Дом Хильди Гуд - Энн Лири

стойке, услышав цену, и теперь обхожу «Кофе бин» стороной; разве что клиент очень захочет латте, — тогда я сдаюсь преувеличенно радостному возгласу Генри Барлоу:

— Хильди! Как наше ничего?

— Спасибо, Генри, в порядке. А у вас?

— У меня хорошо, Хильди. Жутко хорошо. Давно вас не было!

— Разве? — Мой дежурный ответ.

— Что делаете? — ревет Генри.

— Работаю, — отвечаю я, заставляя себя улыбаться. — Некоторым приходится зарабатывать на жизнь.

— Ну, рад вас видеть, Хильди. Смотрите на вещи просто, — обязательно добавляет он и пытается отправить мне торжественную улыбку, но я уворачиваюсь от нее. Почему сразу не заорать «живи сегодняшним днем»? Или вообще «нас спаивает первая выпивка»?

Девизы анонимных алкоголиков. Культовые заклинания.

Я бы сказала ему «и вы смотрите на вещи просто», но куда уж проще. Генри смотрит на вещи просто. И ничего нет удивительного в том, что он живет в старой лачуге у лодочной мастерской, пока на его старых семейных землях Макаллистеры устраивают игровые комнаты, оборудуют солярии и разбивают сады.

Однажды у меня были клиенты из Бостона — холодным утром в начале октября, — и мы запланировали встретиться в «Кофе бин». Жена сказала мне, что ей обязательно нужен кофе после поездки — мы договорились встретиться в девять. Когда я без десяти девять вошла в кофейню, Сандерсоны — молодая пара — сидели там, и Генри уже вовлек их в беседу.

— Я всю жизнь тут, зачем мне куда-то ехать… А, вот она. Хильди, как наше ничего?

— Прекрасно, спасибо, Генри, — ответила я.

— Вот ваши клиенты, э…

Я протянула руку Хиллари Сандерсон, с которой говорила по телефону.

— Привет, Хиллари, я — Хильди Гуд. А вы, должно быть, Роб?

Поскольку они уже допили кофе, я предложила поехать в мой офис, где они могут припарковать машину. Когда я выходила за ними в дверь, Генри проревел мне вслед:

— Пока, Хильди. Смотрите на вещи просто.

— И вам «смотрите на вещи просто», Генри, — отозвалась я. — И не перетрудитесь.

Идя по улице вслед за Сандерсонами, я слышала раскаты хохота Генри.

Когда приезжают клиенты из других городов, я устраиваю им небольшой тур по Вендоверу. Начинаем мы от здания моего офиса (раньше это был жилой дом, а теперь — единственное коммерческое здание в парке Вендовера). Мои кабинеты — «Недвижимость Гуд» — на первом этаже. На втором — кабинеты психиатра доктора Питера Ньюболда и Кэтрин Франкель из «Юридической помощи детям и женщинам».

Наше здание, незамысловатый, обшитый досками параллелепипед, воздвигли в конце восемнадцатого века. Когда-то в этом доме жил священник конгрега-ционной церкви, стоящей по соседству. Церкви с белой колокольней больше не нужен дом священника — число прихожан сократилось с годами и в Венд о вере, и в соседнем Эссексе, так что обе церкви обслуживает один священник, Джим Колдуэлл. Преподобный Колдуэлл с семьей живет в Эссексе; там он каждое воскресенье служит службу в девять утра, а потом едет в Вендовер служить одиннадцатичасовую.

В офис «Недвижимость Гуд» вы входите в переднюю дверь, с крыльца. Много лет назад мой муж Скотт поставил на галерее пару антикварных кресел-качалок и старинный крашеный стол, чтобы придать зданию домашний вид. Они так и стоят там, хотя не помню, чтобы кто-то сидел в креслах. На столе я всегда держу кашпо с цветами по сезону, а с козырька крыльца свешиваются корзинки с яркими фуксиями — мама называла их «кровавые сердечки». Покрашенная вручную, цвета слоновой кости, вывеска на двери скромно рекламирует наш бизнес. Вывеска поменьше сбоку здания извещает клиентов Питера и Кэтрин, что они могут войти в боковую дверь и подняться по крутым ступенькам в терапевтические кабинеты.

Сандерсоны жили в кондоминиуме в Суомпскотте и сейчас впервые решили подыскать себе дом. Я пригласила их в контору и предложила посмотреть распечатки вариантов в их ценовой категории, а затем мы двинулись к моему припаркованному «рендж-роверу».

Осенью в Новой Англии выпадают такие деньки — на радость брокеру. Воздух звенит, и чуть подмораживает, но ясно и солнечно. Кто-то жжет опавшие листья. Легкий бриз колышет деревья, обрывая с высоких кленов яркие желтые листья; мы постояли несколько мгновений, любуясь, как плывут вокруг нас золотые хлопья.

Забравшись в машину, мы поехали мимо парка по извилистому переулку Свиной Скалы к Речной улице, где я живу. Я купила дом у реки, когда Эмили училась в старшем классе школы. Мой бизнес впервые пошел в гору. У меня были рекордные цифры продаж по округу Эссекс за тот год (и за два предыдущих). Дом громадный — это историческая достопримечательность, когда-то им владел Элиот Кимболл, знаменитый судостроитель, который поставил дом в середине девятнадцатого века. Считается, что в доме водятся привидения; и хотя я с удовольствием поддерживаю эту сказку, сама ни разу не видела и не слышала ни следа призраков. Впрочем, мои дочери отказываются ночевать в доме, если меня нет, — утверждают, что им мешают привидения.

Порой клиенты предлагали мне за мой дом втрое больше, чем заплатила я, однако до сих пор даже мысли о продаже дома у меня не возникало. Но теперь я начала показывать свой дом некоторым клиентам с тугими кошельками. Дом я купила в 2004 году — на пике рынка в наших местах — и заложила его. Тот год был очень удачным, и я решилась на то, от чего предостерегаю всех клиентов, — купила дом, который смогу позволить себе когда-нибудь в будущем, а не тот, который могу себе позволить сейчас. Похоже, сработал принцип «сапожник без сапог». Мой папа владел единственной в городке бакалеей, но наш холодильник был вечно пуст. А сейчас я, лучший брокер в наших местах (ладно, пусть уже не самый лучший, но точно где-то на вершине), вполне могу потерять дом.

Впрочем, все не так страшно, нужен просто удачный год.

С Речной улицы я повезла Сандерсонов на Береговую, которая ведет к заказнику Харта. Роберт Харт, промышленник начала двадцатого века, построил небольшой замок в прекрасном поместье — холмы спускаются к самым чистым песчаным пляжам в Массачусетсе. Большинство пляжей Северного берега каменистые, но только не пляж Харта. Сейчас поместье Харта — заповедник дикой природы. Замок сдается для свадеб и других оказий. Мы с клиентами полюбовались на замок и поехали чуть дальше на север, к Норт-бич — полностью оборудованному общественному пляжу.

Я показала Сандерсонам три или четыре поместья, но, честно говоря, при их бюджете на рынке было не много предложений. Мы добрались до Кроссинга и там проехали мимо дома Дуайтов, где на лужайке торчал знак «Недвижимость Гуд».

Миленькое