Шутки в сторону! - Франческа Клементис

Лорен отвела взгляд:

— Мне нужно было кое-что обдумать, и я надеялась решить некоторые вопросы до приезда сюда.

Ричард не настаивал на дальнейших объяснениях, а Лорен не стала вдаваться в подробности. Вчерашний день стал вдруг таким далеким, что она едва могла его вспомнить.

Зато Бет запомнила вчерашний день до мелочей. Она сидела дома на любимой софе, по привычке заняв левую сторону, но вдруг сообразила, что сейчас вся софа в ее распоряжении, так что можно садиться где угодно. Усмехнувшись, Бет передвинулась в центр, но почувствовала себя так неуютно, что тут же вернулась обратно и осмотрелась по сторонам, отмечая изменения, оставленные после ухода Криса. Полупустые книжные полки, темные квадраты на желтых стенах — там, где висели его любимые портреты Шекспира и постеры из сериалов, создавая восхитительную по своей противоречивости композицию. Ей хотелось завесить или закрасить эти метки прошлого, но она чувствовала, что должна привыкнуть к ним, прежде чем сможет позволить себе роскошь от них избавиться.

В памяти роились непрошеные воспоминания. Она вдруг представила себе родителей Криса, которые всегда были предметом ее зависти, хотя сам Крис этого так и не смог понять. «По крайней мере, ты был для них желанным», — повторяла она.

Крис не спорил. Его родители были одержимыми, в то время как ее — просто безразличными. Они были поражены, узнав о будущем ребенке. Обоим было тогда за сорок, ни один не желал заводить детей, и наступление беременности явилось для них досадной неожиданностью. Они оба были учеными, жили в мире науки, оторванном от реальности. Поэтому, когда Бет появилась на свет, родители так и не сумели впустить ее в свою жизнь, в свой круг избранных.

Однако они старались изо всех сил. Они писали памятки, чтобы не забыть вовремя накормить малышку Бет. Они читали ей вслух Вергилия и Гомера. Они приглашали домой ее школьных друзей, которым мама Бет устраивала строжайший экзамен по устному счету, прежде чем угостить чем-нибудь. В итоге никто не приходил в гости к Бет дважды. В школе она стала изгоем, и только поразительная красота, расцветшая уже в те годы, спасала ее от нападок сверстников.

Для подростков, единственное стремление которых — быть как все, непохожесть Бет на других была подобна приговору. Однако в медицинском колледже она оказалась в центре внимания: ведь среди студентов, напротив, всегда ценились индивидуальность и умение выделиться из толпы. Поэтому Бет понадобилось лишь перекрасить волосы в рыжий цвет, чтобы прослыть неординарной личностью.

Однако успех у однокурсников ее не слишком интересовал. Она была поглощена учебой, которая давалась ей легко и приносила радость. Она блестяще окончила колледж и быстро получила место ординатора в одной из центральных больниц.

Однажды, когда из-за нехватки персонала она дежурила в отделении скорой помощи, туда обратился Крис с переломом руки. Они встретились в тот период, когда в жизни Бет не стояло никакой определенной цели. Она и опомниться не успела, как переехала к нему, не успев решить для себя, правильно это или нет. Ведь, в отличие от Лорен, Бет не читала женских глянцевых журналов, пестрящих советами на все случаи.

Ее родители тоже ничего не могли ей посоветовать. Они только всегда напоминали Бет, что она не похожа на других женщин и поэтому не должна ожидать от жизни того, что привычно для остальных. Как будто они знали, чего хотят женщины ее поколения! Крис же научил ее прислушиваться к собственным желаниям и оставаться независимой — в том числе и от него.

Теперь Бет было тридцать пять, а ее родителям — под восемьдесят. Но для нее они всегда были старыми, а она всегда была аутсайдером. Пока Крис не согрел ей сердце и не дал билет в нормальную жизнь.

А потом он оставил ее. Просто ушел, научив ее готовить яичницу так, как он любил, поддерживать светский разговор с людьми, которые были ей неприятны, и идти на компромиссы. И странно — она совсем не чувствовала себя опустошенной и покинутой, хотя и должна была бы.

Когда Бет пришла к этому выводу, повергшему ее в смятение, раздался телефонный звонок.

Глава 4

— Ну почему я должен ей звонить? — в третий раз спросил Пит Стеллу.

— Ты меня не слушаешь! — простонала она. Стелла была измучена тяжелыми переговорами с подрядчиками. Ей пришлось звонить им с работы, и они никак не могли понять, какой камин для гостиной ей нужен. Кроме того, ее сослуживцы проявляли все меньше сочувствия к ее проблемам и все больше раздражения по поводу количества рабочего времени, которое она тратит на телефонные разговоры по личным вопросам. Они больше не проявляли интереса к каталогам домашних каминов, который она тщательно изучала в течение нескольких дней.

— Я из сил выбиваюсь, чтобы к приезду твоих родителей дом был приведен в порядок, а тут еще столько проблем… Мне нужен телефон Криса. Я хочу поговорить с ним о Лорен до того, как он отправится с ней на свидание.

— Но Бет — твоя подруга. Я едва ее знаю. Стелла посмотрела на него с негодованием:

— Не понимаю, как ты можешь так говорить после вчерашнего вечера. Я с трудом оторвала тебя от нее!

К счастью для Пита, Стелла слишком переживала из-за заказанных ею деревянных жалюзи, которые оказались не того оттенка, чтобы заметить, как он покраснел. И потом, Стелле никогда не приходило в голову, что другая женщина может находить общество ее мужа более чем… более чем сносным.

— Я уже говорил тебе, она…

— Да-да, я знаю, плакалась у тебя на плече, — прервала его Стелла. — Так что у тебя есть хороший повод позвонить ей. Спроси, как она себя чувствует. Покажи, как переживаешь за нее, — добавила она с сарказмом.

— А как я объясню ей причину твоего внезапного интереса к Крису? — раздраженно поинтересовался Пит. Стелла была сегодня особенно утомительна. — Ведь ты всегда терпеть его не могла.

— Ну почему я всегда должна обо всем думать? — пробормотала она себе под нос, но достаточно громко, чтобы Пит услышал.

— Потому что ты всегда все знаешь лучше всех, — так же сквозь зубы ответил Пит, но достаточно тихо, чтобы Стелла не услышала.

Оба они так много выпили на вечеринке, что с утра не могли вспомнить, о чем говорили друг другу и друзьям. Но пока Стелла изучала в зеркале свое лицо, которому похмелье добавило лишних десять лет, на нее вдруг снизошло озарение. Она не рассказала Лорен, что ее маленькая ложь разоблачена! Теперь она могла думать только об одном: что Лорен рассердится на нее.

Стелла понимала, что по такому незначительному поводу едва ли стоит впадать в панику, однако вчерашний случай никак не шел у нее из головы. Она всегда старательно поддерживала отношения с друзьями. «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты» — это изречение было девизом Стеллы. Дружба была для нее живым организмом, который нуждался в постоянной подпитке, иначе мог умереть. А такого Стелла не могла допустить. Поэтому именно она всегда являлась инициатором зарождения и продолжения дружеских отношений. Ее не беспокоило то, что ей практически никто не звонил, поскольку все ее друзья были уверены, что рано или поздно она сама даст о себе знать.