Цезарь Каскабель - Жюль Верн

В нескольких лье к северу от Джексонвилла, среди бескрайних лесов, местность находилась под защитой форта Лейн, построенного на холме высотой в две тысячи футов. Жан, усердно читавший книги из своей маленькой библиотеки, решил с пользой применить почерпнутые знания и нашел весьма своевременным сделать одно ценное замечание.

— Будьте внимательными, — заявил он, — эти места кишат змеями.

— Змеи?! — испуганно завопила Наполеона. — Змеи?! Быстрее поедем отсюда, папа!

— Успокойся, детка! — произнес господин Каскабель. — Мы примем кое-какие меры, чтобы избежать опасности.

— Эти гнусные твари опасны? — забеспокоилась Корнелия.

— Очень, мама, — ответил Жан. — Здесь водятся гремучие змеи, самые ядовитые на свете. Если их не трогать, они не нападают, но стоит только коснуться или нечаянно задеть их, как они вздымаются, бросаются и кусают; укусы почти всегда смертельны.

— А где они прячутся? — спросил Сандр.

— Под сухими листьями, — пояснил Жан. — Их нелегко заметить, но гремучие змеи шумят своими трещотками на хвосте, поэтому, как правило, есть время убежать от них.

— Что ж! — заключил господин Каскабель. — Внимательно смотрите под ноги и хорошенько слушайте!

Жан был совершенно прав, предупредив всех: в северо-западных районах Америки водилось не только очень много гремучих змей, но хватало и не менее ядовитых тарантулов.

Само собой разумеется, все стали крайне мнительны и осторожны. Кроме того, пришлось следить за лошадьми и другими животными, которые так же, как и хозяева, могли подвергнуться атакам насекомых и рептилий.

Жан счел необходимым добавить, что проклятые змеи и тарантулы имеют гнусную привычку проникать в дома, без сомнения, они не сделают исключения и для фургона. Нужно остерегаться их непрошеного визита в «Прекрасную Колесницу».

Вот почему каждый вечер с особой тщательностью все шарили под кроватями и шкафами, по углам и сусекам! Наполеона пронзительно кричала, то и дело принимая за гремучую змею свернутую веревку, хотя у той и не было треугольной головы. А как она испугалась, когда однажды, едва задремав, ей послышался шум трещотки в глубине отсека! Корнелия, впрочем, боялась не меньше, чем ее дочь.

— К черту! — закричал однажды ее муж, выйдя из себя. — К черту змей, которые пугают женщин, и женщин, которые боятся змей! Наша прародительница Ева была куда смелее и охотно болтала с ними!

— Ну… Так она же находилась в раю! — возразила девочка.

— И то было не лучшее из ее дел… — добавила госпожа Каскабель.

Понятно, что Клу нашел себе занятие на время ночных привалов. Сначала у него появилась идея разжигать большие костры, благо в лесу оказалось полно хвороста; но Жан заметил, что если свет и отпугнет змей, то может привлечь тарантулов.

Короче, труппа чувствовала себя гораздо спокойнее в поселках, где «Прекрасная Колесница» иногда останавливалась на ночь; здесь опасность казалась наименьшей.

Поселения располагались неподалеку друг от друга: Канонвилл на Коу-Крик, Розберг, Рочестер и Юкалла. Здесь господин Каскабель положил в карман немало: труппа зарабатывала больше, чем тратила; кроме того, луга кормили лошадей, лес поставлял дичь, а реки — великолепную рыбу, поэтому путешествие почти ничего не стоило. И небольшие сбережения понемногу увеличивались. Но увы! Как еще было далеко до двух тысяч долларов, украденных в ущельях Сьерра-Невады!

В конце концов членам маленькой труппы удалось избежать укусов змей и тарантулов, но спустя некоторое время их сильно взволновала другая напасть. Изобретательная природа придумала столько способов терзать бедных смертных в нашем бренном мире!

Экипаж, продвигаясь по территории штата Орегон, миновал Юджин-Сити. Очень приятное название явно французского происхождения[58]. Господин Каскабель хотел бы познакомиться с соотечественником, без сомнения, одним из основателей вышеупомянутого города. Он, наверное, был славным человеком, и хотя его имя не значилось среди правителей Франции — Карлов, Людовиков, Францисков, Генрихов, Филиппов… и Наполеонов, оно не становилось от этого менее французским.

Третьего апреля после остановок в Гаррисберге, Олбани[59] и Джефферсоне «Прекрасная Колесница» «бросила якорь» в Сейлеме — довольно крупном городе, столице Орегона, на одном из берегов Уилламетта.

Здесь господин Каскабель разрешил всей команде отдохнуть один день от путешествия, но не от работы, и городская площадь послужила им ареной, а хороший сбор компенсировал усталость.

Между делом Жан и Сандр, прознав, что река славилась обилием рыбы, предались утехам рыбной ловли.

Следующей ночью и родители и дети проснулись от нестерпимого зуда по всему телу. Сначала они решили, что над ними кто-то подшутил, как бывало еще принято на деревенских гуляниях.

Утром, посмотрев друг на друга, они застыли от изумления.

— Я стала красной, как индианка Дальнего Запада!

— А я раздулась, как воздушный шар! — воскликнула Наполеона.

— А я покрылся сыпью с головы до ног! — крикнул Клу-де-Жирофль.

— Что бы это значило? — возмутился господин Каскабель. — В стране чума?

— Мне кажется, я знаю, что это такое, — ответил Жан, изучая свои руки, покрывшиеся узорами красноватых пятен.

— Что же, что?

— Мы заразились йедром[60], как говорят американцы.

— Черт бы его побрал, твой йедр! Ну и ну! Можешь объяснить, что это еще за гадость?

— Йедр, отец, это растение: достаточно понюхать его, коснуться или, похоже, даже поглядеть на него, чтобы начались неприятности. Оно отравляет на расстоянии…

— Как, мы отравлены?! — закричала госпожа Каскабель. — Отравлены?!

— О мама, не бойся ничего, — поспешил успокоить Жан. — Мы отделаемся некоторым зудом и, возможно, легкой горячкой.

Объяснение абсолютно точное. Йедр действительно вредное для здоровья, крайне ядовитое растение. Ветер переносит почти неосязаемые семена этого кустарника, они слегка задевают кожу, и кожа краснеет, покрывается волдырями, украшается сыпью. Видимо, во время перехода через леса на подступах к Сейлему господин Каскабель и его домочадцы попали в поток семян йедра. Впрочем, всеобщее страдание от сыпи продолжалось не более суток, правда, в это время каждый чесался и расчесывался на зависть Джону Буллю, посвящавшему этому естественному для обезьян занятию большую часть жизни.

Пятого апреля «Прекрасная Колесница» покинула Сейлем, увозя с собой жгучее воспоминание о часах, проведенных в лесах у реки Уилламетт — милейшее название, несмотря ни на что, красиво звучавшее в ушах французов[61].