Когда он шагнёт… - Николай Калиниченко

Современные авторы склонны описывать регулярное комплексное омоложение тканей и органов. При проведении операции используется целый букет прорывных технологий. В цикле романов «Песни Гипериона» Дэна Симмонса один из центральных персонажей – поэт Мартин Силен – неоднократно подвергает себя так называемой «поульсенизации» – полному омоложению организма. Таким образом, он проживает около семисот лет. «На вид Мартину Силену было около шестидесяти, но Консул заметил предательскую синеву на шее и ладонях поэта и заподозрил, что тот уже не раз омолаживался.» В состав мероприятий, продлевающих жизнь по рецепту Симмонса, входит глубокая заморозка (так называемая «криогенная фуга»), палеореконструкция зубов и ногтей, а также непременное глобальное очищение организма.

Сходные методы применяются в романе Брюса Стерлинга «Схизматрица» (1985 г.). Процедура омоложения называется «демортализацией» и может быть поведена тем или иным курсом в зависимости от личных физиологических параметров пациента: «Гормонотерапия плюс вымывание свободных радикалов антиоксидантами. Быстро и грязно, зато это вернет вам живость». Главный герой романа Абеляр Линдсей приходит в пункт демортализации, как современный человек идет на прием к зубному. «Эту встречу Линдсей откладывал, сколько мог. Но теперь ему уже недостаточно было одних ингибиторов да диеты. Ему шел шестьдесят девятый год». Острый соус из неустроенности, раздолбайства и высоких технологий, опустившихся в самые низы, придает роману Стерлинга иллюзию правдоподобности. По сравнению со светлыми сказками советских фантастов, причудливый мир, разделенный на шейперов и механистов, кажется более реальным (взрослым). Однако истина о будущем, скорее всего, лежит где-то на полпути от одного полюса к другому.

Раздался девы жалкий стон,Падет без чувств – и дивный сонОбъял несчастную крылами

Говоря о продлении жизни необходимо вспомнить еще один рецепт, регулярно применяемый фантастами. Речь идет об управляемой летаргии. Анабиозные камеры на космических кораблях столь распространены в фантастике, что приводить примеры бессмысленно. Цель замораживания астронавта очевидна – сохранить его работоспособность к моменту достижения звездолетом намеченной цели. Ведь полет на досветовых скоростях обещает быть очень долгим. Молодость организма в этом случае сохраняется за счет временной стагнации всех жизненных процессов. Вас просто выключают, точно телевизор или утюг из розетки, чтобы активировать через десятки и даже сотни лет. Проблема с этим способом заключается в том, что объективного времени, покуда вы прохлаждаетесь в банке со льдом, может пройти сколько угодно, но ваша биологическая программа будет выполнена в той же внутренней хронологии, что и раньше. Иными словами, ваше субъективное время не продлится ни на день.

Сегодня существует возможность подвергнуть себя заморозке ради путешествия в будущее. На такой шаг могут пойти либо совершенно отчаянные, либо отчаявшиеся люди. Слишком много рисков связано с этой авантюрой. Подобные предприятия больше напоминают мошенничество в духе последователей Гальвани. Если же погруженный в летаргию человек однажды очнется, то нет никаких гарантий, что он не окажется, например, на дне океана или в эпицентре боевых действий, как это произошло в фильме «Бегство мистера Мак-Кинли», снятого по сценарию известного советского писателя Леонида Леонова. Правда, герою фильма повезло, и его злоключения оказались всего лишь сном. Однако для тех, кто всерьез решил отправиться в будущее подобным способом – это билет в один конец.

Второму осложнению, связанному с долговременной изоляцией, посвящен рассказ Георгия Мартынова «Гость из бездны» (1962 г.). Герой Советского Союза Дмитрий Волгин, воскрешенный потомками, не может обрести свое место в новом мире. Вырванный из контекста родной эпохи, невольный путешественник во времени чувствует себя глубоко несчастным и снова оказывается на грани гибели. Сходные проблемы испытывает астронавт Эл Брегг из романа «Возвращение со звезд» (1961 г.) Станислава Лема. Пойманный в ловушку времени релятивистским эффектом, он возвращается на Землю через 127 лет после вылета и неизбежно становится изгоем а обществе будущего.

Этот пример вплотную подводит нас к вопросу о необходимости бессмертия для каждого отдельно взятого человека. И дело здесь даже не в дороговизне технологий и не в религиозно-этических табу, на которые обыватели отлично научились не обращать внимания. Нет также практически никаких сомнений в том, что существенное продление жизни, скорее всего, осуществимо технически. Сегодняшние достижения науки в смежных областях (клонирование, стремительная эволюция цифровых технологий, обширная работа в области генной инженерии, протезирования и замены органов, микрохирургии) позволяют говорить о том, что уже достаточно скоро критическая масса изобретений сформирует условия для существенного прорыва.

Вопрос в том, насколько изменится наш внутренний мир от встречи с вечностью? Удастся ли выработать привычку к этому состоянию у тех, кто генетически запрограммирован на смерть? Не превратимся ли мы под воздействием прожитых столетий в чудовищных свифтовских струльдбругов из «Путешествия Гулливера»(1726 г.)?

Очевидно, что далеко не каждый человек будет способен принять «эликсир» и легко идти по дороге без конца. Возможно, что предрасположенность к бессмертию будут определять при помощи тестов и медицинских изысканий. Счастливчики (хотя уместно ли их так назвать?) приобщатся к вечности. Все прочие пойдут тропой предков, уверенные, как и римский трибун из рассказа Хорхе Луиса Борхеса «Бессмертный» (1947 г.), что: «Смерть (или память о смерти) наполняет людей возвышенными чувствами и делает жизнь ценной».

Примечания

1

Термин, характеризующий чувственное восприятие середины жизни