Убийство в «Зеленой мельнице» - Керри Гринвуд

— Поэтому мне пришлось сидеть здесь два дня, выслушивать по телефону панические вопли Чарльза и ждать, ждать, пока за мной явится полиция. Наверняка они обыскали комнату Бернарда. Наверняка нашли эти снимки. Наверняка они знают… кто я такой. А я просто сижу и жду…

— …когда рухнет ваш карточный домик, — подытожила Фрина. — Не отчаивайтесь. Я знакома с полицейским, который ведет следствие. Он мой давний друг. Я раздобуду снимки и верну их вам, если это возможно. Где вы были в ночь убийства?

— Ужинал с клиенткой в «Виндзоре». У нее уйма вещей из парчи, о которых ей требовалось мое мнение, и она отвезла меня к себе; пришлось рассматривать каждый образчик этого барахла — кричащая безвкусная ерунда, очень дорогая. Домой добрался только часам к двум ночи, зато получил заказ на отделку ее загородного дома.

— Тогда беспокоиться не о чем. Детектив-инспектор Робинсон разыскивает убийцу. Его не волнуют свидетельства нравственной распущенности. А теперь будьте умницей, Бобби, поднимайтесь, налейте себе бренди с содовой и расскажите, почему Чарльз не может быть убийцей.

Слегка ошарашенный Бобби встал, смешал себе выпивку, как было велено, и залпом выпил. На его лице появилась слабая, неуверенная улыбка.

— Чарльз не выносит вида крови. А ведь кровь там была, верно?

Фрина выпрямилась. Острое ощущение, что она упустила нечто важное, промелькнуло и исчезло.

— Да, кровь была, — подтвердила она, пытаясь вытянуть из подсознания искомый образ, как рыбак — невод из моря.

Однако ее сеть оказалось пустой.

— Так вот, я могу представить, что Чарльз, если его достаточно запугать, кого-то отравит, могу представить, что он найдет наемного убийцу, но что он вонзит в кого-то нож — я не представляю. Это просто невозможно.

— Хм-м. И вы не знаете, где он сейчас?

— Нет. Он звонил из уличных таксофонов, были слышны сигналы автомобилей. Я обзвонил всех общих знакомых — никто его не видел. Его жуткая мамаша звонила мне, из чего я понял, что не она его прячет. Деньги у него есть, так что он может скрываться в какой-нибудь гостинице. Пожалуйста, найдите его, мисс Фишер. Он не убийца.

— Сделаю все, что в моих силах. А насчет его брата Виктора — Чарльз не говорил, когда он погиб?

— Во время кампании в Галлиполи, — сказал Бобби. — Да, Чарльз говорил, что брат состоял в АНЗАК[23] и что мать очень им гордилась.

— Понятно. Вы учились в интернате?

— Да, а что?

— И Чарльз уезжал домой на каникулы?

— Не домой; он всегда отправлялся с матерью на какой-нибудь курорт, она любила ездить на воды в Хепберн-Спрингс. А иногда они уезжали на побережье.

— Вдвоем с матерью?

— Да. Его отец вечно был занят на работе. А что?

— Ничего, пустяки. Мне пора идти, господин Салливан. Не изводите себя. Думаю, все будет в порядке. Скоро увидимся.

Фрина спустилась к машине, удивляясь, как госпоже Фриман ловко удалось все устроить. Негодный сын объявлен героем, а память о нем используется, чтобы подначивать Чарльза. Каникулы вдали от дома, где живет Виктор. Осторожные разговоры с Виктором: вероятно, о том, что его впечатлительному братишке лучше не встречаться с предметом обожания, превратившимся в контуженого инвалида. Жестоко, злонамеренно и очень, очень умно. Рассчитано безукоризненно. Чарльз считал Виктора героем войны, а себя — единственным оставшимся сыном.

— Бедного Чарльза ждет если и не пеньковый воротник, так изрядное потрясение, — проговорила Фрина, заводя мотор. — Предположим, Виктор все еще жив, что на самом деле неизвестно. Если бы мне только удалось ухватить это воспоминание!

Автомобиль плавно затормозил в извилистом тупике более запущенной части Саут-Ярра. Несколько секунд Фрина сидела, разглядывая нужный дом.

Кто-то решил, что подлинную, но незатейливую викторианскую террасу можно усовершенствовать, застроив обе веранды, чтобы вместить как можно больше жильцов. Здесь было уныло и безрадостно, но чисто — пахло хозяйственным мылом и инсектицидом; мрачности добавляли стены, выкрашенные в темно-серый цвет. Фрина позвонила в колокольчик, и чей-то голос сообщил ей, как пройти в комнату Вайолет Кинг. На лестнице не было ковра — ступени покрыли только краской. Фрина начала понимать: ради возможности выбраться из этого дома можно танцевать до обморока.

Дверь открыла Айрис Джордан. Мощный поток жизненной энергии, исходившей от нее, заполнял комнатушку, уставленную грошовыми сувенирами, пупсами и приглашениями на танцы. Айрис уже скинула свободную блузку оставшись в юбке и синей майке, какие носят работяги. На ее мускулистых руках, плечах и груди играли тени.

— Мисс Фишер, рада видеть вас. Эти глупые доктора не надумали ничего лучше, как дать бедняжке морфия. Гляньте на нее.

Хрупкая девушка со слипшимися от пота светлыми волосами и утратившим всякий цвет личиком, бессильно согнувшись, лежала на кушетке, какую инквизиция наверняка использовала для того, чтобы заставить еретиков говорить. Девушка прерывисто дышала открытым ртом, зрачки распахнутых глаз были расширены.

— Что нам делать? — спросила Фрина. — Может, позвать другого врача?

Айрис фыркнула.

— Надо заставить ее мышцы расслабиться, медлить нельзя. Освободите этот стол и постелите на него простыню, а я сниму с нее ночную рубашку. Бедная малышка! Если бы она попала ко мне вовремя, пока не свело мышцы, дело обстояло бы гораздо лучше.

Фрина, как было велено, сгребла со стола журналы и разносортные мелочи, переложила их на пол и расстелила простыню, очевидно, принадлежавшую Айрис, — бледно-розовую, помеченную ее инициалами. Айрис вытряхнула мисс Кинг из рубашки и поставила на ноги.

Мисс Кинг сделала два неуверенных шага на трясущихся ногах и повалилась, испуганно вскрикнув. Айрис поймала ее и без малейшего усилия положила на стол.

— Нужно расслабить икроножные мышцы, мисс Кинг, — заявила она своим непоколебимо уверенным тоном. — Вы были на каблуках?

Мисс Кинг кивнула, совершенно подавленная властным видом Айрис.

— Глупо. Если надумаете снова заняться танцами, надевайте туфли на плоской подошве. Ваши икры стянуло, как старую кожу.

Айрис вылила на ладонь немного жидкости. Запахло эвкалиптом и перцем.

— Мой собственный рецепт, — похвалилась Айрис, переворачивая мисс Кинг на живот. — Я мажу им спортсменов и лошадей. Немного пощиплет, — добавила она. — Просто расслабьтесь. Через несколько дней, голубушка, ваши ножки будут как новенькие.

Фрина смотрела, как сильные руки нанесли масло на моментально покрасневшую кожу. Айрис принялась растирать худенькие ножки Вайолет, безжалостно выискивая узлы в мышцах. Неискушенному взгляду Фрины все мышцы девушки представлялись сплошным узлом. Вид тонких ножек и костлявой попки расстроил Фрину, и она отошла — полистать журналы и поглядеть на картинки, которыми были увешаны стены. Похоже, мисс Кинг была страстной любительницей кино. Почетное место занимал громадный портрет Дугласа Фербэнкса. Рядом с ним помещался кабинетный снимок худого, напряженного на вид юноши; Фрина узнала в нем Перси Макфи. Интересно, как у него дела, подумала она. Очевидно, он живет отдельно. Под часы была подоткнута заметка, аккуратно вырезанная и наклеенная на листок бумаги. Это было объявление из газеты «Эйдж».

Фрина подошла ближе, чтобы прочитать его, стараясь не обращать внимания на шлепки ладоней по телу и приглушенные стоны пациентки.

«Небольшая молочно-овощная ферма в Бахус-Марш, собственный источник воды, персиковые деревья, дом, 10 дойных коров, хозяйственные постройки. 200 фунтов или в обмен на автомобиль-малютку».

Так вот зачем Перси Макфи и Вайолет Кинг протанцевали сорок семь часов и двадцать одну минуту, что едва не привело к смерти их самих и действительно убило одного из партнеров в другой паре. Неужели Перси и Вайолет до такой степени отчаялись, что закололи своего соперника? Оба они очень молоды и очень бедны и наверняка считали эту ферму единственным шансом на счастливое будущее после свадьбы. Когда Фрина впервые увидела их, они явно были на пределе — ни одна другая пара не смогла продержаться дольше. Возможно, однако у этой версии два недостатка. Первый — орудие убийства. Их обоих обыскали, и шляпы на мисс Кинг не было. Второй — точность удара. Смог бы человек, протанцевавший почти двое суток, сохранить столько силы, чтобы ударить кого-нибудь точно в сердце, да еще так ловко потом спрятать орудие? Куда же оно делось? Фрине даже пришла странная мысль: а вдруг его проглотил убийца?

В дверь постучали. Старуха в накрахмаленном чепце недобро взглянула на Фрину.

— Явился, — буркнула она. — Этот Перси Макфи. И еще, скажу я вам, кем бы вы ни были, я не позволю всяким там кавалерам превращать мой дом в непотребное место. Если он не прекратит ходить сюда, я не стану терпеть здесь эту девицу, помяните мое слово.