Враг с планеты Земля - Владимир Анатольевич Тимофеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Этих безликих можно использовать, чтобы вернуться?»
На этот раз пауза длилась дольше.
«Думаю… можно».
«Подскажешь?»
Подселенка молчала почти полминуты. Но затем всё-таки выдала:
«Я знаю, что в твоём мире есть поговорка клин клином. Её и используй».
«И это всё?»
«Всё».
Я почесал в затылке. Подсказка получена, осталось понять, что за ней кроется.
Снова пройдясь вдоль лежащих, я внимательно осмотрел всех через барьер. Удача улыбнулась мне на самом последнем, дальнем, до которого в прошлый раз попросту не дошёл. В отличие от других, аура этого горела оранжевым, а не зелёным. В то же мгновение в голове у меня словно бы что-то щёлкнуло.
Из Парижа меня сюда отправил точно такой же «оранжевый». Если принять сказанное Мелой буквально, то, чтобы вернуться на свою Землю, надо, чтобы здешний «оранжевый» сделал бы со мной то же самое, что и его парижский собрат. И для начала, этого чувака требуется разбудить.
Будил я его минут, наверное, десять. Что только не перепробовал. И тряс, и пинал, и ставил на голову, и поливал водой, и орал ему на ухо матерные частушки… Всё тщетно. Клиент приходить в себя не хотел. Так и оставался безмозглым, несмотря ни на какие потуги…
Ситуацию спасла очередная подсказка от Мелы:
«Физическое воздействие не поможет».
В ответ я уже собирался сказать ей что-нибудь саркастическое навроде «Спасибо, кэп», но замер от внезапно пронзившей меня догадки.
Местная саранча ведь не просто так пробовала влиять на моё сознание. Наверняка ведь, она уже проделывала это с другими. Такими, как например, эти безликие. Может быть даже, они и стали такими благодаря саранче. И управлять ими можно, наверное, точно так же — ментальным воздействием. А «ментальное» здесь — это тот же барьер или энергия времени, которой во мне сейчас хоть отбавляй.
Несколько раз вдохнув-выдохнув, я молча встряхнул руками, сосредоточился, а затем резко «пальнул» в безликого энергетической нитью. Трёхцветной — алой, белой и золотистой. Сто против одного, эти три цвета должны были означать для него врага. Недаром ведь под эстакадой в Париже его «дружки» со мной даже не разговаривали, а сразу же начали убивать.
Эффект от использования барьера превзошёл все мыслимые и немыслимые ожидания.
«Оранжевого» буквально подбросило. В воздух взметнулись тучи песка. Всё ограниченное навесом пространство заволокло серой пылью, и сквозь неё в мою сторону блеснули заполненные белёсой мутью глаза. В то же мгновение оживший безликий выбросил вперёд руки, словно бы от чего-то отталкиваясь…
Сверкнула яркая вспышка…
По локтям и коленям ударил грязный асфальт…
По нависающему над головой метромосту прогрохотал поезд…
Глава 6
Подсказка сработала. Я вновь находился в Париже. Правда, уже не в том месте, где на меня напали безликие, а чуть подальше, метрах примерно в трёхстах, но не суть. Главное, моё возвращение состоялось и теперь мне, кровь из носу, требовалось понять, что это вообще было и почему?
Лежавший в кармане смартфон пискнул, сообщая, что сеть обнаружена. Судя по высветившемуся на экране времени, с момента моего исчезновения здесь прошло всего полтора часа.
Странно, конечно, но не настолько, чтобы уже бросаться паниковать.
«Тебе повезло, — сказала внезапно Мела. — Тебя перекинули через барьер наобум, неизбирательно, просто как возможную угрозу».
«Хм… Ты хочешь сказать, что есть некто, кто следит за нашей Землёй, и если на ней происходит что-нибудь для него угрожающее, он отправляет сюда безликих, и они эту угрозу уничтожают? Так?»
«Ну… не совсем, но похоже».
«Понятно. А если бы этот некто действовал не наобум?»
«Если бы на тебя охотились избирательно, то перекинули бы прямиком в Цита…»
Договорить она не успела, а если бы и успела, то я не сумел бы дослушать. Потому что в это мгновение меня вдруг скрутило приступом жесточайшей боли. Голова буквально раскалывалась, внутренности выворачивало наизнанку, кости крошились в невидимой мясорубке, судороги сотрясали всё тело, перед глазами висело кровавое марево, стянутая спазмом глотка беззвучно вопила, не в силах исторгнуть из себя хоть каплю зажатого в лёгких воздуха…
Когда же я наконец выдохнул и вновь получил возможность соображать, то обнаружил себя лежащим на боку в позе свернувшегося эмбриона, с подтянутыми к брюху коленями, разодранными в кровь кулаками, мокрым, как мышь, и трясущимся, словно в падучей.
Кое-как оклематься получилось не раньше, чем через минуту. Боль отпустила, лихорадка ушла, в глазах более-менее прояснилось.
Рядом никого не было.
Снаружи меня не били.
Судя по взбесившейся ауре, меня ударили изнутри.
Но этот удар нанесли отнюдь не по мне. Его нанесли по Меле. Точнее, это она сама его себе нанесла, решив сказать то, что нельзя. Может быть, даже случайно, не разобравшись, забыв о последствиях.
«Мела, ты как?» — спросил я её, судорожно сглотнув.
Ответа на мой вопрос не последовало.
Барьерный рисунок живущей во мне виртуальной личности был еле заметен. Тусклый бело-ало-золотой огонёк пульсировал на грани исчезновения. Слабая вспышка, тьма, вспышка, тьма, вспышка, тьма… Они чередовались неровно, то замедляясь, то ускоряясь, грозя пропасть навсегда…
Даже не представляю, что испытала Мела, если по мне этот удар пришёлся лишь опосредованно, но я от него чуть не сдох.
Единственное, чем я сейчас мог помочь ей — это хоть как-то стабилизировать её ауру, чтобы она горела, а не мерцала. Технически это было несложно. Почти как замазать раствором трещины на стене или залепить пластырем раны. Вот только вместо раствора и пластыря приходилось использовать часть себя. Часть моего рисунка, энергии, личности…
Я вырывал-вытягивал разноцветные нити из своей ауры и наносил их на ауру Мелы, стягивая прорехи, штопая дыры, разглаживая неровности… На стабилизацию ушло около двух минут, но результат того стоил. Рисунок соседки горел теперь ровно, но, чтобы окончательно восстановиться, ей требовалось время. Сколько конкретно, не знаю, но то, что не менее суток — железно…
В списке
