Пламя одержимости - Омер Майк

Недостатка в информации о нем не было. Моисею Уилкоксу было посвящено множество книг, документальных фильмов и полицейских отчетов. При желании Зои могла бы опросить сотни людей, которые встречались с этим человеком несколько десятилетий назад. Проблема была даже в другом – пришлось бы изрядно потрудиться, чтоб отфильтровать ценную информацию от обычной трепотни и добросовестных заблуждений.

Зои повернулась к заваленному бумагами столу. На нем, громоздясь ненадежной башней, лежали три книги о Моисее Уилкоксе и массовом убийстве в его секте, одна книга о религиозных культах, две книги о Мэнсоне и больше дюжины профильных книг по ее специальности, которые она недавно успела просмотреть. Зои укладывала их беспорядочно, нетерпеливо, вкривь и вкось, большие толстые книги зачастую оказывались поверх книг поменьше, и к настоящему времени эта книжная башня держалась уже исключительно на честном слове.

Рядом с книгами были разложены шесть фотографий жертв. Зои собрала их и отложила в сторону. Настоящей целью были жертвы, а не дома. Отыскав фото потерпевших, она приклеила их на стену в хронологическом порядке, слева направо. Четверо мужчин, две женщины, возраст – от двадцати трех до шестидесяти семи лет. Трое белые, европейской внешности, один афроамериканец, двое латиноамериканцев – демографической закономерности тоже явно не прослеживалось.

Под снимками каждой из жертв в полный рост Зои прикрепила фотографии сгоревших домов. Затем, после минутного раздумья, стала просматривать бумаги на столе, пока не нашла распечатанные фото домов в их первозданном виде – до того, как те были сожжены. Эти изображения она нашла на картах «Гугл», виды улиц на которых отставали от нынешнего положения дел. Приклеила каждое из них скотчем под фото соответствующих обугленных развалин. Эти дома были частью того, что видел Моисей, когда планировал свои убийства.

Повернувшись к белой доске, Зои разделила ее маркером надвое. Одну колонку озаглавила «Подпись», другую – «МО». Это был один из основных принципов составления психологического профиля убийцы – отделять то, что убийца использовал как средство для достижения своей цели, от того, что было важной частью его планов – его фантазий. «Модус операнди», или же собственно образ действий преступника, постоянно менялся и эволюционировал по мере того, как убийца набирался опыта. «Подпись» же в основном оставалась прежней или менялась не так быстро – по мере развития его фантазий.

В разделе «МО» она написала: «Средства обездвиживания». Как указал Пауэлл на том дурацком совещании, Уилкокс регулярно менял то, чем связывал своих жертв. Веревка, цепи, электрический шнур…

Просматривая фотографии жертв, Зои удовлетворенно кивнула самой себе. Она была права. Каждый раз жертвы были связаны одинаковым способом: в лодыжках и запястьях. Но это отнюдь не самый распространенный способ связывать людей, как утверждал тот несносный тип, поставленный командовать местной полицией. Руки всех жертв были связаны спереди, а это необычно. Вроде бы довольно непредусмотрительно со стороны убийцы – при наличии времени можно освободиться, развязав узлы зубами. Но это вынуждало жертв принимать определенную позу, особенно когда они сворачивались калачиком, чтобы избежать жара пламени. Позу, чем-то сродни молитвенной.

Под заголовком «Подпись» Зои написала: «Способ связывания – молитвенная поза».

Все дома были сожжены с использованием чрезмерного количества бензина. Уилкокс мог запросто спалить их дотла при помощи куда меньших запасов горючего и наверняка это знал. Зои не сомневалась, что этот человек регулярно устраивал пожары, пусть даже и не был обыкновенным пироманом. Опыта у него хватало. Так зачем же использовать так много? Может, он хотел, чтобы дома сгорали быстрее?

Или это как-то связано с сектой? Может, ему всякий раз требовалось множество канистр с бензином, чтобы все его последователи были гарантированно вовлечены в это действо? Возможно ли такое? Может, некоторые характерные особенности этих преступлений объяснялись не реализацией фантазий убийцы или чисто технической необходимостью, а на самом деле как-то связаны с управлением сектой? Это поместило бы данные особенности в третью категорию, которая не была ни «подписью», ни МО.

Зои прикусила губу. Это было вне ее компетенции. Она накопила свои знания, анализируя биографии, психологические профили и результаты опросов сотен серийных убийц. Но эти серийные убийцы в основном действовали в одиночку или максимум с одним сообщником. Серийного убийцу побуждает неоднократно убивать совсем не то же самое, что вынуждает делать это лидера религиозной секты. И дела Джима Джонса или Дэниела Переса[13] были совсем не похожи на то, с чем они столкнулись сейчас. Единственным, что это более-менее напоминало, было дело Чарльза Мэнсона, а она не могла делать никаких заключений на основании одного единичного случая. Криминалистическая психология основана на статистике и теории вероятности, и Зои не хватало исходных данных.

Ей требовался эксперт по сектам. Вроде лейтенанта Эбби Маллен.

Она раздраженно напомнила себе, что Маллен вообще-то не больший эксперт по сектам, чем сама она – эксперт по Тейлор Свифт. Конечно, у Эбби имелся интерес к этой теме, но на самом-то деле она – переговорщик по освобождению заложников полиции Нью-Йорка и, насколько Зои знала, даже не изучала данный вопрос должным образом.

Наверняка у ФБР имелся настоящий эксперт. Поисками его Зои и решила в ближайшее время озадачиться.

Глава 8

Эмили любила вторники, потому что по вторникам папа всегда рано возвращался с работы, и мама водила их в парк, поскольку папа очень уставал на работе и нуждался в тишине. И Эмили знала, как вести себя тише воды ниже травы, потому что они с мамой часто играли в эту игру, когда папа смотрел телевизор, и Эмили всегда выигрывала, потому что вела себе еще тише мамы – тихо, как мышка. Но Рон был еще ребенком, и он не умел так играть, вот почему они пошли в парк.

Эмили хотела, чтобы перестал идти снег, потому что, когда было потеплее, мама разрешала ей покататься на карусели, и она все кружилась, и кружилась, и кружилась… Мама могла раскрутить ее очень быстро, и Эмили казалось, что у нее выросли крылья, а потом она стояла и смотрела на облака, а мир все продолжал вращаться. Норман из ее класса сказал ей, что мир и вправду постоянно вращается, но она чувствовала это только после карусели, и именно поэтому очень хотела, чтобы прекратился снегопад.

Но в этот вторник они даже не пошли в парк – пошли в церковь, хотя Эмили сказала маме, что хочет пойти в парк. Но мама пообещала ей потом леденец, и это было почти так же хорошо, как пойти в парк – а может, даже и еще лучше, если леденец окажется красным.

Там они встретили славного дядечку с серебристыми волосами. Они уже встречались с ним раньше, даже дважды. Звали его Моисей, но когда она сказала Норману из своего класса, что познакомилась с Моисеем, он сказал, что Моисей жил в какие-то незапамятные времена и, наверное, его даже выдумали, потому что все истории в Библии – это выдумка.

А потом Норман дернул ее за волосы, и она заплакала и пожаловалась учительнице.

Мама обрадовалась, увидев Моисея, и они посидели возле церкви, на скамейке. Мама разговаривала с Моисеем, а Рон гугукал в своей коляске. Эмили поиграла с Роном в «ку-ку», то прячась за коляской, то опять высовываясь обратно, и он радостно смеялся. А потом она увидела, как за дерево метнулась белка, и последовала за ней. Белка исчезла. Взобралась на дерево? Может, у нее там на дереве маленький домик с большой-пребольшой горой орехов? Эмили подождала, но белка так и не появилась, поэтому она вернулась к Рону и опять стала играть с ним в «ку-ку», и он смеялся до тех пор, пока соска не вывалилась у него изо рта на землю. И брат начал плакать. Эмили подобрала соску и хотела отдать ее Рону, но мама набросилась на нее и сказала, что соска грязная. Теперь Рон плакал еще пуще, потому что хотел соску, поэтому мама сказала, что пойдет вымоет соску и заберет Рона. Она хотела, чтобы Эмили пошла вместе с ней, но Эмили хотела остаться снаружи и подождать – вдруг опять появится белка, и Моисей сказал, что может присмотреть за ней пару минут. Маме это не понравилось, но в конце концов она согласилась и ушла с Роном.