Эргоном: Восхождение берсерка - Михаил Ежов

Глава 13

Я заехал к Шуваловым, чтобы переговорить с Павлом. Выслушав меня, он для начала поздравил с вернувшейся способностью пользоваться Даром. А затем стал объяснять, что нужно копить энергию. Называл её Живой. Дал брошюрку, где содержалось руководство для чайников, и сам провёл одно занятие, чтобы я понял, что к чему. По сути, один из вариантов медитации, однако конкретно с такой я знаком не был. И действительно после неё почувствовал себя куда бодрее.

— Делай так каждый день, — сказал на прощанье княжич. — И лучше не по разу. Тогда всегда будешь готов к схватке. И твой магический симбионт станет работать эффективней. Лекари тоже имеют дело с Живой, но у них другие техники, нам недоступные.

Поблагодарив Павла, я отправился домой, где посвятил пару часов изучению брошюры и практике. Потренировался с призывом Бера и после этого чувствовал себя вполне нормально. Устал, конечно, однако четверть часа новой «медитации» полностью восстановили мои силы.

Князь Каминский продержался два дня. На третий его не стало. Брат Кирилла принял титул. На похороны никого из Зелёного клана не пригласили, что можно было расценивать как изъявление неприязни. И новый политический курс Серых. Кирилл в школу не вернулся. От Шувалова я узнал, что его перевели в учебное заведение Серого клана. Также нас держал в курсе событий Павел, узнававший о них от отца. Так, например, он сообщил, что новый князь начал с того, что поставил Коричневым ультиматум: никаких комплектующих для беспилотников, которые те производили, пока они торгуют с Зелёными боеприпасами. С одной стороны, ерунда. Патроны много, кто производил. Мой род, в том числе. Однако звоночек был дан. Никто не сомневался, что это только начало, и Каминский станет давить на другие кланы и роды, так или иначе зависевшие от Серых. А таких было немало. Хуже всего, что его позицию разделяли бароны Серого клана. Назревала война.

В школе же всё шло по-прежнему. Уроки, тренировки. Дали спектакль «Ромео и Джульетта», вернее, «Роман и Юлия», произведший фурор. Родителей было немного, зато детей собралось — чуть ли не вся школа. Местные не были избалованы премьерами. Мне пришлось присутствовать, как автору. Когда вызвали на сцену, я понял, что в одночасье стал звездой Преображенской школы. Не такой, как те, кто исполнял главные роли, и всё же. Лида Молчанова, лишившаяся роли Юлии, вышла со спектакля бледная и зарёванная. Наверное, для неё чужой успех стал ударом почище смерти отца.

Ну, а я стал замечать плотоядные взгляды девочек, которыми они провожали меня в коридорах. Некоторые даже пытались познакомиться, но Аня с Женей решительно пресекали все подкаты, особенно в столовке. И всё же, одна поклонница юного дарования проявила настойчивость и бесстрашие, за что получила ненависть Ильиной. Но не место за нашим столом. До этого было ещё далеко.

Звали девушку Марина Фустова, и была она из Жёлтого клана. Что, кажется, Женей воспринималось как форменная измена. Аня шепнула мне по секрету, что Ильина ей пожаловалась: она отвела соперницу на перемену в сторонку, дабы разъяснить, что место занято (с чего она это взяла, интересно?), однако та нисколько не впечатлилась. Нахально пожала плечами и ответила, что это ещё бабушка надвое сказала, сердцу не прикажешь, и вообще, она, мол, что-то не слыхала о помолвке. Дело едва не кончилось дракой, однако девчушек вовремя растащили дежурные по этажу. Благо, они оказались неподалёку. Учителям сообщать не стали, и инцидент замяли, но с тех пор остальные воздыхательницы страдали молча и издалека, лишь посылая мне томные взгляды. Предпринимать иные шаги не решались. За что, кстати, я был весьма признателен как Жене, так и Марине. Словно сторожевые псы, они оберегали меня от любовных посягательств. Я даже мысленно прозвал их «Падшими» — по аналогии с реальными телохранительницами.

А начала Фустова свою кампанию с того, что, улучив момент, когда я был один, подошла и спросила, не я ли автор пьесы, которую давали пару дней назад. Как будто не знала. Услышав утвердительный ответ, девушка просияла, протянула руку, представилась и заявила, что она тоже пишет, но ещё не опытна, так что ей не помешала бы помощь такого мастодонта, как я.

Судя по макияжу и количеству потраченных духов, а также длине юбки, девушка шла в атаку под бой барабанов и развевающиеся знамёна. Я ответил, что, конечно, при случае и по возможности помогу, чем смогу. На этом знакомство в тот день и закончилось. Однако я заметил, что Фустова мелькала рядом со мной ещё несколько раз во время перемен — делая вид, что меня не замечает. А назавтра снова подошла. Принесла план пьесы. Оригинальной, собственного сочинения. Попросила глянуть. Так и пошло. Вроде, и по делу, но было ясно, что девчушка положила на меня глаз. Инцидент с Женей у них случился на пятый день. А на следующий Марина поймала меня возле библиотеки, как ни в чём не бывало. Так что характер у неё был. Этого не отнять. Сунув мне машинописные листки, заявила, что это описания конфликтов героев, и попросила дать оценку. Как будто я эксперт, а не просто переписал Шекспира.

В воскресенье Женя вытащила меня в краеведческий музей — практически в ультимативной форме. Пришлось смотреть на витрины, где были представлены экспонаты из истории Камнегорска. В основном, фотографии. Я пытался давить зевки и проклинал потерю времени. Краеведческие музеи — худшее, что придумало человечество в этой области, на мой взгляд. Не знаю ни одного, откуда не хотелось бы побыстрей свалить.

— Тебе нравится Марина? — спросила вдруг Женя, взяв меня под руку возле витрины с какими-то обломками.

Я даже не пытался прочитать, что это за экспонат.

— Какая Марина?

— Фустова, какая! Которая тебе проходу не даёт после спектакля. Любительница звезд.

— Разве я звезда?

— Не скромничай! Конечно, да. Только такие девчонки быстро переключаются. Сегодня один им нравится, потому что окружён славой, а завтра уже другой. Непостоянные натуры.

Ну, да, не чета тебе.

— Не думал об этом. Ей просто нужны советы по пьесе, которую она пишет.

Женя презрительно фыркнула.

— Конечно! И давно она начала писать?

— Понятия не имею. А ты имеешь что-то против неё?

— Я имею что-то против назойливых вертихвосток! — припечатала Женя. — Так она тебе не нравится?

— Просто помогаю ей. Только и всего. Почему