Тьма ваших душ (СИ) - Файр Хеллфайр

— Плоть истлевает, Варлад, но ты должен помнить меня как Арму. Узри, Артара, — с торжественностью пробасила старшая драконесса молодой своим поставленным контральто, — этого дракона ты можешь слушать без опасений, поскольку сама Тьма говорит через него.

Вздрагивая, названый опасливо обходил зверские клумбы «сада костей», следуя за своими неожиданными наставницами, что провели его в короткий коридор из того же чёрного камня, но без освещающих вкраплений или узоров. Да и сами помещения, через которые они проходили, становились скромнее.

— Куда мы идём? — спросил он, стараясь отогнать мысли о том, что сейчас коридор приведёт его в уютненький дворик… С гильотиной. И компания подходящая, Воплощение Тьмы, верховная жрица и её ученица.

— В твою комнату, — ответила фиолетовая самочка и обернулась к самцу. — Меня зовут Артара. А у тебя имя есть?

Глава седьмая. Послушница

Храм Ночи. Этим утром

— Кобыла, вставай!

Самое неприятное пробуждение — это когда кто-то орёт тебе в уши. Артара совсем не ожидала подобного, потому и среагировала так, как её обидчики и надеялись. Она попробовала замахнуться на орущего, не удержала равновесие и навернулась с кровати… А потом её ещё и облили из ведра:

— Кобылка взмокла! — засмеялись над ней, кто-то хлопнул крылом о крыло, радуясь удачной проделке.

— Уроды… — прошипела Артара, вытирая тыльной стороной ладони морду и часто-часто моргая, пытаясь выгнать капли влаги из глаз. Хохочущие хулиганы уже отошли, оставив драконицу приводить себя в порядок.

Артара ненавидела утренние часы. Казалось, каждый дракон назначил себе цель — сделать её мишенью для своих насмешек. Постоянные домогательства подогревали сразу три вещи. Первое — то, что родной отец сдал её в Храм Тьмы, где она воспитывалась с малых лет, но за это время практически не навещал её, несмотря даже на запрет встречаться с теми, от кого отказался и чей единственный родитель теперь — Мать-Тьма. Во-вторых, родные её имели копыта, и это определило прозвище. То, что такая мутация была присущей и сар-володу, никак не влияло на количество издевательств — Инанну не обделяли острыми словами, когда твёрдо знали, что ей не доложат. Наконец — и, наверное, в первую очередь — Артара безответственно относилась к самому обучению в этом месте. Казалась, она подсознательно выступает против принятия Тьмы, ввязываясь в бесконечные перепалки с учителями, отклоняясь от строгого расписания и предпочитая не изучать догмы мировоззрения Тёмных. Частые наказания в данном случае только служили дополнительным стимулом к издевательствам.

Из всех преподавателей Артара сошлась только с Армой. Воплощение самой Тьмы, она, тем не менее, казалась наиболее уравновешенной из всех педагогов. Её можно было сравнить с ревностной служащей на фоне слепо верящих сектантов. При этом нельзя сказать, чтобы Арма не пыталась в своей ученице взрастить правильное понимание сущности Тьмы. Скорее, она делала это не прямым напором, а мягким нажимом, что позволяло добиться и отзывчивости со стороны Артары. Во всяком случае, некоторые аспекты Тьмы той пришлись по вкусу, и она со рвением выполняла поручения своей наставницы.

Но до начала занятий было ещё далеко, а день уже не задался.

Мокрая драконица резко и зло заправила простенькое ложе. На подобных спали все юные воспитанники Храма. При этом самый младший был на несколько лет старше Артары, но ни о каком почтении и речи не шло. Он даже ещё больше отдувался на драконице, словно пытаясь отвести от себя внимание остальных. И ему это вполне удавалось! Знает же, что за Артару некому заступиться, а сама она редко осмеливалась скалить зубы — после того, как провалялась несколько часов связанной с помойным ведром на голове.

— Эй, кобыла, ты не забыла, что у нас сегодня большая игра? — спросил кто-то рядом с ней, присаживаясь на край кровати. Артара глухо зарычала — Ворвей, серо-коричневый дракон присел возле неё, надменно скалясь.

— И что с того? — спросила драконочка.

— А то! Я на тебе отработаю пару новых приёмов! Вот, смотри!

Артара и пискнуть не успела, как её хвост что-то сжало и с силой потянуло вверх. Драконочка задвигала лапами — её поднимал телекинез Ворвея, разразившегося громким смехом. Попытка запустить в него подушкой закончилась ничем — подушка пролетела мимо наглой морды, а затем на пол грохнулась и Артара, когда телекинетический хват внезапно отпустил её хвост.

«Только бы не расплакаться…» — отрешённо подумала Артара, морщась от боли в локтях и коленях — неудачно она приземлилась… Гогочущий Ворвей, тем временем, отошёл к своей постели. Артара с удовольствием бы напала на него со спины, но не сейчас — нечего и думать, драка проиграна. Но… у неё ещё будет шанс отыграться во время дуэли.

— Артара Тагирион! — внезапно раздался голос наставника Гласведа. — Подойди сюда!

Всё ещё морщась от боли, драконочка вышла из спальни и поклонилась наставнику. Тот не посмотрел в её сторону, но фыркнул и, обернув её лапу хвостом, повёл за собой.

— Идём. Тебя хочет увидеть госпожа Арма.

Покои Армы, как и у всех верховных жрецов, находились на вершине башни — одной из многих, окружающих пологий и широкий купол Святилища. На этажах ниже в более скромных общих комнатах обретались подчинённые Арме жрецы и послушники. Из каждой кельи имелось два выхода — на центральную узкую лестницу и крохотный взлётный балкон. Гласвед — дракон с чешуёй латунного оттенка, покрытой чёрным плащом с рунными узорами серебряной нитью — повёл Артару именно по лестнице. Старой, выщербленной следами множества когтей, возведённой из базальтовых блоков задолго до того, как рыжая «сарка» издала указ о замене всех лестниц пандусами. Слава Тьме, что Инанне незачем цокать своими копытами здесь.

Артара бы расспросила Гласведа о том, чем же она заинтересовала или прогневала Воплощение, но знала, что он не услышит. Гласвед, по собственным рассказам, принял обет служения после того, как услышал речь Самой Тьмы — и оглох после, более не способный слышать иное, нежели прозорливые слова Безначальной. Так и пришлось Артаре следовать за молчаливым жрецом до самой верхушки башни, до самых дверей в покои Верховной Жрицы.

— Входи уже, не порти когтями порог! — прозвучал голос Армы, когда Гласвед оставил драконицу у дверей, а та никак не могла набраться храбрости пройти внутрь. — Я же не откушу тебе голову!

Хотя Воплощение могло устроить кое-что похуже, тон Армы свидетельствовал, что она явно не собиралась наказывать Артару. По крайней мере, строго. Вдохнув поглубже, крылатая встала на задние и прошла внутрь.

Комната Армы была обставлена в стиле закатного часа, когда сумрак потолка и стен граничит с багровым и охряным цветом мебели. В просторном помещении хватало вещей, но без излишества — приятная для отдыха лежанка, большой стол с удобными креслами, шкафы, заставленные картами Нашара, черепушками различных зверьков и странными смесями; церемониальное оружие на креплениях в северной стене; макет Храма на отдельном столике, возле которого сновали магические фигурки драконов, в точности соответствующие прохожим снаружи. Артара знала, что это маленькое произведение искусства могло раскрываться, позволяя Воплощению разглядывать и внутренние помещения Храма. За столиком мигал ряд кристаллов с духами-уборщиками и защитниками. Хотя кто бы осмелился напасть на Тьму?

Строго говоря, Воплощения и Сама Тьма это несколько разные вещи, но связанные друг с другом неразрывно. Когда последователь достигал такой чистоты сознания, что терял собственное «я» и сливался сознанием с Матерью — он или она становилась Воплощением. Титул этот подчёркивал, что, хотя существо по-прежнему имело тело в мире, дух его уже не был связан его ограничениями и пребывал вне его суеты. А, значит, был вечным и неуничтожимым в своём истоке-Тьме даже при потере души.

Арма сидела на своём балконе, двери на него оставались распахнутыми и впускали в покои свежий ветерок. Но очи чёрной драконессы с такой же гривой и лишь единственной алой прядью были обращены не на город или небо, а внутрь её комнаты. Размышляя, как поступить, Артара робко прошла на ковёр с широкими амарантовыми узорами: