Мой ад – это я сам - Натали Рафф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обсудив все детали предстоящего бракосочетания, они предприняли ряд действий, в результате которых мой избранник приобрел не только разветвленное генеалогическое дерево, но и приличное состояние.
Короли сопредельных государств, мечтавшие о троне Альморава, узнав подробности этого дела, были так возмущены, что даже поговаривали о возобновлении военных действий. Не было ни одного приема, на котором бы они не демонстрировали свое крайнее пренебрежение и ко мне, и к моей обескровленной стране. Однако вскоре поостыли и торговлю сворачивать не стали. По-моему, в глубине души многие правители были даже рады, что своим выбором я опередила их предложение. Представляете, что было бы с их чувством собственного достоинства, получи они от меня отказ?
– Я восхищен Вашей смелостью и Вашей мудростью, королева. Конечно, решение доверить управление государством не слишком родовитому человеку, да к тому же музыканту не прибавило Вам славы. Но этот поступок сохранил стране независимость, принцу – жизнь, соратникам Агомара – головы, женщинам – человеческое достоинство и своих детей. Всем известно, что те, как правило, по неразумной юности скромному миру предпочитают звон клинков, ордена и помпезные поминки. Воистину, Вы великая спасительница нашего истерзанного Отечества!
Гарм был просто раздавлен, узнав скандальную подноготную героической славы своего великого отца. Однако самой большой пощечиной по его самолюбию оказались дифирамбы, искренне расточаемые матери жрецом, которого Гарм с детства почитал, как святого.
– Нет, я больной… точно больной! У меня явно с головой что-то не так! Я мог бы все это узнать еще там, в Альмораве. Отец погиб, я был совершеннолетним наследником престола. Достаточно было допросить советников, и они бы мне все рассказали. А я, как припадочная девица сначала убивался по отцу, а после все бросил и сбежал, так как терзался вопросом: любила мама папочку или не любила? Да с такими мозгами, как у меня надо на полянке веночки плести, а не на троне сидеть! – бормотал принц, медленно вставая с колен и отходя от чаши.
– Ты не хочешь узнать подробности ссоры твоего отца с Вернадом? Не хочешь услышать о проклятии над родом Агомара? Это ведь касается тебя больше всего! – удивилась царевна Хиона.
– Да не все ли равно, что будет со мной! Я уже давно пустое место! Проклятие Вернада сбылось в тот день, когда родилась принцесса Акош. С этого момента она любимое чадо королевы Кары и законная наследница трона Альморава. А я? Я всего лишь бродяга, который скитался по свету, как неприкаянный, пока не попал сюда, в глупый рай для душевнобольных! Простите, великая Хиона! Клянусь, не хотел Вас оскорбить! Вы сделали то, что не под силу никому из смертных – дали спокойствие, веру и здоровье несчастным, обреченным на вечную тоску. Вы осчастливили тех, кто не может быть таковым по своей сути! Стряхните с Ваших монахов оцепенение, вызванное надеждой на блаженство, и они снова начнут мучиться сами и изводить себе подобных! Среди всех этих страдальцев я увидел только двоих, достойных Вашей милости – это мой друг Эвер, да Ваш главный жрец. Мне жаль, но я к ним тоже не принадлежу. Мой ад всегда со мной! И Вы лучше меня знаете, что нет мне нигде от него спасения. А по милости наивного Галарда, я еще и обречен таскать его до скончания веков… Если можете, простите меня и прощайте, прекрасная волшебница!
– Гарм церемонно поклонился и быстро пошел к выходу, но у порога внезапно остановился и обернулся.
– Может, мне остаться здесь у вас? Что мне делать со своей вечностью на Земле среди людей? Ни карать, ни помогать им я не желаю! Их гадкую сущность я вижу насквозь, а потому их судьбы мне абсолютно безразличны. А на Плато я смогу, по крайней мере, хотя бы летать! Подумайте обо мне, уважаемая Хиона! Вы помогли стольким недостойным, так включите в этот список еще одного! Обещаю, по отношению к Вам, я не буду неблагодарным! Тем более, похоже, наше знакомство имеет только начало. Конца, если верить этому глупому Галарду, не предвидится!
– На редкость противный мальчишка! – решила Хиона, но вместо злости почувствовала к нему жалость, а потом, неизвестно почему, расхохоталась, как нашкодившая девчонка.
– Пусть заменит меня здесь. Принц крови! Как-нибудь да управится. На худой конец, подошлю к нему его мамочку. Вот кто королева до мозга костей, не то, что ее муженек-солдафон! К сожалению, Гарм по темпераменту пошел в отца! Его несчастье, что мозги он унаследовал от матери, вот и не уживаются они мирно в одном существе – тянут в разные стороны, а он, бедняга, мается!
… Поздно вечером Эвер, закутанный в темный плащ, бесшумно отворил нефритовую дверь Храма. Огромный зал тонул в сумраке, в нем мерцало лишь несколько свечей, зажженных вокруг волшебной серебряной чаши фонтана. Прекрасная Хиона в прозрачном, дымчато-сером одеянии, неслышно соскользнув с изумрудного трона, поплыла ему навстречу. Эвер страстно обнял царевну, и ему показалось, будто она нежным теплым облаком проникает в его кровь и плоть.
– Я – твой, Хиона, ты моя царица, моя жизнь, ты моя смерть! – прошептал юноша, теряя представление о времени и пространстве.
… На Плато воцарилась долгая ночь. Три раза Солнце вставало и садилось над Землей, но ни единый его луч не проник в долину. Полчища клубящихся грозовых туч накрыли ее свинцовым шатром, а чтобы полог их стал совершенно непроницаем, Хиона призвала на помощь пернатых. Силой своего колдовства она оборотила все живые существа, обитающие в Черных горах, в грифонов. По ее приказу несметные стаи этих огромных крылатых чудовищ взлетали перед восходом Великого Светила и до его заката парили, не смея ни единым криком потревожить Великую Волшебницу на ее брачном ложе. Только на четвертые сутки жизнь в Черных горах вернулась в прежнее русло и все пошло так, как было испокон веков. Небо над Плато очистилось и восходящее Солнце, залюбовавшись своим отражением в бурных водах неукротимого потока, рассыпало пригоршни золотых лучей на сверкающие бриллиантовыми россыпями белоснежные колпаки Поднебесных Пиков. Оно ласково заглянуло в причудливые окна разноцветных домиков, где дремали насмерть перепуганные монахи.
Из спальных покоев дворца на плоскую вершину горы вела узкая винтовая лестница. По ней на рассвете медленно поднимались утомленные любовью Эвер и Хиона.
– Если
