Белокурые бестии - Маруся Климова

Рыжий вертлявый Сергей, приятель Васи, с которым он познакомился как-то в поезде, когда они ехали на кинофестиваль в Сочи, оказался очень активным юношей, он выпил у Васи весь спирт из буфета и уже подбирался к дорогому коньяку, но Вася вовсе не собирался ему это спускать, и периодически указывал ему его место. Сергей жил недалеко от Сенной площади вместе со своей глухонемой матерью: в одной комнате жила его мать, сорок кошек и шесть собак, а в другой комнате жил он сам.

Его мать, когда он был маленький, сдала его в детский дом, где над ним ужасно издевались. Воспитательница-садистка засовывала ему в штаны ледышки, и за шиворот тоже, и еще заставляла его пить собственную мочу, она делала то же самое со всеми детьми, но с ним чаще, потому что он был самый бойкий мальчик и просто не мог молчать. Он видел, как после работы воспитатели тащат домой целые сумки, набитые едой, а их кормили жидким супчиком, в котором не то, чтобы мяса не было, а даже вермишель встречалась очень редко. Потом его мать вышла замуж, и ее новый муж взял Сергея из детского дома обратно. Сергей очень полюбил его и называл «папой». С тех пор он вообще стал любить мужчин больше, чем женщин, потому что свою мать он просто презирал, хотя и чувствовал к ней некоторую жалость.

Большую часть времени он жил у своего приятеля, который тоже жил с матерью. Мать приятеля ужасно много жрала, она сжирала в день по две буханки хлеба, кастрюлю супа, если он покупал колбасу, то ему приходилось эту колбасу прятать, иначе исчезало сразу все, она сжирала также и сахар ложками, гречневую кашу, горох — короче, все, что находила из припасов. Поэтому Сергей и его приятель старались прятать то, что покупали, или же съедали сразу все, потому что они просто были не в состоянии позволить себе покупать столько продуктов. Приятель Сергея любил свою мать и совсем не желал ей зла, к тому же, она была блокадным ребенком, но он просто был не в состоянии удовлетворить ее гигантские аппетиты.

Сергей познакомился с Васей по дороге на фестиваль в Сочи, он ехал в составе съемочной группы фильма, где он снялся в эпизоде, ну а Вася делал передачу об этом фестивале. Они стояли вместе в коридоре, вдруг посмотрели друг на друга, и им все сразу стало ясно, они пошли в купе. Сергей вообще был очень добрый и привязчивый юноша, он полюбил Васю и потом долго у него жил и помогал ему: ходил за покупками, убирал квартиру и даже иногда еду готовил, а жена Васи, Светка, все время валялась на кровати, и не хотела ничего делать, а только вопила на Васю и на Сергея, хотя Сергея у них в доме только кормили, а за работу ничего не платили.

Правда, у Сергея была еще одна работа, он обслуживал пожилых людей, склонных к садомазохизму, он облачался в кожаные трусы и армейские сапоги, привязывал их к батарее, наливал им водки в блюдечко, заставлял лизать свои ноги, а если они отказывались, бил их хлыстом, при этом ему приходилось при необходимости оказывать им первую медицинскую помощь, потому что иногда у них отказывало сердце, ведь они были пожилыми людьми, и на этот случай у него всегда был с собой корвалол, валидол, и он специально закончил курсы медсестер и умел делать искусственное дыхание и массаж сердца. У него даже была своя клиентура по городу, и он, благодаря этому занятию, имел в месяц где-то долларов двести, но нерегулярно, к тому же, времена сейчас были тяжелые, и у пенсионеров не всегда были средства, они переживали материальные затруднения.

Однажды Светка заявила прямо в присутствии Сергея, что тот слишком много жрет, она сказала это прямо за столом во время обеда, и у Сергея просто кусок застрял в горле, он чуть не подавился — так он сам потом всем рассказывал. А Светка, в свою очередь, всем жаловалась, что ей было просто неудобно за него перед гостями, так как один ее знакомый как-то даже сказал про Сергея, что у него такой вид, будто крепостное право у нас никогда не отменяли.

Но вскоре ночью у Васи случился ужасный приступ, у него отказали почки, потому что он целую неделю перед этим пил без просыпу, и вот ночью ему стало плохо, он забился в конвульсиях, изо рта пошла пена. Светка стала вопить и рыдать: «Умирает, умирает!». И Сергей буквально на руках вынес Васю на улицу, там поймал машину, довез до больницы, где ему оказали первую помощь, в общем, спасли. После того случая Вася и предложил Сергею работать у него в офисе, правда, платить ему тоже должен был Геночка, потому что Геночка у них отвечал за финансы.

Александр же и вовсе работал у Васи бесплатно, но зато в трудовую книжку ему записали, что он работает в Агентстве «Му-му» исполнительным директором, и Александра это вполне устраивало. Раньше Александр был комсомольским работником, жил припеваючи и постоянно ездил в заграничные круизы — у него даже сохранились видеозаписи этих поездок, где они с женой, одетой в блестящее платье, причесанной и накрашенной по моде, то сидят за столиком в компании плечистых мужиков и их жен и подруг, то танцуют под звуки там-тамов, а мускулистые негры пляшут на эстраде, то купаются в бассейне с небесно-голубой водой, то плывут на яхте по океану и вылавливают из океана диковинную рыбу, а все вокруг аплодируют и пьют шампанское прямо из бутылок. Александр неоднократно приносил эту видеокассету в офис и прокручивал ее Лиле и Сергею, при этом Лиля завистливо вздыхала, а Сергей хихикал и отпускал всякие циничные шуточки, вроде «а это кто в короткой маечке, я, Сань, такую же хочу!», чем крайне раздражал Александра.

Когда Николай приехал из Западного Берлина, он одно время жил у Миши, и Миша ему ничего не говорил, наоборот, он был рад, а Николай разбросал по комнате все свои вещи, так и оставил разбросанными чемоданы, рюкзаки, его трусы и носки валялись даже в коридоре, и мишиным престарелым родителям всякий раз приходилось через них переступать, а это было не очень удобно. Николай тогда снимал свой клип на телевидении, и к нему постоянно приходили всякие продюсеры, режиссеры, монтажеры. Они сидели прямо посреди этого хаоса, пили пиво, курили, иногда Миша ставил им кассеты с записями своих выступлений на радио, где он несколько лет назад вел передачи о сексе. Маруся тоже слышала одну из них, на которой позвонившая в студию старушка возмущалась нынешней модой «сосать». Эту кассету Миша ставил чаще всего. Все очень веселились. Иногда Николай давал Мише деньги, пару раз даже марок по двести, тогда это были просто огромные деньги, и Миша был счастлив и благодарен Николаю, но потом все это забылось «как все хорошее» — говорил Николай Марусе, скорбно покачивая головой.

Миша подрабатывал парикмахером, он стриг всех своих знакомых и знакомых Николая, а также дочь самой Эдиты Пьехи — Илоночку, правда, она к нему сама не приходила — к ней он обычно выезжал на дом. Миша с Николаем дружили уже давно, они то ссорились, то опять мирились, иногда ссоры были очень затяжными. В последний раз они поссорились из-за Маруси, из-за того, что она передала Николаю слово в слово все, что Миша рассказал ей про него, когда ее стриг, и в частности то, какой Николай бездарный неудачник.

Николай с Мишей вместе учились в школе, и у Миши даже сохранилось его сочинение про то, как он ходил на демонстрацию, кто там стоял на трибуне, про огромные портреты Ленина и знамена, Миша давал это сочинение читать всем своим знакомым, предлагая обязательно прочесть его вслух, это их ужасно веселило. Маруся тоже читала вслух затрепанный замусоленный листочек со стершимися машинописными буквами, а Миша с Николаем, пока она читала, не сводили с нее глаз, на их лицах застыли улыбки, и они то и дело разражались веселым хохотом. Самым забавным им казалось описание того, как в момент, когда папа подводил Мишу к трибуне, воздушный шарик в его руке неожиданно лопнул, и стоявший на трибуне дядя так испугался и дернулся всем телом, что каракулевая шапка с его головы упала на землю. «Да, Мишенька, ты уже в детстве был грозой партноменклатуры», — говорил Николай.

Миша выглядел очень молодо, когда Маруся впервые его увидела, она подумала, что ему лет двадцать пять, не больше, она поделилась своими соображениями с Николаем, но тот вдруг весь перекосился и злобно ответил, что они с Мишей ровесники. А Николаю было уже за сорок. Сам Миша на вопрос о том, сколько ему лет, обычно отвечал, что он родился в шестидесятые годы. Миша писал короткие рассказы и пьесы в жанре притчи или басни и сам их издавал — клеил тонкие книжечки и делал к ним иллюстрации. Одна из его пьес называлась «Свекла и Пастернак». Пастернак был высокий тощий господин в цилиндре и с тросточкой с огромным крючковатым носом, а Свекла — жирная толстая расплывшаяся баба на коротких ногах, они спорили о смысле жизни, в результате никто из них не оказывался прав. В самом конце пьесы Свекла спрашивала у Пастернака, не еврей ли он. Фамилия Миши была Раскин.

Однажды Маруся пришла на выступление Николая в одном из ночных клубов вместе со Светиком. Николай в этот вечер выступал вместе с Мишей, и как раз в тот момент, когда Маруся и Светик вошли в зал, Николай пел песню на стихи Миши про инопланетян. Светик сразу же заметил Мишу и спросил у Маруси, кто это. Услышав, что фамилия Миши Раскин, Светик сразу же вскочил и начал бегать по клубу, громко всех переспрашивая: