Македонский (СИ) - Гуров Валерий Александрович

— О моем воскрешении не знает народ? — удивился я. — Это вообще как?

Я слишком хорошо помнил, что свидетелями моего воскрешения были сотни и сотни людей на площади у храма. Разве этого недостаточно для того, чтобы по городу «расползлись слухи»?

— Александр, люди знают, что твою скорую кончину предрекли местные жрецы! Врагам ничего не будет стоить поднять обездоленных против тебя! Достаточно сказать, что в твоем теле произошло земное возрождение какого-нибудь Бела, устами которого халдеи напророчили царскую смерть… Восток дело тонкое, Александр, следует проявить осторожность. О твоем воскрешении никто не должен узнать, — проговорил Архон

— Погоди, милый человек, ты хочешь сказать, что те люди, который стали свидетелями моего воскрешения не растрепят языками?

Повисло молчание. Крайне напряженное, которое пришлось мне не по нраву.

— Этих людей больше нет, — мягко проговорил Архон.

— Нет?!

— Нам пришлось устранить свидетелей, мой повелитель.

Тут уже даже я малость прифигел, чувствуя как по коже пробежали мурашки. Устранить это в смысле УСТРАНИТЬ? Эти дебилы грохнули горожан? Судя по тому, что Архон не отводил от меня взгляд, так он и было. Чертовы мясники, это же сколько пришлось завалить народу?!

— Сегодня же сообщите людям, что их царь Александр жив и в полном здравии… — решил я, ерзая на скамье.

— Возможно, что после моих слов ты прикажешь казнить меня безо всякого суда или зарежешь лично прямо здесь, но твой приказ не может быть выполнен Александр, — заявил Антипатр.

— Отец прав, тебе придется казнить всех нас. Увы, обстоятельства складываются так, что сделать это не представляется возможным, — Кассандр внушительно пожал плечами.

— Это правда, Александр, — согласился Архон.

Я только и успевал переводить взгляд с одного своего соратника на другого, те в ответ кивали, показывая, что согласны со словами Антипатра.

— Это еще почему? — нахмурился я. — Давайте выкладывайте как есть, а я подумаю — пощадить вас или грохнуть.

— Не зря мы собрались на совет, я сочту за честь сообщить, что произошло за несколько дней твоего отсутствия! — слово вновь взял Архон. — Вести о твоей смерти разлетелись по всем уголкам нашей огромной Империи. Ты не оставил наследника, способного взойти на трон и перенять правление нашей страной. Сатрапы, особенно те, кто делал за твоей спиной грязные вещи и позволял вольницу, отныне закатывают пиры вместо того, чтобы явиться в Вавилон и проститься с телом своего повелителя…

— Циклоп Антигон не высунул носа из Великой Фригии, — перебил Кассандр.

— Сибитрий не приехал, наверное, подумал, что управлять Гедросией, Карманией и Архосией важнее, чем проститься с царем? — съехидничал Лаомедон.

— Где Кратер? Полиперхон? — развел руками Антипатр.

Архон наблюдал за моей реакцией. Какая могла быть моя реакция, если я впервые слышал называемые имена — сидел с умным видом, впитывал информацию от полководцев. Кратер, Полиперхон… кто там еще?

— Думаю, Александр сам все понимает, незачем давить на больное и теребить душевную рану… — вздохнул он. — Если закрыть глаза на жуткое невежество сатрапов, на их предательство, мой царь, могу заверить, что враги также почувствовали облегчение и увидели свой шанс вернуть утраченное. И первым среди них стали проклятые арабы, которым на пиру была отвешена звонкая пощечина в виде казни послов! Это еще один факт, который подтверждает правильность и дальновидность отданного тобой приказа на пиру.

— Аравийцы не станут сидеть сложа руки, — ухмыльнулся Пеквест. — Если ты хочешь иметь в регионе сильный флот и увеличить там наше присутсвие, тебе придется стереть их с лица земли, всех до одного!

Слова полководца вызвали приступ кашля у Аристотеля, подавившегося маслиной. Я, кстати, сознательно не читал сообщения, которые старик шлет мне в чат. Понятно, что Аристотель не питал никаких симпатий к сидящим тут полководцам, а мне хотелось посмотреть, ну или по крайней мере попытатсья посмотреть, на разворачивающуюся ситуацию незамыленным взглядом — без чьих либо комментариев и навязчивых мнений.

Поэтому я молча слушал, переваривая информацию. Ясное дело, что я ничего не понимал. Наместники, сатрапы, внешние враги… В потоке обрушившейся информации главное остаться на плаву, вычленить нужное, а потом уже делать выводы.

— Еще раз, повторите для особо одаренных — почему моему народу не сказать, что я жив?

По мне, так стоило объявить, что Македонский жив, как все становилось на свои места. Возвращался правитель единоличник, долгие годы державший в железных руках власть. Угоманивались сатрапы и наместники, притихали враги, которые будут вынуждены засунуть свои военные планы себе же в жопу.

— Точка невозврата пройдена, Александр, — заметил Антипатр. — Теперь никто не поверит в подобный взброс.

— Волнения, новые расколы. Нужно ли нам это? Нужно ли, чтобы такие воскресшие Александры стали появляться по разным уголкам Империи? Самозванцы? — спросил Архон. — Ты же понимаешь, что большая часть населения даже не знает, как выглядит их царь.

Возразить было нечего. Я, признаться, забыл, что в Древней Греции нет телевиденья, интернета и даже газет. Мою рожу действительно могли не видеть, а ушлы дельцы запросто выдадут себя за царя.

Ничего не оставалось, как принять слова соратников как свершившийся факт и за чистую монету. Мое положение правителя, казавшееся еще за завтраком непоколебимым, теперь пошатнулось. Смерть Александра положила конец империи могучего македонца. На деле махина, крупнейшее государственное образование древности, оказалась колосом на глиняных ножках. И даже возвращение Великого к жизни ничего не могло исправить. Я то думал, почему мне достался такой шикарный персонаж… на деле же я оказался в теле смертника, которого захочет убить каждый, кто помышляет хоть о какой-нибудь власти. И моя жизнь похоже висела на волоске. Осознавать это — крайне неприятная штука.

— Что скажешь, Александр? — вопрос Архона выдернул меня из размышлений.

— Собственно ничего не скажу, — я энергично почесал затылок и резко встал из-за стола. — Совет окончен, соратнички! Пойду думать, прикидывать от какой жопы яйца. Расходимся!

С этими словами, я развернулся, зашагал к выходу, сопровождаемый двумя телохранителями. Передо мной отныне лежала огромная шахматная доска с тысячами фигурок, каждая из которых ходила множеством комбинаций. Оставалось догадываться, какой шаг будет следующим, кто из этих людей враг, а кто друг. Правда вот шахматистом я не был отродясь — все больше уповал на грубую физическую силу.

Глава 5

***

Понимая, насколько шатким оказалось положение, я заперся в покоях Македонского и приказал Пердикке вдвое усилить охрану. После погрузился с головой в размышления и провел остаток дня лежа на кровати и пялясь на мозаику на потолке. Сначала ждал, когда мне придет новое задание от системы, а потом, когда задание так и не пришло, разрабатывал план дальнейших действий. Ничего толкового в голову не приходило. Я злился, матюкал самого себя и всех тех придурков, которые имели отношения к происходящему. Потом вспомнил, что система предусматривает «прогнозы» с вероятностями и запросил такой анализ на основе всех имеющихся данных. Слава богу, что вбивать исходные данные вручную не пришлось — система исправно хранила все полученные мной в течение дня сведения. Итого, когда запрос оказался обработан на все сто процентов, я получил следующую информацию:

Внимание!

Вы запросили анализ Потенциональной Опасности

Анализ Потенциальной Опасности выполнен.

Узроза Смерти Александра Македонского 93 %.

Я потом долго пялился на эту дурацкую табличку перед глазами, но тяму как это применить у меня не было. В итоге, ничего, кроме того, что я сдохну с вероятностью под сто процентов, я не узнал. Зашибись себе такие новости, но ничего лучше я так и не придумал.