Чужая женщина - Мэхелия Айзекс

– Двенадцать, два, какая разница. Сара, послушайте меня, отложите прогулку.

– Это что, приказ?

– Нет, просто совет человека, который вырос в здешних краях и прекрасно знает, чем заканчиваются такие вылазки, особенно для белокурых английских леди. Вы получите солнечный удар, только и всего. Кстати, папа сказал бы вам то же самое. Я уверен, он хотел бы, чтобы я приглядывал и заботился о его... друге.

Сара сдалась. В конце концов Марк был настроен миролюбиво.

– Ладно. Я пойду к себе.

– Если хотите, можете пойти к бассейну. Там стоят зонтики и шезлонги.

Вот уж нет, спасибо! Лежать голышом на глазах всего дома ей совсем не хочется. Впрочем, вслух она этого не сказала, только послала Марку вежливую улыбку и стала медленно подниматься по ступеням.

Если из рая нельзя выйти, он начинает напоминать тюрьму.

6

Марк отправился к отцу после обеда. Скорее, ближе к вечеру.

Сара не показывалась, и, хотя он не мог ее особенно винить в нежелании встречаться с семейством Рэндалл, в душе он злился на нее за то, что она предпочла провести остаток дня, запершись в своей комнате.

Интересно! Он же изо всех сил старался вести себя пристойно! Даже несмотря на то, какое нечеловеческое напряжение он при этом испытывал. Его тело – тело взрослого, опытного мужчины – реагировало на Сару Джонсон так, словно Марк Рэндалл был юнцом, в самом расцвете полового созревания забравшимся в женскую раздевалку.

Отец не должен был ее привозить. Неужели он не видит, какая она на самом деле? Какое впечатление производит на мужчин? Какую похоть разжигает в них?

Почему «в них»... Обадия не выглядит особенно возбужденным. Если быть честным до конца, то справиться с собственными гормонами не может только сам Марк, но в этом трудно обвинять Сару Джонсон. В конце концов, она не виновата, что родилась на свет такой красивой.

В глубочайшей задумчивости Марк без стука вошел в апартаменты своего отца. Остин, верный страж, встретил его с явным облегчением и даже – вот удивительно! – с радостью.

Вспомнив свой прошлый визит, Марк притормозил перед дверью в спальню, хотя Остин ни о чем его не предупреждал.

– Остин, а... миссис Джонсон? Она здесь?

– Нет, мистер Марк. Я ее не видел с самого обеда.

Марк облегченно вздохнул.

– Хорошо. А что отец?

– Ваш отец... Его состояние не изменилось.

– Что вы имеете в виду, Остин? Какое состояние?

На лице старого слуги выразилось явное смятение.

– Миссис Джонсон... Разве она не сказала вам? Ведь я...

Он умолк, явно испугавшись, что сболтнул лишнее, но Марк уже вцепился в него мертвой хваткой.

– А ну-ка, договаривай! Что она должна была сказать? Что она от меня скрыла?

– Я... мистер Марк, я не знаю, что она вам сказала, но... ваш отец очень плох. Он спит почти весь день.

Марк раздраженно всплеснул руками.

– О Господи, это я как раз знаю! Миссис Джонсон говорила, что он очень устал за последние два дня и что ему требуется отдых.

– Он ничего не ел. Он собирался обедать с миссис Джонсон, но почувствовал такую слабость, что она обедала одна.

Марк нахмурился.

– Ты уверен?

– Я сам накрывал для нее стол на балконе. Разве она вам не сказала?

Ничего она ему не сказала, впрочем, он и не спрашивал, потому что весь купался в детской обиде на отца, больше доверяющего чужой женщине, чем собственному сыну. Марк нехотя отвел глаза в сторону и пробурчал:

– Что-то в этом роде она говорила, но я... Это неважно. Как папа сейчас? Он встал?

– Я не знаю, мистер Марк. Спросите миссис Джонсон.

– Ты же сказал, ее здесь нет?

– Ее и нет, я имел в виду...

– Думаю, я знаю, что ты имел в виду. Остин. Я очень разочарован, учти это. Впредь я настаиваю, чтобы о состоянии здоровья моего отца ты информировал меня, а не миссис Джонсон!

Старый слуга умоляюще глядел на разгневанного молодого хозяина, но в этот момент двери растворились и на пороге появился сам Бенжамен Рэндалл. При виде отца, стоящего самостоятельно, Марк с облегчением перевел дух.

– Что здесь происходит? Марк! Зачем ты здесь? Я же просил Сару передать, что мы увидимся попозже!

Марк с подозрением изучал чересчур бледное лицо отца. Кажется ему или нет? Может, это от халата отсвет?

Марк спохватился и выдавил легкую улыбку.

– Я надеялся, что важность вопроса заставит тебя поговорить со мной раньше. Только и всего.

– Но Сара...

– Миссис Джонсон сообщила, что ты вымотался за вчерашний день, верно. Но ведь я твой сын. Разве я не заслуживаю доверия в той же мере, что и твоя... твой друг миссис Джонсон?

В голове у Марка крутилась только одна мысль: насколько проще им с отцом было бы разговаривать, если бы между ними не стояла Сара Джонсон. Сара...

Бен неожиданно схватился рукой за дверной косяк, бледность стала заметнее.

– Разумеется, заслуживаешь. Прости. Входи.

Марк метнул в Остина довольно мрачный взгляд и проследовал за отцом в спальню.

– Как ты справедливо заметил, Марк, ты мой сын. Мой наследник и продолжатель моего дела. Чем я могу тебе помочь?

Марк вполголоса попросил Остина принести чего-нибудь освежающего и повернулся к отцу. Странно, какие глупые мысли лезут в голову.

Кровать отца... Или это ИХ кровать?

Не надо об этом думать, по крайней мере сейчас. У Сары Джонсон свои апартаменты, у папы свои, она сейчас у себя... то есть там, где он их обоих застал в прошлый раз.

– Марк, сынок, ты не оглох? Я говорю, садись и выкладывай. Сам видишь, силы у меня поубавилось, и я уже не так здоров, как хотелось бы, но это пройдет. Дай мне время.

– Мы все ждем, когда это время наступит, папа. И будь спокоен, если тебя это действительно волнует: фирма «Рэндалл интернэшнл» в надежных руках. Что бы там ни говорил Джек Мастерсон!

– Я в этом уверен, мой мальчик. Я всегда в тебя верил, Марк. Ты ведь никогда не совершишь того, что может повредить мне или твоим сестре и младшему брату.

– Я очень рад, что ты так думаешь, папа.

– А у тебя были сомнения?

– Ну...

Да, у него были сомнения, вернее, они появились у него с тех самых, пор, как на сцене возникла Сара Аннабел Джонсон. Марку хотелось орать об этом, хотелось топать ногами, но он сдержался.

Отец неправильно расценил возникшую паузу.

– Я знаю, тебе бывало нелегко. Если бы твой брат мог разделить с тобой бремя этой власти и ответственности, было бы куда легче, но увы... Саймон совсем не приспособлен для нашего бизнеса. Он очень похож на маму.

Марк неловко поежился. Почему-то ему не хотелось, чтобы отец вспоминал сейчас о маме.

– Я все понимаю, папа. И никогда особенно не переживал по этому поводу. Саймон – поэт и романтик, но ведь кто-то должен просто радоваться жизни, нюхать розы и любоваться рассветом. Пусть это будет Саймон. Он хороший парень.