Австралийские этюды - Бернхард Гржимек

Прошло много времени, пока тасманцы поняли, каким бесценным сокровищем они обладают и что означает иметь в своём распоряжении единственное на Земле крупное хищное сумчатое животное.

Сначала сумчатых волков ежегодно убивали сотнями. А тех, которые случайно попадались в капканы, поставленные на кенгуру, и оставались при этом не задушенными, отправляли в маленький зоопарк города Хобарта (этот зоопарк существовал только до 1940 года). В нём в общей сложности содержалось девять или десять сумчатых волков, большая часть которых была поймана на западном побережье Тасмании, причём последний — в 1933 году. Хобартский зоопарк обменивал этих зверей на других, чужеземных, животных. Так постепенно выменяли всех сумчатых волков: сперва — на двух львов, затем на белого медведя и слона, а последнего волка — на целую коллекцию экзотических п?иц. Некоторых же просто продавали за океан. Так, в 1909 году одного сумчатого хищника приобрёл Кёльнский зоопарк, в 1913 году —Антверпенский, а в Лондонском перебывало их не меньше дюжины; последний погиб в 1931 году. В Нью-Йорке с 1908 по 1919 год их пере— бывало четыре. Деятели из Хобартского зоопарка очень бойко торговали этим чудом природы, воображая, что они смогут его раздобывать бесконечно. Но кончилось тем, что у них остался один-единственный хромой волк, окончивший свои дни в печальном одиночестве. С 1933 года ни одного сумчатого волка больше поймать не удалось.

В европейских зоопарках эти животные показали себя довольно холодоустойчивыми и отнюдь не склонными к ночному образу жизни, как это указывалось в специальной литературе. С ними не очень-то нянчились, и тем не менее они жили в неволе весьма подолгу. Так, один сумчатый волк, получая лишь куски тощей говядины или конины и изредка какое-нибудь мелкое животное вроде кролика, прожил в Лондонском зоопарке восемь лет и четыре месяца, а другой, в Вашингтоне, прожил в заточении семь лет.

Людвиг Хек, бывший директор Берлинского зоопарка, писал в 1912 году, что за последний десяток лет сумчатые волки время от времени всё-таки появлялись на «прилавке», но… по две тысячи марок за пару.

Они умели (страшно, что приходится говорить о них в прошедшем времени) хорошо прыгать — от двух до трёх метров в высоту.

Цвет их шерсти варьировал от серовато-жёлтого до желтовато-коричневого, она была короткой, густой и жёсткой. В длину волки достигали от 1 до 1,3 метра и имели очень длинный хвост — до 60—65 сантиметров.

Научное название этого животного «сумчатая собака с волчьей головой» весьма неудачно, потому что сумчатый волк, будучи именно сумчатым, не состоит ни в каком родстве ни с собакой, ни с волком. Правда, с виду он очень напоминает собаку, хотя и имеет одну из самых устрашающих челюстей среди наземных млекопитающих — в ней целых 46 зубов! Как и многие другие сумчатые животные, сумчатый волк способен очень широко разевать свою пасть — утверждают, что на все 180°. Но меньше всего «собачьего», пожалуй, в задней части его туловища, и главным образом в хвосте. Он сильно утолщён у основания и скорее напоминает хвост кенгуру, чем собаки. Сумчатый волк не способен выражать свои чувства при помощи хвоста: например, приветливо вилять им от радости или поджимать его от страха или смущения. В книгах даже утверж— даётся, что у этих животных хвост настолько негибкий, что если волка схватить за него, то он не сможет дотянуться, чтобы укусить за руку.

Однако не верьте всем россказням о сумчатых волках, которые десятки лет уже кочуют из одной книжки в другую и повторяются в различных статьях и рассказах. Относитесь к ним с осторожностью. Ведь никто не давал себе труда изучить жизнь этого древнего вымирающего вида на воле, в его естественной обстановке (пока этот вид ещё существовал). Никто. Стыдно сказать, но и в зоопарках ни один учёный серьёзно им не занимался. Так, например, настойчиво утверждают, что сумчатые волки необыкновенно кровожадны, что они якобы перегрызают горло овцам и кенгуру только за тем, чтобы высосать кровь из сонной артерии или в лучшем случае вырвать у них из утробы печень или жирные почки. Остальное они будто бы бросают на съедение сумчатым дьяволам и стервятникам. Рассказывают, что они никогда не возвращаются к своей жертве и не подбирают никакой падали. По всей вероятности, это не что иное, как злостный наговор фермеров-овцеводов, которым сумчатый волк всегда стоял поперёк дороги. Ведь даже самых первых двух волков, пойманных ещё в 1824 году, Г. Гаррису удалось заманить в ловушку, в которую он положил кусок падали, а у животных, по которым и был описан весь вид, в желудке были найдены остатки ехидны.

Те, кому ещё довелось видеть сумчатых волков, рассказывают, что они не так быстроноги, как собаки, и обычно трусили не спеша по тропинке. Они не выказывали особого страха перед собаками, наоборот, собаки побаивались этих животных, даже целая их свора, как правило, не решалась напасть на сумчатого волка. Если же ему особенно досаждали преследованием, то он в конце концов начинал удирать огромными скачками, причём на одних только задних ногах, как кенгуру. Судя по строению его тела, это вполне возможно. Сами же волки преследовали свою жертву не спеша, рысцой, и только измотав её длительной погоней, припускались во всю прыть, и тогда в пять минут всё было кончено. При особом возбуждении они издавали хриплые звуки, напоминавшие громкое шипение.

Только в одном все показания о поведении сумчатых волков сходятся: в том, что они никогда не нападали на людей. Из— вестей только единственный случаи, когда сумчатый волк укусил за руку человека. Это была девица, по имени Брисцилла Мёррей, которая полоскала бельё в реке около своей одиноко стоящей фермы. К счастью, дело было зимой, и волк не смог прокусить её тёплой зимней одежды. Но когда она хотела прогнать зверя, он схватил её и за другой рукав. Стараясь дотянуться до лежащих неподалёку грабель, Брисцилла нечаянно наступила волку на длинный хвост. Это, видимо, зверю не понравилось, потому что он её тут же отпустил и бросился наутёк. Пострадавшая заметила, что волк был одноглазым и ужасно тощим — видимо, просто умирал с голоду. По всей вероятности, подслеповатое животное приняло человеческую руку за какую-нибудь мелкую живность или птицу.

Против мнимой кровожадности сумчатых волков говорит ещё и такой факт: в прежние времена здешние фермеры перед тем, как расставить капканы на кенгуру, как правило, разбрасывали отравленную приманку для сумчатых волков и сумчатых дьяволов, которую те охотно подбирали.

Детёнышей своих самка сумчатого волка сначала три месяца таскала в плоской брюшной сумке, раскрывающейся в отличие от сумки кенгуру назад, в сторону хвоста. А когда они становились несколько самостоятельней, укладывала их в утеплённое гнездо. У сумчатых волчиц бывало до четырёх волчат, которые в старшем возрасте ещё некоторое время сопровождали её на охоте.