Имя заказчика неизвестно - Фридрих Незнанский

— Может быть, боялись, как это все будет развиваться дальше — сегодня обладают, а завтра нет?

— Думаю, что, если бы у людей из Генпрокуратуры было мышление, которое позволяло бы им задумываться хотя бы на пять лет вперед, они не стали бы делать то, что они делают.

— Вы предполагаете, что ваших противников во власти больше напугала экономическая мощь растущей корпорации?

— Не совсем. Я думаю, что не экономическая мощь, как таковая, а как один из факторов завтрашней или начинающейся сегодня борьбы за завтрашнюю власть. Мы в этой борьбе не один из субъектов, а один из объектов. Скажем так: стул, стол, компания «Ойл индастри»…»

Денис подумал, что сроку этой статье несколько месяцев: ведь Клеонский еще был тогда в стране — это во-первых, и еще не стал сопредседателем партии «Прогрессивная Россия» — это во-вторых… Но зачем Турецкий ее прислал? Кое-что интересное тут, безусловно, имелось, однако Денис и сам мог все это найти, просто приказав Максу сделать мониторинг всех событий вокруг персоны Клеонского за последние полгода. Так зачем же?

Денис посмотрел на часы. Уже четыре. Не то слишком поздно, не то слишком рано. Или не слишком, если Турецкий, по его словам, торчит на работе?

Однако телефон Генпрокуратуры не отвечал. Денис позвонил на мобильный, но и тут его ждала неудача. Денис почесал затылок. И это движение родило весьма простую мысль: Турецкий на работе, но к телефону не подходит, точнее, просто его отключил. Что это может значить? Только одно: в гости к нему пожаловал лучший друг — Грязнов-старший. Денис позвонил на мобильный Вячеславу Ивановичу, «доступ к телу» которого ему разрешался вне зависимости от времени суток, погоды и состояния души. Грязнов-старший на звонок откликнулся сразу.

— Дядя, Слава, как живешь? — поинтересовался племянник.

— Твоими молитвами, — не совсем твердым голосом ответствовал начальник МУРа.

— Стараемся, дядя Слава, — скромно заметил Денис. — Позови Турецкого, пожалуйста. — Вот так просто, как само собой разумеющееся: дескать, знаем мы, где Александр Борисович, и ни секунды в этом не сомневаемся.

— Ща, — сказал Грязнов-старший, и Денис, уловив лишь ему одному известный нюанс голоса, понял, что это он, Грязнов-старший, надавил на Турецкого, уговорил-таки хоть чем-нибудь помочь частному сыщику.

— Ну? — небрежно сказал Турецкий. (Эта его небрежность, появляющаяся после первых двухсот граммов, могла относиться к кому угодно, так что она совсем не свидетельствовала о том, что Турецкий знал, кто зовет его к телефону.)

— Сан Борисыч, спасибо большое, только я не понял, зачем вы мне это прислали, если это официальное интервью. Я бы и сам его нашел. В чем тут фишка?

— В том, что это официальное интервью нигде не было опубли-ик… — Турецкий икнул, — …опубликовано, понял, умник?

— Странно. Я так понял, что это было телеинтервью, которое не дали показать по ящику, но оно все же вышло в какой-то газете. Там ведь так вроде написано…

— Ни фига оно не вышло, в том-то и дело. Из газеты быстренько стукнули тому, кому надо, что происходит. И тот, кому надо, подсуетился, чтобы материала этого не стало. Газету через месяц закрыли под благовидным предлогом. Она и так уже многих к тому моменту достала. И вообще, не мешай людям культурно отдыхать! Нам скоро на работу!

Денис не стал возражать, что Турецкий и так на работе, и закончил разговор.

«…Проснувшись еще до рассвета, я дрожащей рукой достал из бардачка пачку сигарет. От холода зуб на зуб не попадал. Я давно не курил, но сейчас это был единственный способ хоть немного согреться. Медленно, шаг за шагом, в памяти всплывали события вчерашнего дня и сегодняшней ночи. Мое положение было критическим. Чувство безысходности, будто хищный зверь, вгрызалось в душу. Однако паника могла еще больше приблизить гибель. Сейчас как никогда надо было иметь трезвый рассудок и стальные нервы.

Прокрутив в голове все возможные варианты, я пришел к неутешительным выводам. Для убийцы мое присутствие на кладбище, во-первых, не секрет, во-вторых, словно кость в горле. Он ведь сам признался, что не ожидал от меня подобного любопытства. Значит, эта нелепая случайность и непредсказуемость моего поведения едва не спутали планы нападавшего. Он хорошо знал меня и теперь наверняка готов исправить свою ошибку. Охота за мной только начиналась. Кроме всего прочего, наследив на кладбище, я мог попасть под подозрение милиции. Единственная надежда на дождь, смывающий все следы, ничуть не успокаивала. Опытный криминалист мог легко во всем разобраться. Подложить меня под танк и сделать козлом отпущения не составляло никакого труда.

Если сейчас, находясь в относительной безопасности, я не найду нужного решения, то попаду под обстрел с двух сторон. Если милиция пошла по моему следу, то изловить меня не составляло особого труда. Кроме того, была еще одна, не менее опасная, сторона медали. Погибшие главари мафии наверняка найдут среди своих сообщников желающих отомстить за столь жестокую бойню. Не знаю насчет дружков Сергея Шведова, но младший брат Цурпаева, Магомет, без сомнения, захочет кровавой вендетты. Законы гор для таких джигитов — не пустая болтовня. Когда менты меня возьмут, уж Магомет-то сделает все возможное, чтобы заполучить мою несчастную головушку. Как ни крути, со всех сторон мне грозила смерть. А ей все равно, где подстерегать свою жертву, главное — подвести печальный итог.

Словно загнанная в угол псина, я пытался найти выход. Пока не рассвело, тут, в старом дворике, я еще пользовался относительной безопасностью. А что дальше? Самым безрассудным было с моей стороны возвращаться домой. Внутренний голос говорил о том, что меня ждут. Интересно, кто первый совершит нападение? Милиция может легко взять меня прямо на улице. Но две другие стороны наверняка не станут нападать среди бела дня на глазах у прохожих. Начинается рабочий день, люди спешат на работу. Кроме всего прочего, они, вероятно, знают, что я вооружен и легко в руки не дамся. В моем положении можно было попытаться скрыться. Однако денег на жизнь было немного. Да и если я скроюсь, подозрение еще больше упадет на меня. Тогда объявят розыск по всем городам и весям. Будучи абсолютно безвинным, совсем не хотелось жить как загнанная лошадь. Я никогда не считал себя трусом, и гордость не позволяла доставить этим подонкам такую радость. Если уж и суждено погибнуть, то с собой на тот свет я прихвачу еще кое-кого. В пистолете имелось четыре патрона. Пусть попробуют взять. «Афганцы» живыми не сдаются.

Тусклое солнце едва взошло над пробуждающимся городом… И тут в голову пришел самый простой, хотя и рискованный, выход. Из всех моих потенциальных врагов первым в игру наверняка вступит таинственный убийца. Ведь он обещал мне скорую встречу. Он вызвал меня на поединок. Если я покажу свою слабость, то только доставлю ему чувство удовлетворения. Он считает себя героем. Очень хотелось бы хоть немного поколебать уверенность этого парня. Рассчитав все за и против, я решил и дальше играть роль живой мишени и поехал к себе.

В двух шагах от своего дома я зашел в магазин и купил пакет молока и еще кое-какой снеди. Пистолет спрятал за пояс и расстегнул куртку. Самое главное — это выглядеть невозмутимым и уверенным в себе. Убийца где-то рядом и ждет удобного случая. Не упустить бы момент. Выбирать не приходилось, но если я возьму его живым, то появятся шансы на спасение. Хотя уверенность выйти сухим из столь мутной воды приближалась к нулю.

Войдя в свой двор со стороны главного входа, я почувствовал странное беспокойство. Если убийца засел где-то на крыше, то убрать меня одним выстрелом не составляло особого труда. Впрочем, лучше всего ему было выследить меня наверняка. Сидеть на мокрой крыше и ждать моего появления было безрассудно. Приду я домой или нет, было для него загадкой. Лучше всего заманить невольного свидетеля в верную ловушку и там убрать без лишних глаз. Слава богу, вокруг имелось множество удобных мест. Во дворе было тихо и спокойно. Соседи проходили мимо. Улыбались, здоровались на ходу. Я отвечал, хотя в душе чувствовал тревогу. Правая рука в любой момент готова была в случае опасности скользнуть за пояс и схватить пушку.

Видимое спокойствие только настораживало. В проходном дворе я увидел припаркованную иномарку. Зная, на каких машинах ездят мои соседи, я сразу сделал вывод, с кем могу столкнуться. Это несколько успокоило. Ничто так не угнетает душу, как неизвестность. В «мерседесе», стоящем на обочине среди невзрачных «Запорожцев» и «Москвичей», никого не было. Значит, меня ждали или в подъезде, или в квартире. Догадываясь, кому принадлежит крутая машина, я пришел к выводу, что мафиози по своей осведомленности стоят гораздо выше всех остальных. Следовало отдать им должное. Чувство интуиции подсказывало, что убийца тоже где-то рядом. А что, если он — на стороне кого-то из приближенных погибших главарей? Значит, самое интересное произойдет через несколько минут. Разведка должна состояться именно сейчас.