влиятельными людьми Флоренции, а другими они просто не могли быть, приглашая на ужин главу города и Великого князя, так и в плане изучения обстановки. Вопрос в другом, кого мне взять с собой?

— На ужине будет присутствовать дамы? — наконец, я решился задать этот очень важный вопрос.

— Разумеется, — кивнул Лоренцо. — Нужно же украсить наше грубое мужское общество этими прелестными цветами.

— Я подумаю, — неопределенно ответив, я снова медленно пробежался по мысленному списку моих воинов, прикидывая, кто их них менее подвержен идеям патриархального домостроя, царствующего сейчас на Руси. — Если мы все-таки решим прибыть, куда нам нужно будет отправиться?

— О, палаццо сеньора Берарди находится по соседству с моим, вон то, — так как мы стояли на балконе, то отсюда можно было увидеть часть улицы, и указанное палаццо я вполне себе разглядел. Кивнув, давая понять, что понял, я развернулся и направился к выходу. — Не нужно меня провожать, я запомнил дорогу.

В дверях ко мне присоединился Волков, который до этого момента подпирал косяк, не оставляя меня одного. Вообще, единственный раз, когда меня отпустили одного в сопровождении Медичи, был в Форли, но там подобного хода требовали обстоятельства, а теперь таких обстоятельств не было, поэтому дружинники вздохнули с облегчением и снова принялись меня опекать.

— Ну, что думаешь, — спросил я его, когда мы шли по анфиладам комнат, которые представляли собой произведения искусства, к выходу.

— Думаю, княже, что поехать стоит, — подумав, весьма неохотно сказал Волков. — Ежели будем оставаться, то надобно знать лично и купцов крупных, и бояр здешних.

— Здесь нет бояр, — поправил я его рассеянно.

— Да знаю, — Сергей махнул рукой. — Только слова не могу подобрать, чтобы их назвать правильно. — Он снова задумался. — Вот только, кого возьмешь с собой?

— Тебя, Милославского, его бабы любят, будет кому на себя внимание прелестных дам отвлекать, а вот насчет третьего… Может быть, князь Холмский согласится? — спросил я неуверенно.

— Нет, — Волков покачал головой. — Холмский точно не согласится. Он, когда Мария его жива была, даже выходить ей к гостям не позволял. А тут женщины за одним столом с мужиками, — и он снова покачал головой. — Срамота. — Да уж, а целовать хозяйку в губы всем мужчинам, пришедшим на пожрать — это нормально? Я понимаю Холмского, который свою жену встречать гостей по старинной традиции не пускал.

— Не с нашим уставом в чужой монастырь переть, Сергей. Придется приспосабливаться. Тем более, если хотим здесь остаться. Вам же жен брать из местных девок придется, а их в тереме не запрешь, завянут эти цветы быстро в таком случае, — я вновь задумался над тем, правильно ли я поступаю? Нужно ли сталкивать лбами две такие разные культуры? И снова в который раз пришел к выводу, что со мной, в основном, молодые парни, они смогут перестроиться, будет даже интересно во что мой эксперимент в итоге может вылиться. Тем более, что под боком у меня будет Рим, а с католиками мне однозначно не по пути.

— Ваньку Клыкова возьми, — Волков даже хохотнул. — Он после того, как у срамной картины застрял, больше не будет себя шутом выставлять, а и выставит, не беда, молод еще зело, стерпит.

Когда подъехали к лагерю, я тут же в свой шатер позвал Клыкова и Милославского. Этот шатер был не настолько роскошен, как тот, что я оставил Кате, но тоже ничего. Вообще, мои дружинники, как те хомяки, припрятали много интересного в своих седельных тюках. Собрались основательно, так сказать. Сами потому что тоже не в палатках ютились. Лагерь выглядел издали хорошо, богато, а плотный дозор вокруг, вполне серьезно и опасно.

В шатре стоял даже столик, уж не знаю, куда они его прятали, когда везли. Подозреваю, что его место было на одной из заводных лошадей. Но вот прямо сейчас он мне был нужен для других целей — у меня было всего пара часов, чтобы научить