Хроники Любви - Римма Глебова

Пришлось остаться у подруги ночевать. Марго беспокоилась за Милорда, но Юдит ее уверила, что ничего с котом не случится. Еда у него есть? Питье тоже? Да он у тебя даже в туалет сам ходит, дверь лапой открывает! И вообще твой Милорд самый аккуратный кот на свете! Марго приятно было слушать похвалы от Юдит, пожалуй, впервые она отозвалась о Милорде так положительно. Больные люди всегда добрее, подумала Марго. Она легла в столовой на диване и почти спокойно проспала до раннего утра. Утром дверь открылась от первого толчка. На земле, возле последней ступеньки валялась толстая длинная палка, но Марго, не обратив на нее внимания, помчалась домой, сравнивая по пути свою скорость то с автобусом, то с трамваем. Но остановилась на черепахе — всё-таки ближе к истине.

Дома ее никто не встретил, не мяукнул приветливо, не потерся об ноги… Балконная дверь была разбита, повсюду осколки стекла и еще кровь… капли крови на ковре, на балконе и в кухне тоже. Кто-то кого-то преследовал по квартире, и долго ловил… и поймал. А еще Марго нашла в кухне на матрасике пустую ампулу, а потом и небольшой шприц, закатившийся под стол. Этот вор еще и наркоман, значит. Но Лука не балуется такой гадостью, это Марго точно знала. Тогда кто же залез в квартиру? И что стало с котиком, где же он?..

В полиции Марго написала пространную жалобу, но к ее словам, как и к письменному объяснению отнеслись более чем прохладно. «Тут каждый день люди пропадают, а у вас кот. Нагуляется и придет. Кровь?… Украли его?.. Вы сходите, мадам, на птичий рынок, там этих котов продают сколько угодно, и купите себе другого кота!».

Марго в слезах вернулась домой. Набрала номер Юдит, та начала утешать ее как могла, но что тут можно сделать, чем помочь?.. Только посочувствовать и пожалеть — от соболезнова-тельных слов у Марго слезы уже полились водопадом.

Прошла неделя или чуть больше. Лука не тревожил ни тетушку, ни ее подругу. Они ведь думают, что он уехал. Пусть пока продолжают так думать. Придет время, и он появится. Тетушке придется написать новое завещание. А пока… Луке пришло в голову, что надо кое-что проверить. Чтобы собственными глазами убедиться в кончине мерзавца.

Лука добирался до старой глухой улочки не меньше двух часов, на автобусе и пешком — так далеко для пущего успеха он тогда отвез свою добычу. А возвращался обратно в ту ночь он не в лучшем виде: с исцарапанными руками и большим, кровоточащим от разбитого им балконного стекла, порезом на плече, наспех перевязанным заранее заготовленным бинтом — знал, на что шел… он тогда всю обратную дорогу с дрожью вспоминал свое приключение. Не предусмотрел, что снотворное подействует не сразу, успел всадить в проснувшегося кота шприц и… Да уж, досталось ему. И коту тоже. Главная задача была — лицо уберечь. А когда всё же удалось засунуть котика в мешок, он и притих. Заснул, да так крепко, что больше хлопот не доставил. Но, перед тем, как сбросить кота, Лука пару раз крепко стукнул по мешку камнем. На всякий случай.

Лука отодвинул тяжелую крышку люка. В лицо пахнуло сыростью и гнилью, в глубине было темно и тихо. Лука заметил два ряда ржавых скоб, уходящих вниз, и решил немного спуститься. Повернулся к нутру колодца спиной и стал потихоньку и осторожно, держась руками за скобы, переставлять ноги… конечно, в такой позиции он не мог увидеть блеснувшую внизу в темноте пару глаз. Только он решил приостановиться, чтобы рассмотреть что-нибудь на дне, укрепился одной ногой, а другую в поисках соседней скобы отвел в сторону, но, похоже было, что скобы кончились, либо давно обломились, и тут… что-то вцепилось в него, такой жуткой боли и в самом чувствительном месте ему не доводилось испытывать.

Лука заорал и чудом не свалился в колодец. Он даже не понял, что происходит, страшная боль затмила соображение, он с криком полез вверх, и только перевалив через край колодца и рухнув на землю, Лука почувствовал, что ужасный зверь разжал железные челюсти, и сквозь слезный туман успел заметить, как некое грязное ободранное существо удаляется с воем большими прыжками…

Плача и хромая, Лука к ночи добрался до маленького дешевого отеля, где снимал убогую комнатушку. Утром он уже уехал из города, с мыслью никогда туда не возвращаться.

А коты всегда возвращаются в свой дом, куда бы ни закинула их недобрая судьба.

Но характер Милорда с тех пор изменился. Он ни за что не желал оставаться один дома, и Марго водила его всюду с собой на поводке. И еще Милорд стал лучше относиться к Юдит, видимо из соображений: подруга хозяйки и его подруга — и всегда устраивался у нее на коленях во время чаепития. Чем Юдит была очень горда. Но что случилось с котом, когда он пропадал несколько дней, старые леди так и не узнали. Об этом мог им рассказать разве только племянник. Которому пришлось еще долго залечивать свои… повреждения.

ПОДРУГА КАМЕЛИЯ

Мою подругу зовут Камелия. Красивое, но удивительное имя. Сразу вспоминается «Дама с камелиями» — стоит у меня на книжной полке, заново когда-то переплетенная, всегда можно перечитать, если время есть. Времени никогда нет. Та «Дама», книжная — стройная, томная и загадочная. Она крутила мужчинами, как хотела, и они ей с радостью подчинялись.

Камелия не томная и не стройная. Рыхлая и полная, с блекло-голубыми глазами и неопределенного цвета волосами, зачесанными, как придется, часто задумчивая (отчего, от каких забот, непонятно). Может, она когда-то была другой, тонкой и стройной, но я ее такой не знаю. Загадочность на нуле. Она простая и понятная. Как яблоко. Как апельсин. На таких предпочитают жениться мужчины. Такие не взбрыкнут вдруг, как норовистая лошадка, всегда тихие и спокойные, без сюрпризов. Моя Камелия незамужняя. Сказала один раз: «Была когда-то. Давно». И всё, больше не распространяется. Но я не вижу в этом никакой тайны. Потому что сильно подозреваю, что «не была». Но говорить ей так, естественно, неудобно. Не те годы уже. Чтобы под сорок, и «не была» — какая же нормальная женщина так скажет. Но я не копаюсь, с лишними вопросами не пристаю. Я знаю, что она любит почитывать в интернете женские журналы, про любовь-семью-секс, и иногда шлет мне ссылки — я их тут же удаляю, мне неинтересно. Пусть сама читает, если ей надо. Я ее и научила некоторым интернетовским премудростям — письма писать, погоду смотреть, ссылки отправлять и прочей ерунде.

Она в тишине своей крошечной квартирки и развлекается, после нудной клерковской работы в небольшом банке. А в квартирке изрядный бедлам, похоже, хозяйка уборкой не слишком озабочена.

Мы с ней познакомились не так давно, но как-то быстро сдружились, хотя, вроде, у нас мало общих интересов. Но я, в силу своей специфической работы, привыкла общаться с разными людьми и всегда найду «свой интерес». С Камелией было нескучно, она довольно начитанная, а после освоения, с моей помощью, интернета, стала даже в какой-то мере «продвинутой».

Я люблю к ней приходить, отвлечься и отстраниться на время от своих шумных домашних, которых, на мой взгляд, уже слишком много. Сын Робик — студент-первокурсник, — значит, друзья приходят и музыку врубают, еще кот Билан — его привел с улицы Робик, и такса женского рода Жасмин — её когда-то притащил тоже сын, любитель животных. Ну и Карен, муж. Он из всей компании самый уравновешенный и адекватный. Но тоже нуждается в моей заботе, не говоря об остальных.

Это мой первый и единственный брак, и сравнивать мужа мне не с кем, а потому я считаю его почти идеалом. Носки не разбрасывает и тарелку после себя вымоет. К тому же деньги зарабатывает. Так что я, можно сказать, благоустроена. А он, между прочим, во втором браке (наверно, в нем и научился прилично себя вести). О первом, очень давнишнем браке, Карен не рассказывает. «Так вышло, по глупости, ошибка молодости», — это всё, что я слыхала от него. И только однажды. Больше мне узнать не удалось, несмотря на наводящие «хитрые» вопросики, Карен был как утес — недоступный, но только в этой теме.

Я со временем успокоилась — было, так было, хотя иногда ощущала наше как бы «неравноправие». У него имеется за спиной нечто, мне неизвестное, а у меня ничего — как в первый раз в первый класс, и так навсегда.

* * *

Камелия бывала у меня дома, но не часто — я не особенно люблю, когда ко мне приходят, я всегда чем-нибудь занята, или кухней — жаждущих поесть хватает, или сижу, пишу статьи по своей работе. Еще в первый раз Камелия походила по квартире, разглядывая картины на стенах, и спросила: «А фотографий почему у тебя нет? Покажи, я твоего мужа не видела, и сына, у тебя есть альбом?».

«Потом, — ответила я, — у меня всё в компьютере, а его включать надо, побегу в кухню, котлеты сгорят!». Так и не показала, пришел сын, голодный, как всегда. Камелия на него посмотрела… как-то очень пристально, но Робик только вежливо поздоровался с ней и удалился к котлетам. А Камелия скоро ушла, поняла, что мне не до нее. Наверно, я недостаточно уделила ей внимания, но у меня действительно только картины, какие фотографии на стенах, зачем?