Николай Некрасов и Авдотья Панаева. Смуглая муза поэта - Елена Ивановна Майорова

Тургенев больше, чем кто бы то ни было, подходил на роль избранника Панаевой. «Что за человек! – писал в это время Федор Достоевский брату. – Поэт, талант, аристократ, красавец, богач, умен, образован, 25 лет, – я не знаю, в чем природа отказала ему? Наконец, характер неистощимо прямой, прекрасный, выработанный в доброй школе». «Ужасно высокий, удивительно красивый, с голубыми и умными глазами…» – описывала свое первое впечатление о нем П. Виардо. «Белокурая бестия» Тургенев сразу потянулся к смугло-румяной черноглазой Авдотье – как будто они, такие разные, были созданы друг для друга. И даже если шаблон о сходящихся противоположностях банален и верен далеко не всегда, то как объяснить, что любовью всей жизни стала для Тургенева другая смуглая черноволосая женщина?

И.С. Тургенев в 1830-е гг. Художник К.А. Горбунов

Исследователи творчества приписывают Авдотье какое-то неземное благородство и терпение: до Некрасова она никак не могла пойти на измену венчанному мужу. Но если внимательно всмотреться в существовавшие на всем протяжении жизни отношения Панаевой и Тургенева, можно предположить, что между ними действительно начался настоящий роман. Какой-то сложный психологический клубок прямых и опосредованных отношений, безусловно, возник и существовал. Это подтверждают и «Воспоминания» Панаевой. В одной из диссертаций на панаевскую тему автор подсчитал, что в ее мемуарах имеется 62 эпизода, так или иначе связанных с Тургеневым. Никому, кроме него, такая честь не выпала.

Итак, летом 1843 года произошло их знакомство, начавшееся с взаимного интереса, может быть, даже с увлечения. Авдотья ни в коем случае не была сторонницей легких связей – довольно она насмотрелась на них в театральной юности. Себя она ценила очень высоко и размениваться на мелкие интрижки не собиралась. Она ждала долго и дождалась. Скорее всего Панаева все взвесила и решила: «Пора! Это он».

Что же представлял собой ее избранник?

Ивану Тургеневу в это время было 25 лет. Воспитанный богатой властной матерью, он находился под ее сильным влиянием и, несмотря на то что считался любимым сыном, нередко терпел побои от скорой на руку Варвары Петровны. Он получил отменное образование. В 1833 году поступил в Московский, а через год перешел в Петербургский университет на словесное отделение философского факультета, которое через четыре года окончил кандидатом. Далее совершенствовался за границей в Берлинском университете. Уклад западноевропейской жизни произвел на Тургенева сильное впечатление. Молодой студент пришел к выводу, что только усвоение основных начал общечеловеческой культуры может вывести Россию из того мрака, в который она погружена. В этом смысле он стал убежденным западником. В 1842 году Тургенев выдержал экзамен в Петербургском университете на степень магистра философии. В отечественных университетах познакомился с передовой русской молодежью, за границей сблизился с выдающимися деятелями культуры, увлекся философией, и обнаружил явное пристрастие к литературному творчеству. Кроме французского, знал немецкий, итальянский, английский, испанский языки. Панаев отмечал, что у него при его блестящем образовании, замечательном уме и таланте – сердце предоброе и премягкое.

Внешность Ивана Тургенева впечатляла. Роста огромного, настоящий великан, широкоплеч; глаза глубокие, задумчивые, темно-серые; густые волосы, но почему-то уже с редкой проседью. Улыбка – просто обворожительная. Пусть профиль был немного груб и резок, но резок по-барски.

Мать настояла, чтоб Иван стал чиновником: он должен был сделать выдающуюся служебную карьеру. И он пошел служить в министерство внутренних дел. Такой выбор был не случайным. В 1842 году Николай I предложил министру Л.А. Перовскому заняться проектом освобождения крестьян от крепостного права. Однако Тургеневу пришлось убедиться, что канцелярско-бюрократические круги очень далеки от конкретного, практического решения крестьянского вопроса. Он, в будущем богатый помещик (владелец пяти тысяч «рабов»!), стихотворец и отличный стрелок, покинул службу. У него уже был страстный роман с сестрой друга, будущего революционера Михаила Бакунина Татьяной. Девушка официально считалась его невестой. Но свадьбы не случилось, и в описываемое время Тургенев был абсолютно свободен.

Последнее обстоятельство тоже учитывалось практичной Авдотьей – ей были совершенно не нужны разборки с законной супругой будущего избранника.

Зная ее характер, можно предположить, что сближение происходило постепенно. По-видимому, она сдалась не сразу – давала понять избраннику, на какую жертву идет как честная женщина. Еще было необходимо, чтобы он глубоко осознал, какое сокровище ему достается. Однако никаких свидетельств, воспоминаний об их предполагаемом романе не осталось, даже слухи не ходили. Поэтому то, что происходило летом 1843 года между Панаевой и Тургеневым, можно только предполагать.

Осенью в Санкт-Петербурге гастролировала Итальянская опера. Бомонд пришел посмотреть на молодое дарование – Мишель Фердинанду Полину Гарсиа – дочь знаменитого испанского тенора Мануэля Гарсиа. Она была сестрой мировой знаменитости Марии Малибран. Полина Гарсиа (1821–1910) вышла замуж в восемнадцать лет за директора Итальянской оперы в Париже, известного критика и искусствоведа Луи Виардо, который был на двадцать один год ее старше. Увы, любой, даже самый блестящий талант нуждается в поддержке. Брак был заключен явно по расчету, чтоб супруг помог девушке в творческой карьере.

Среди зрителей, пришедших послушать выдающееся меццо-сопрано, был и Иван Тургенев.

Давали «Севильского цирюльника». Героиня, Розина оказалась сутулой, смуглой, с крупными чертами лица, с глазами навыкате. На лицо невозможно было смотреть анфас, утверждал художник Илья Репин. Поэт Генрих Гейне, вспоминая внешность певицы, как-то произнес, что она напоминала пейзаж, одновременно чудовищный и экзотический; он называл ее внешность благородным уродством. «Сажа да кости!» – язвили злые языки. Но художник Алексей Боголюбов, который близко общался с Виардо в Париже, пояснял. «Она была нехороша собой, но была стройна и даже худощава, у нее до старости были чудные черные волосы, умные бархатистые глаза и матовый цвет лица… Рот ее был большой и безобразный, но только она начинала петь – о недостатках лица и речи не было, она божественно вдохновлялась, являлась такой красавицей могучею, такой актрисой, что театр дрожал от рукоплесканий и браво, цветы сыпались на сцену, и в этом восторженном шуме царица сцены скрывалась за падающим занавесом…»

И вот Розина запела. Знаменитый французский композитор Камиль Сен-Санс так описывал чудный голос Виардо: «… Не бархатистый и не кристально-чистый, но скорее горький, как померанец, он был создан для трагедий, элегических поэм, ораторий…» «Восторг не мог вместиться в огромной массе людей, жадно ловящих каждый ее звук, каждое дыхание этой волшебницы… Кто сказал «некрасива»? Нелепость!.. Это было какое-то опьянение, какая-то зараза энтузиазма, мгновенно охватившая всех снизу доверху».

Тургенев, затаив дыхание, внимал каждый звук, следил за каждым ее жестом. С этого вечера жизнь его переменилась, разделилась на до и