Николай II - Александр Боханов

Глава 4

СЧАСТЬЕ ПРИНЦЕССЫ

Последующие недели были для цесаревича полны разнообразных забот. К тем, что были раньше: встречи, военные учения в Красном, присутствие на докладах у императора, вечера у императрицы, беседы с друзьями, чтение, — прибавились и новые. Они были связаны с будущей семейной жизнью. До того Александр жил вроде бы и самостоятельно, но под крылом родителей, а теперь надлежало готовиться к устройству семейного гнезда, собственного дома.

Александр II и Мария Александровна договорились с сыном, что ему переходит Аничков дворец. Это было большое здание в самом центре Петербурга на берегу реки Фонтанки. Дворец боковым фасадом выходил на главную магистраль столицы — Невский проспект и был окружен тенистым парком. Это здание очень нравилось Александру, и он с энтузиазмом принялся за обустройство. Дворец несколько обветшал и требовал основательного ремонта. Но в Аничков они переедут на зиму, а первое время будут жить в Царском Селе, в Александровском дворце, который был построен когда-то по распоряжению императрицы Екатерины II для ее любимого внука Александра, будущего императора Александра I.

1 сентября 1866 года в Копенгаген отбыла на «Штандарте» представительная русская делегация под руководством флигель-адъютанта и контр-адмирала графа А. Ф. Гейдена, которая должна была сопровождать в Россию датскую принцессу. Через две недели, 14 сентября, цесаревич уже встречал свою невесту. Стояла удивительная погода. В Петербурге было по-летнему тепло (более 20 градусов в тени), и небо казалось каким-то особенно голубым и бездонным, что необычайно редко случалось в «Северной Пальмире». По пути в Россию Дагмар многое пережила и многое перечувствовала. Она давно знала, что ей предстоит покинуть отчий дом и навсегда переселиться в далекую, неведомую страну.

Встречать Дагмар в Кронштадте выехали царь, царица и их дети: Владимир, Алексей, Мария, ну и, конечно, Александр. Навстречу королевскому «Шлезвигу» вышла императорская яхта «Александрия» с членами царской семьи, а по периметру акватории стояла русская военная эскадра из более чем 20 судов. Все было исполнено высокой торжественности. На палубе «Шлезвига» Александр наконец-то обнялся с Минни. Затем датчане перешли на катер и поехали на «Штандарт». Здесь была устроена шумная встреча. Объятия, поцелуи, вопросы, рассказы.

«Александрия» отбыла в Петергоф, и ей салютовали корабли и орудия прибрежных фортов. На петергофской пристани творилось что-то невообразимое: такого количества народу здесь давно никто не видел. Сюда собрались не только жители этого столичного пригорода, но многие специально приехали ради такого события из Петербурга. Дагмар впервые сошла на русскую землю в Петергофе. Императрица Мария Александровна сразу взяла под свое покровительство принцессу, посадила ее с собой рядом в открытый экипаж, который скоро двинулся по направлению Царского Села, где Дагмар предстояло провести несколько дней.

И наступило 17 сентября — торжественный въезд невесты цесаревича в столицу. День был ясный, солнечный, и многие удивлялись: что это за итальянская погода установилась! И какой контраст во всем, через полвека, когда русская царица Мария Федоровна, холодным и серо-безликим днем, без всяких торжественных церемониалов, выедет в своем поезде из Петербурга (к тому времени переименованного уже в Петроград) в Киев. Ей думалось, что она ненадолго отлучается из столицы, а окажется, что — навсегда. Но она свято верила в предначертанность жизненного пути. На пороге своего сорокалетия написала: «Это все Божия милость, что будущее сокрыто от нас, и мы не знаем заранее о будущих ужасных несчастьях и испытаниях; тогда мы не смогли бы наслаждаться настоящим и жизнь была бы лишь длительной пыткой». К этому времени она уже была умудрена опытом, пережила немало невосполнимых потерь и невзгод.

Но тогда, в том 1866 году, она о своем будущем ничего не знала и старалась вести себя с подобающим торжественности момента достоинством. Датская принцесса вместе с императрицей Марией Александровной ехала в золотой карете в Петербург и поражалась пышности церемонии, атмосфере праздника, которой была захвачена многочисленная публика на всех дорогах. Невесте кричали «ура», махали руками и шляпами. Особо ретивые посылали воздушные поцелуи, и она с трудом сдерживала улыбку. С левой стороны кареты ехал цесаревич и время от времени отдавал какие-то распоряжения. Почти через два часа доехали до центра Петербурга и у Казанского собора, фамильного собора династии Романовых, сделали остановку. Вышли из экипажей, приложились к образу Казанской Божией Матери. Затем тронулись дальше к Зимнему Дворцу — главной императорской резиденции.

В Зимнем неспешно поднялись по парадной лестнице, прошли по нарядным залам и вошли в церковь. Здесь был молебен. Затем — завтрак в покоях императрицы, но Дагмар почти ничего не ела, и царица заставила ее хоть немножко подкрепиться. После трапезы принцессу проводили в отведенные ей комнаты, где она смогла перевести дух. Вечером в окружении царя, царицы, цесаревича и почти всех членов фамилии Дагмар присутствовала на иллюминации. Толпы народа приветствовали высоких особ. Крики «ура» почти не смолкали.

Принцессу внимательно разглядывали и придирчиво оценивали. Одним она показалась очень миловидной, другие нашли, что она «слишком проста», третьи решили, что она красавица. Умный и язвительный министр внутренних дел граф Петр Александрович Валуев записал в дневнике: «Торжественный въезд состоялся при великолепной погоде с большим великолепием земного свойства. Да будет это согласие неба и земли счастливым предзнаменованием. Видел принцессу, впечатление приятное. Есть ум и характер в выражении лица». Общее мнение, несомненно, было в пользу будущей цесаревны.

На пути к брачному венцу Дагмар предстояло преодолеть несколько рубежей. Главный — миропомазание. Она была девушкой воспитанной и благонравной, соблюдавшей все христианские обряды, знавшей и почитавшей символы веры. Но в православии имелось много специфического, существовали вещи и явления, неизвестные в Датском королевстве. Там не было монастырей, монахов, чудотворных икон и еще много чего не было из того, что принцессу ждало в России. Да и власть монарха воспринималась в империи двуглавого орла совсем иначе. В Дании король правил, опираясь на мирские учреждения, по воле своих подданных, а русский царь — по благоволению Всевышнего, перед которым только и держал ответ за дела свои. В России даже время оказалось другим. Здесь все еще жили по Юлианскому календарю, тогда как в Европе перешли на Григорианский, а разница составляла 12 дней. Она приехала в Россию 14 сентября, в то время как в Дании уже было 26-е, а 14-го она была еще дома.