Ключ к искуплению - Максим Субботин

Общее ощущение запущенности и даже безысходности. Будто город медленно, но верно умирает.

Сергей остановился возле здания с вывеской «Горячие ребрышки». Запах, истекающий из раскрытой двери, красноречивее всяких слов говорил о том, что ждет гостя внутри. Завтрак! Рот наполнился слюной, живот болезненно скрутило. Хоть затыкай нос.

В дверях послышались шаркающие шаги, а потом на свет показалась переваливающаяся с ноги на ногу фигура. Синекожий зомби имел довольно приличный вид: аккуратно выглаженные белые штаны, такая же рубаха, а также передник и поварской колпак, задорно натянутый на одно ухо. В руках зомби держал поднос с небольшими кусочками мяса, над которым еще поднимался пар.

Дегустация?

Зомби остановился в нескольких шагах от двери и замер.

Запах свежеприготовленного мяса щекотал ноздри. Сергей приблизился к мертвому работнику, заглянул тому в глаза. Воспаленные, с красной сеткой капилляров, а вокруг — желто-коричневые пятна. Те же самые пятна в уголках рта и возле ушей. Похоже, мало мертвяка поднять — еще надо и поддерживать его в нормальном состоянии. А этот, что ли, начал гнить?

Аппетита зрелище не прибавило, но желудок по-прежнему продолжал требовать пищу. Рассудив, что хоть какие-то элементарные правила гигиены здесь соблюдать должны, Сергей взял с подноса несколько кусочков мяса. Плевать, что их предлагает выходец из могилы. Голод не тетка.

Чем выше поднималось солнце, тем люднее становилось на улицах. Появились повозки, груженные самым разным товаром: от свежих лепешек и покрытых тряпками крынок — до посуды и рулонов разноцветных тканей. Большей частью повозки тянули все те же зомби, но находящиеся в куда более плачевном состоянии, нежели виденный возле «Горячих ребрышек». Кожу некоторых покрывали большие язвы или гнойники, только-только не сочащиеся сукровицей. Подкашивающиеся ноги, казалось, готовы подломиться от чрезмерных усилий мертвых работников. Но в первую очередь страдали все же лицо и руки. Если кожа на черепе усыхала, утрачивала даже намек на влагу и превращалась в испещренный желто-коричневыми пятнами пергамент, то руки от пальцев и выше покрывались черными трещинами.

Один раз Сергею на глаза попался особенный экземпляр. Своеобразный ходячий рекламный щит — зомби, тело которого служило местом для размещения объявлений. Рядом с ним прохаживался полноватый лысый мужичок. Он то и дело прикладывался к пузатой фляжке, перевитой кожаными ремнями. Если так начиналось его утро, то доработать даже до обеда — большой подвиг. Вряд ли во фляжке молоко или чай. Как оказалось, любой желающий, заплатив лысому определенную сумму, мог тут же написать объявление и в прямом смысле слова приколоть его к зомби. В любое свободное место. Мертвый же бедняга никак не реагировал на острые длинные спицы, пронзающие его тело.

И вот это называется жизнью? Дом Жизни впору назвать Домом Смерти. Будет куда ближе к сути его деятельности.

Только теперь Сергей подумал, что за время нахождения в этом мире ни разу не видел ни одного животного. Даже не слышал. Кошки и собаки должны быть. И пусть даже не на улицах, но в домах, во дворах. За всю ночь никто не гавкнул, не мяукнул. Или теперь в качестве домашних любимцев эти синекожие парни и девчонки?

Время от времени Сергей прикладывал к глазам солнцезащитные очки или попросту прислонялся к какой-нибудь стене и стоял с закрытыми глазами. Не все так плохо, как вчера, но глаза все же болели.

Он все же достиг каменных башен с золотыми шпилями. Вернее, достиг места, откуда на них открывался замечательный вид. В той или иной степени башни видно из многих точек в городе, но отсюда, с окраины весьма благополучного квартала, возвышающиеся над всеми прочими строениями и окруженные высокой кирпично-красной стеной, они выглядели действительно внушительно. Четыре высоких шпиля устремлялись в небо не менее чем на полторы сотни метров. Тонкие и изящные, они в высшей степени отличались от всех прочих строений, которые Сергей успел увидеть в новом для себя мире. Точно не деревянные и, скорее всего, не каменные. Отсюда, с расстояния примерно в километр, они выглядели монолитными, цельными конструкциями. Неужели металл или бетон? После вонючих улиц города, после гнилых труб в подвалах Дома Жизни предположение казалось абсурдным. Но чем черт не шутит? Магия… кто знает, на что она способна?

И башни, и окружающая их стена стояли на крупном холме, ближайшие склоны которого поросли короткой зеленой травой. Ни единого дерева или куста. Те, кто сидел в высоких шпилях, будто нарочно отстранились от населения Москвии.

Что это? Страх, гордыня, брезгливость?

Впрочем, сейчас на это плевать. Куда важнее то, что находится у подножия холма, — усадьбы. Несколько обособленных клочков земли с домом или целым комплексом строений. От каждой такой усадьбы шла пара хорошо заметных дорог. Одна дорога к крепостной стене, в которой имелись ворота, сейчас плотно закрытые. Другая дорога — к городу. Ощущение, что усадьбы — это нечто вроде буферной зоны между башнями и городом.

Сергей поморщился. Ничего конкретного по поводу жилища Здебора Вятича ему не сказали. Маг мог жить в любом из поместий или же, что куда хуже, за кирпично-красной стеной. Странно, но, всматриваясь в очертания клочков земли и выстроенные на них сооружения, Сергей вдруг понял: он знает, куда надо идти. Сеть дорог казалась знакомой.

Игры воспаленного воображения? Накопившаяся за сутки усталость?

Словно в ответ на предположение, под ребрами родилась острая боль. Сергей поморщился. Похоже, останавливаться нельзя. Расслабляться нельзя. Побои, полученные от грабителей, еще дадут о себе знать. Сомнений нет. Стоит сесть, а еще хуже — лечь, и вряд ли удастся снова подняться. А потому надо идти. В конце концов — это его дом. Вернее, усадьба принадлежит его телу. Но какая разница?

Он ступал уверенно. С каждым шагом все больше росла убежденность: дорога выбрана верно. В груди поселилось предвкушение вперемешку с сомнением. Что его ждет у стен поместья мага? Что он станет говорить, как лучше представиться?

В голове крутились самые разные предположения, но все они казались глупыми, натянутыми, неосуществимыми. Остается положиться на русское «авось» и надеяться на лучшее.

Уже на подходе к поместью Сергей заподозрил неладное. Двухэтажный особняк даже издали выглядел очень плачевно. Некогда большой, дом, с главной частью и парой вспомогательных пристроек, мог быть даже красивым, несмотря на темно-серые цвета и грубую кладку первого этажа. Теперь же он больше походил на развороченное гнездо. Здесь явно был взрыв. Или что-то очень на взрыв похожее. Центральная часть дома напоминала выгоревший пень с дырами-окнами в руинах чудом устоявших стен. Со вспомогательных пристроек сорвало крыши, по их стенам пролегли отчетливые трещины. Всюду валялись куски обгоревшего дерева, камни, элементы металлических конструкций. Под ногами хлюпала черная от копоти глина. А в воздухе стоял сильный запах гари. Нетронутой осталась лишь каменная ограда высотой примерно метра полтора — наверняка дорогое удовольствие.