Пельмени по протоколу - Владимир Шумейко

Тут до меня выступал лысый такой. Ученый. На меня похож. Ясин его называли. Я с ним согласен.

Тест на профессионализм

Седьмого июня 1992 года я впервые переступил порог кабинета № 2 на Старой площади, который на время работы в правительстве стал моим. В свое время в этом кабинете работали Брежнев, Горбачев, Назарбаев. Но дольше всех, около пятнадцати лет, его хозяином оставался "серый кардинал" политбюро М. А. Суслов. Я представил себе, как он входит вот в эту дверь, снимает калоши, вешает вот на этот крючок серый габардиновай плащ, кладет на полку вешалки шляпу, и сразу вспомнил анекдот.

Во время визита в США Леониду Ильичу Брежневу своей молодостью и профессионализмом очень понравилась команда американского президента.

- Скажи, дорогой, как ты себе помощников подбираешь? - спросил он. - Я тоже хочу таких же профи, а то у меня все хоть и старые, но бестолковые.

- Я свою команду подбирал при помощи тестов на профессионализм, отвечает президент. - Вот, например, как я взял на работу госсекретаря Вэнса. Позвал и говорю:

- А скажи мне, Вэнс, кто такой сын твоего отца, но не твой брат?

Он немного подумал и говорит:

- Так это же я!

Вот за такую сообразительность я его и взял.

Вернулся Брежнев в Москву, вызывает к себе Суслова и говорит:

- Михал Андреич! А скажи ты мне, кто это может быть - сын твоего отца, но не твой брат?

- Можно я пойду подумаю, Леонид Ильич?

- Ну, иди думай.

Через час Брежнев звонит Суслову и спрашивает:

- Ну что, додумался?

- Нет еще, Леонид Ильич. Можно я с товарищами посоветуюсь?

- Ну, иди советуйся, только поскорее.

Через некоторое время заходит Суслов и говорит:

- Нет, Леонид Ильич, так никто и не догадался.

- Ну, и дураки же вы у меня! Это же Вэнс!

Указ Президента о назначении меня первым вице-премьером вступил в силу с момента подписания. Немедленно нужно было сформировать секретариат. По штатному расписанию - 18 человек. Пока не было ни одного. На другой день глава президентской администрации Ю. В. Петров дал согласие на перевод в качестве руководителя моего секретариата Евгения Александровича Вербицкого (мы вместе по сей день). Пару дней мы усиленно занимались "подбором кадров", подобрали кое-кого, и понадобилось несколько кабинетов. И.О. Председателя правительства Е.Т. Гайдар подписал бумагу, что с 12 июня в ведение моего секретариата выделено три из четырех кабинетов, занимаемых одной из служб президентской администрации. Когда Вербицкий зашел к руководителю этой службы с копией распоряжения, тот в не совсем печатных выражениях объяснил, где он видел и Гайдара, и Шумейко, и добавил:

- Я здесь сидел еще при Брежневе и никуда переезжать не собираюсь.

Как раз в эти дни несколько моих бывших коллег-депутатов порекомендовали принять на работу в секретариат широко известного теперь адвоката Дмитрия Якубовского. О нем написано и наговорено всякого да разного. Я скажу одно - это очень незаурядная и потому противоречивая личность. Общение с ним глубже помогает понять, что все люди разные и принимать их надо такими, какие они есть. Рекомендуя себя, Якубовский сказал, что может делать все. Тогда я объяснил ему положение с помещениями для секретариата. Мы договорились, что в ночь с 11 на 12 июня он соберет комиссию из трех человек технического персонала (они как раз работают по ночам) и в ее присутствии будет оформлен специальный акт и будут вскрыты все четыре кабинета. Все вещи, кроме мебели, из трех предназначенных нам помещений нужно перенести в четвертое. В наших кабинетах необходимо установить телефоны с выделенными для секретариата номерами, а на дверях повесить таблички с новыми фамилиями. В 9.00 12 июня 1992 года, как предписано распоряжением, сотрудники секретариата первого вице-премьера должны приступить к работе.

Все было исполнено в точности, от А до Я. Тем, кто "сидел здесь при Брежневе", и тем, кто пришел позже, стало понятней, что распоряжения главы Российского правительства должны выполняться неукоснительно.

Дмитрий Якубовский блестяще справился с тестом на профессионализм, но в состав секретариата так и не был принят. Около трех месяцев он работал моим внештатным помощником.

Правительство Черномырдина

В декабре 1992 года VII съезд народных депутатов России отправил правительство Гайдара в отставку. Перед Президентом встал вопрос о формировании нового правительства. Вечером 14 декабря он пригласил меня к себе и сказал:

- Примерно через полчаса нам идти на вечернее заседание съезда. Буду предлагать пять кандидатур. Снова Гайдара, Каданникова, Скокова, Черномырдина и вас.

- Борис Николаевич, меня не надо. Вы же знаете, как ко мне съезд относится.

- Я вас не затем пригласил, чтобы вы отказывались или соглашались. Ваша кандидатура мне нужна, чтобы съезд истратил на вас отрицательные эмоции. С остальными легче будет. Я уже договорился с Гайдаром, что он снимет свою кандидатуру. И тогда, как бы ни проголосовали, назначу Черномырдина. Он себя за это время уже показал. С курса реформ мы ему сойти не дадим, а для коммунистов он почти свой - был членом ЦК и союзным министром. Идите сейчас и подготовьте его, чтобы хорошо выступил и глупостей не наделал.

Я вернулся к себе, позвал Черномырдина и начал как Президент, но с поправкой на время:

- Виктор Степанович, через пятнадцать минут нам идти на вечернее заседание съезда.

И передал ему содержание нашего разговора с Ельциным. Вначале он растерялся, но быстро взял себя в руки. Мы отправились в Кремль.

Все произошло, как предполагал Борис Николаевич, за исключением того, что Гайдар свою кандидатуру не снял. Черномырдин вышел из зала заседания съезда новым премьером России. Через несколько дней все, кому положено по протоколу, собрались в зале правительственного аэропорта Внуково-2 проводить улетающего на отдых Президента. Когда вышли на летное поле, Президент сделал знак, все отстали, и мы остались втроем. Ельцин повернулся ко мне:

- Меня не будет неделю. За это время сформируете правительство. Делайте все сами. Пока мне не доложите, никому не показывайте. - Потом немного помолчал и добавил: - Ну, вот можете Виктора Степановича привлечь.

А у Виктора Степановича уже заиграли желваки и посерело лицо. Можно сколько угодно гадать, почему при рядом стоящем премьере формировать "его" правительство поручается заместителю. Но гадать тут нечего. Старый, проверенный историей принцип всех правителей - разделяй и властвуй. Не зря ведь и ближнее окружение, и журналисты называли Ельцина царем. Кстати говоря, перед вторичными президентскими выборами были проведены исследования его родословной. И на ветвях и в корнях генеалогического древа оказались одни крестьяне. Думается, копать надо глубже. Где-то, через побочный корешок, в него втекла-таки капелька "голубой" крови. Очень верно сыграл Борис Николаевич на самолюбии Черномырдина. (Да кто он такой, вообще, этот Шумейко? Еще недавно - генеральный директор. Да их в Союзе было как собак нерезаных. А министр газовой промышленности в Совмине СССР был один.) Я пытался объяснить премьеру свое понимание поступка Президента и получить его мнение о структуре и составе правительства, но он отвечал:

- Тебе поручили, ты и делай.

Сидел и "делал". Чтобы информация, как пожелал Президент, никуда не просочилась, только вдвоем с Евгением Вербицким и чертили структуру. Вырезали, клеили и переклеивали на лист ватмана квадратики с названиями министерств и ведомств, фамилиями предполагаемых руководителей (кому рассказать - не поверят!). Виктор Степанович через некоторое время "оттаял", я согласовал с ним свои действия. Но былые отношения к нам уже не вернулись.

Во время доклада Президенту из предлагаемого мной состава была исключена по предложению Черномырдина ("он - "казахстанец" и у него мало опыта в работе с российскими предприятиями") только кандидатура Олега Сосковца, который тем не менее стал первым заместителем Предсовмина России уже в марте 1993 года. Правительство Черномырдина оказалось в постсоветской истории самым устойчивым и проработало (претерпев всего четыре реорганизации) почти шесть лет. Зато после него лица премьеров и членов правительства стали мелькать, как в "немом кино".

Министерство по делам инверсии

Вообще по мере распада командно-приказной и становления рыночной экономики поиск оптимальной структуры управления экономическими и социальными структурами неизбежен и объективен. Но зачастую этот поиск превращается в парализующие всю работу непрерывные реорганизации. Я сам проводил в свое время различного рода совещания по "слиянию и разделению" и участвовал в них. Иногда что-то удавалось, но чаще не удавалось. Бывало, что рождались никому не нужные структуры. Например, в январе 1991 года было образовано Министерство по делам конверсии, а министр в течение года так и не был назначен. Помню, кто-то пошутил: