Призраки прошлого - Олег Викторович Данильченко

— Ну ещё бы! — Усмехается наш Грайана. — Чтобы И-ван и не вляпался? Да он с самого детства в героев играет. Вечно лезет куда не надо…

— Погоди, — перебиваю, обличительную речь ради уточнения, — нам никто не предлагает устраивать маленькую победоносную войну против «Государства Мар» в одиночку. Требуется лишь провести небольшую диверсию, чтобы ВКС «АЭСИ», могли попасть куда надо на прямую.

Смотрю на этих двоих и жду, когда начнутся уточняющие вопросы. Не дождалась и зада ла свой, обращаясь непостредственно к Грай:

— Кстати, ты-то откуда знаешь столь «интимные» подробности на счёт И-Вана, ммм?

— Да так… — отмазывается… вернее пытается.

— Да понятно, что так. — Ухмыляюсь. — И вот ещё… мне тут передали, что некую Маста Ри Грайану Лаона, ждёт не дождётся любящая семья. Ты случайно не в курсе, о ком речь?

Никогда бы не подумала, что Грай так умеет краснеть. Как бледнеет до состояния мела, видеть доводилось. А краснеть, когда красные блики, аж на переборках полыхнули — ни разу. Ну девка, она девка и есть, в кого бы рядиться не вздумала. Даже до меня, в конце пусть далеко не самого длинного в мире стола, ветер достал, когда Грай, стремительно сорвалась с места и покинула «тёплую» компанию.

— Зря ты так, командир. — Пожурил мягко Скрипач. — Там похоже трагедия какая-то.

— У нас у всех трагедия. У каждого своя, а в данном случае, — обозначаю я своё видение ситуации, — трагедия ещё и общая. Вопрос — что делать и куды бечь, остаётся открытым. И мне не нужно недосказанности в экипаже. Я точно должна знать, что товарищ… или кто там она у нас, не сорвётся в какой-то важный момент из-за своих личных переживаний.

— Это как раз понятно, командир. Мне можешь не объяснять. Но сейчас, именно тот момент, когда дружеское участие, сплотит сильнее каких-либо уставов корабельной службы. Ты бы сходила, поговорила с ней. Не как командир. По-вашему, по девчачьи.

— А я не умею по девчачьи, Скрипач! — Развожу руками. — Я росла среди мужчин, меня учили мужчины и в обучение, сюси-пуси не входили.

— Но ты всё равно сходи. Порой, даже говорить ничего не надо. Хватит просто посидеть рядом, чтобы человек понял, что не одинок. Поверь мне, старому.

— Тоже мне старый. — Фыркнула я на его заявление. — Вполне ещё бодрячком.

— Мне конечно лестно слышать такое, от молодки, — лыбится мужик, — но возраст, дело такое. Даже пролонг не гарантирует вечности. Но ты всё же, сходи.

— Да схожу, схожу, не нуди. Сама не дура и понимаю. Но ты так и не ответил, что думаешь по нашему общему вопросу.

— Да что там думать? — Жмёт плечами. — Я ж по глазам вижу, что ты уже решила всё.

— Ничего ещё не решила. — Пришла моя очередь отмазываться. — С чего вдруг такие мысли?

— Да так… одно скажу — на меня можешь рассчитывать.

— Откуда столько доверия, Скрипач?

— А с тобой похоже весело будет.

— Ага. Так весело — обхохочешься.

— В конце концов, — лыбится, — стариной тряхнуть не помешает. А то всё в «няньках» хожу.

— Главное, чтобы старина потом не отвалилась, мгм.

— Ничего командир. Ты не смотри, что у меня грудь впалая, зато спина колесом!

— Да иди ты! — Губы сами растягиваются в улыбку.

А к Граю, ну или теперь уже Грайане, я зашла. Она заняла единственную каюту, кроме капитанской. Четырёх местную. Предназначенную видимо, для офицерского состава. Жилых помещений на судне, приспособленных конкретно для сна, было всего три. Капитанская каюта, естественно одноместная, на то он и капитан, вот эта и кубрик для всех остальных. Рабы содержались отдельно и судя по всему, чаще всего спали там же где и работали. Ещё и этот момент, как косвенная улика, даёт лишнее подтверждение, что Грай рядится в чужую личину. И знаете, видеть рыдающего человека, который до этого был достаточно сдержан на подобные эмоции, было… ну необычно что ли.

Нет, совсем уж без эмоциональной, она не была. Ненависть к своим соотечественникам, вернее к обществу эленте и порядкам в нём, она постоянно демонстрирует. Видимо, причины имеются. Но вот откровенные бабские слёзы, которыми порой даже я грешила в разное время, видеть не доводилось до сих пор. Впрочем, сколько я её знаю? Около года? И что с того? Ну работала на неё…? Так не круглосуточно же рядом находилась. Что можно узнать о человеке, за столь непродолжительное время? Очень мало или вообще ничего. Некоторые всю жизнь вместе живут, а потом с ужасом понимают, что жили рядом с чудовищем. И такое бывает.

Короче, зашла, присела рядышком. Наша мальчик, внимания не обращает. Знай себе продолжает устраивать потоп для валика подушки. Как начать разговор, в голове ни единой мысли. Впервые приходится исполнять роль «жилетки». Но сказать что-то ведь надо:

— Знаешь, — решаюсь наконец, — у меня тоже, когда-то была семья. Папа, мама… всё как положено. Может быть, потом, появился бы брат… ну или сестра…

Грай перестала трястись, но продолжала душить в объятиях ни в чём неповинную подушку. Как говорится результат пока такой себе, но тем не менее результат.

— Их убили. Хотели нас всех, но я выжила. Родители загородили меня от плазменной гранаты. Там шанса не было для них. Самое страшное знаешь, что?

Она развернулась ко мне. Рожа опухшая, глаза красные…

— Самое страшное, подруга, что я их забываю. Уже не помню лиц. Только ощущения ещё не стёрлись.

— Но ты же, должна была тоже обгореть…

— А я и обгорела. Ты видишь конечный результат, медицинского вмешательства, которое я получила уже тут, в империи. И было это не так давно. Не поверишь, всего-то чуть больше года. Так привыкла жить уродом, что до сих пор, чувствую себя более комфортно в скафандре, когда моей внешности никто не видит. А когда без него, приходится делать над собой усилие, чтобы не прятать рожу. Такая привычка знаешь ли выработалась с тех пор, как превратилась в образину.

— Но как ты жила?

— А так и жила. Вернее, выживала…

Сама не заметила, как втянулась в повествование, постепенно рассказывая о вывертах своей судьбы. Наверное, больше часа длился мой монолог. И знаете, прозвучит удивительно, но даже облегчение почувствовала. Видимо, на психологическом уровне, таки испытывала потребность выговориться… ну или излить душу. Так что тут не совсем понятно, кто для кого «жилеткой» выступал. Я для Грайаны или она для меня. Скорее всего, это работало в обе стороны. Такие вот спонтанные девчачьи посиделки получились. Естественно я не всё ей рассказала. Так… в общих чертах. Многие, нелицеприятные моменты, связанные с профессиональной деятельностью, обошла или вовремя соскочила, перейдя на другие темы.

— Я не знаю, что там у вас в семье произошло, — заканчиваю свою психотерапию, — и какие отношения вы практикуете, но у тебя, хотя бы она есть. В смысле семья. Понимаешь? И они ждут. Я бы тоже хотела иметь такое место, где меня ждут. Место, которое назвала бы домом. Но, чего нет, того нет. Так что харе хандрить. У нас куча дел впереди.

— И ты, босс, не станешь меня презирать?

— За что, Грай? Подумаешь девочка с ху… ну, с этим самым. Не самое знаешь ли плохое приобретение. Скорее всего найдутся даже извращенки, которые завидовать станут.

— Да ну тебя, — толкнула плечом она, усмехнувшись. — Чему тут завидовать? Я же урод!

— Поверь, подруга, — пришла моя очередь усмехнуться, — ты не знаешь, что такое быть настоящим уродом, когда от тебя шарахаются люди, а детишки начинают плакать и ссаться от ужаса.

— Нуда. — Соглашается. — По сравнению с тем, что ты пережила… Тебе, наверное, кажутся смешными, мои рефлексии и желание притвориться мальчиком?

— Нет. Смешными не кажутся. Но и зацикливаться на этом, жалеть себя, точно не стоит. Проще научиться с этим жить. Я же научилась в своё время. Если бы мне, тогда, предоставили выбор — мой вариант или твой, как думаешь, что б я выбрала?

— Ответ очевиден.

— Ну вот, Грай. Ты сама ответила на свой не высказанный вопрос. Приведу одно сравнение, чтобы тебе понятней стало. Вот смотри, случилось нападение на станцию. Вокруг хаос, людей хватают, убивают по чём зря. Что ты делала в тот момент? Ты боролась. Одного урода даже грохнуть умудрилась. Наступила на горло своей ненависти и постаралась вывести из-под удара гражданских. А что делала в это же время наша бравая Рижина, чья профессия и прямая обязанность, защищать своё общество от подобного? Прекрасно