Ронни Джеймс Дио. Автобиография. Rainbow in the dark - Ронни Джеймс Дио
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так нам отвечали в каждом втором заведении, куда мы заходили в тот день. Нет, нет и еще раз нет! По-видимому, парни из другой группы не шутили. Чтобы избежать полного провала во время поездки, мы решили прокатиться вокруг озера и оказались прямо перед клубом Airport Inn, где другая группа якобы выступает уже два месяца. Мы об этом знали, но все равно зашли спросить.
На сцене в подсобке лежали инструменты какой-то группы, и мы правильно предположили, что это добро принадлежит нашим друзьям из сувенирной лавки, а другая сцена – пустовала за баром. Клуб получил свое название в честь легкого двухместного самолета, парившего над пустой сценой. В это время в баре было почти безлюдно, и мы легко определили владельца – его звали Чарли Уэйд. Мы спросили Чарли, мрачного и угрюмого, не мог бы он подкинуть нам какую-нибудь работенку, и, к нашему удивлению, он сказал, что уделит нам 30 минут своего времени, чтобы подготовить наши инструменты и пройти прослушивание в его заведение.
Мы выбежали на улицу и схватили свое оборудование, быстро все установили и сыграли для Чарли две песни. Он нас полюбил! Обсудили денежный вопрос, и нам предложили 650 долларов за 45 минут выступления, семь вечеров в неделю, а также трехчасовой дневной концерт в воскресенье после обеда, прямо под корпусом аэроплана. Нас разместили в крошечных избенках, а из еды на выбор была арахисовая паста или бутерброд с колбасой, и так после каждого полночного концерта. Разумеется, мы согласились на такие условия, но поинтересовались, что он будет делать с двумя группами. Чарли просто велел нашим конкурентам собирать шмотки и проваливать. Ого! Извините, ребята! Но послушайте! Мы нравились Чарли и, вероятно, были единственными, кто мог встать под этот самолет над сценой.
Все лето мы играли в клубе «Аэропорт», и нас попросили вернуться через год. График был изнурительный, но мы многому научились и настолько прекрасно провели время, что, не думая, тут же согласились приехать на следующий год.
В начале следующего лета мы, теперь уже самодовольные и надменные, приехали в Лейк-Джордж, как никогда в себе уверенные. Большинство наших коллег-работников в клубе вернулись с несколькими новичками. Одним из них был бармен, который недавно перебрался из Майами, и где-то в середине лета он, должно быть, узнал имя Dio благодаря своему пребыванию во Флориде. Оказалось, он знаком с именем Джонни Дио, на то время главарем мафии из Майами. Однажды бармен спросил меня, какое отношение я имею к этой мафии. Я мог бы ответить, что это мое ненастоящее имя, но, учитывая давнюю связь и любовь к бандитам, выпалил: «Джонни – мой дядя». Да, так и сказал. И о чем я только думал?
Подробностей я в то время не знал, а это все равно что я напугал бы себя до смерти, но Джонни Дио был явно не тем, с кем стоило шутить. Его настоящее имя – Джованни Игнацио Диогуарди – если коротко, то Джонни Дио. Он был рабочим рэкетиром из группировки и немало сделал для того, чтобы помочь Джимми Хоффе стать генеральным президентом Профессионального союза. Но все это выяснилось позже. В то время Джонни Дио был больше всего известен тем, что по его наводке в 1956 году журналиста газеты Виктора Ризеля облили кислотой, отчего тот ослеп. Джонни арестовали и предъявили обвинение, а позже освободили после того, как основной свидетель таинственным образом отказался от дачи показаний. Кто бы мог подумать?
Именно таким «дядюшкой» я хвастался перед своим новым приятелем-барменом. Я до самого нашего отъезда чувствовал себя параноиком и испытывал невероятный стресс. Бармен сказал, что стольничий в отеле Фонтенбло в Майами-Бич, его хороший друг по имени Марио, был давним товарищем моего «дяди». Он предложил позвонить Марио, чтобы тот сообщил Дядюшке Джонни о том, где находится его талантливый юный племяшка. Может быть, приедет и посмотрит наше выступление? Я тут же отверг эту идею, объяснив, что хочу добиться успеха сам, а не с помощью влиятельного дядюшки Джонни. Похоже, бармен купился и отстал от меня, но я вдруг с ужасом понял, что стал опутывать себя паутиной лжи, и однажды мне придется за это ответить.
Спустя несколько недель после нашего разговора про мое происхождение бармен огорошил меня новостью: Марио, его друг-официант из Майами, в городе и планирует приехать в клуб, чтобы навестить своего старого друга – остановиться, поздороваться со мной, племяшкой его хорошего приятеля Джонни Дио. Я мог бы все прекратить и просто признаться во вранье, но не мог упасть лицом в грязь, поэтому паутина лжи стала еще толще, а я улыбался и говорил, что с удовольствием жду встречи. Когда он приехал в клуб, Марио, официант из Майами, не стал терять времени и тут же спросил меня про генеалогическое древо. Зная, что фамилия Дио сицилийского происхождения, я упомянул имена некоторых своих друзей, у кого в роду были родственники из Сицилии, и утверждал, что мы из одной семьи. Для юного парнишки я показал, как говорится, немаленькие яйца. Но сейчас вздрагиваю лишь от одной мысли о том, что моя стратегия могла закончиться весьма плачевно.
Похоже, связь с Сицилией Марио устроила, и он предложил связаться с моим дядей, рассказать ему, как прекрасно поживает его племянник из Кортленда. Я еще раз озвучил свое желание добиться успеха без посторонней помощи, но Марио и слушать не желал. Он обещал предупредить «семью» в Майами и уверил меня, что, как только вернется домой во Флориду, кое-кто приедет в Лейк-Джордж.
До возвращения в Кортленд оставалось всего пару недель, и последние несколько дней я был на измене. Пока мы играли, я постоянно искал в толпе угрюмых и серьезно выглядящих персонажей; в комнате можно было сдохнуть от духоты, но открыть окно я не рисковал, боясь, что за мной придут среди ночи.
Наконец, настал последний день. Оставалось лишь отыграть дневное шоу (это было воскресенье) и финальное вечернее выступление, и этот кошмар бы закончился. Мы приближались к окончанию нашего последнего дневного шоу, как вдруг я их увидел. Прислонившись к перилам бара, стояли трое человек, и я был уверен, что они – бандиты. Выглядели как настоящие «братки», да и одеты так же, и, похоже, устроили
