Темный ангел одиночества - Инна Бачинская

– Банкирша, тоже была в гостях. Лешка говорит, влюблена в Евгения до потери пульса.

Галка ахнула:

– Это она Марту!

Я засмеялась:

– Ага, спрятала у себя на даче и держит на хлебе и воде!

Некоторое время мы шли молча. Потом Галка вспомнила:

– Ты сказала, у них есть домработница?

– Ты же слышала. Я взяла ее номер.

– Звони! – скомандовала Галка.

Домработница Алена Андреевна на звонки не отвечала.

– Пропала! – ахнула Галка. – Обе пропали!

– Работает, – ответила я. – И нет времени отвечать на дурацкие звонки…

– Послушай, Катюха! – воскликнула Галка, осененная новой идеей. – А его жены, они… живы? Может, и они пропали?

– Галюсь, ты чего? Ты не перепутала его с Синей Бородой?

– Во всех детективах говорится, что жен убивают мужья, и наоборот. Поэтому твой Евгений и шум не хотел поднимать, выжидал… – Она выразительно смотрит на меня.

– Ладно, поговорим с домработницей сначала, а потом… сообразим, что делать, – сказала я, подумав.

– Катюха, фотоателье! – вскрикнула страшным голосом Галка, и я схватилась за сердце – детективные упражнения и разговоры об убийствах до добра не доводят.

Глава 9

Поиски иголки в стогу сена

Фотоателье называлось «Киностудия». В витрине – десятка два фотографий красавиц – одетых, полураздетых, в костюмах с блестками, с широкими улыбками и наивно распахнутыми глазами.

Мы вошли. Очень красивая девушка за прилавком, годившаяся для рекламы фотоуслуг, окинула нас профессиональным взглядом, задержалась на Галкином волчьем треухе.

– Я вас слушаю! У нас до Нового года скидки десять процентов, вам повезло, – прощебетала она. – Что будем делать?

– Спасибо, но мы по другому вопросу, – сказала я.

– По другому? – удивилась она. – А у нас только фотосессии.

– Понимаете, мы ищем девушку, она когда-то фотографировалась у вас… – заторопилась Галка. – Это очень важно, ее разыскивает семья, так получилось, что она пропала…

– Так вы не фотографироваться? – Девушка была разочарована. – У нас многие фотографируются, мы лучшее ателье в городе. Что значит – пропала?

– Она не пропала, просто ее не могут найти, знаете, как в этой передаче – поменяла фамилию, вышла замуж…

– У вас есть ее данные? Фамилия?

– Нонна Гарань.

– Когда она была у нас?

– Лет десять назад.

– Сколько?! – воскликнула девушка, всплеснув руками. – Да мы только год как открылись!

– А до вас здесь тоже было фотоателье?

– Было, но оно сгорело. Хозяин продал помещение, и мы почти год делали ремонт.

– А как его зовут, не помните?

– Фамилия Денисенко, а зовут вроде Иван. Да он живет в этом же доме, на втором этаже. Только… – Она замялась. – Все ведь сгорело, весь архив… а этот Денисенко с большим приветом и пьет. Он себя не помнит, а тут клиентку… да еще десять лет прошло. Так что смотрите сами.

Мы попрощались с девушкой и вышли.

– Что будем делать? – спросила Галка. – Пошли к алкоголику?

– Сейчас? Рабочий день… вряд ли он дома, – заколебалась я.

– Если пьет, то дома. Принял с утречка и спокойно спит. Пошли, Катюха, раз уж мы тут. Может, он хоть что-то помнит. Если она была моделью или актрисой и фотография висела в витрине…

– Заплати – и твою повесят!

– Спасибо, не надо.

– Это придется по всем подъездам… по закону подлости он окажется в последнем.

Галка подумала и сказала:

– Четыре подъезда, с какого начнем?

– С первого, – не задумываясь, ответила я.

– Значит, идем в четвертый, начнем с конца наперекор закону! По коням! – скомандовала Галка.

– А код? – спросила я.

– Эх, Катюха, это даже младенцы знают! Жми на самые блестящие кнопки. По порядку.

Она оказалась права. Дверь гостеприимно распахнулась, и мы вошли в полутемный подъезд. Галка решительно позвонила в крайнюю квартиру.

– Кто там? – раздался дребезжащий голос очень старого человека.

– Извините, пожалуйста! – прокричала Галка. – Мы ищем фотографа Денисенко!

– Ваньку Денисенко? – Дверь открылась на длину цепочки, мы увидели любопытный глаз и седые букольки.

– Его! – сказала Галка. – Как его по отчеству?

– По отчеству? – С той стороны задумались. – Ильич вроде. Второй этаж, сорок вторая квартира. А чего он опять натворил?

– А чего он натворил в прошлый раз?

– Прыгал из окна в одних трусах, прямо в снег угодил. Пьяный в дымину. А вы не «Скорая», случайно? Может, Клава вызвала? Может, он чего над собой сделал?

– Спасибо большое, мы по другому вопросу! – Я оттащила Галку от двери; она, как я подозревала, была не прочь рассказать любопытной старушке, зачем мы здесь.

Номера на квартире сорок два не было, от него остался лишь бледный след. Мы позвонили. Потом еще раз. И снова. С тем же результатом. Тишина, как будто там вымерли.

– Он на работе, – сказала я.

– Контрольная попытка! – Галка ткнула на кнопку звонка, замолотила в дверь кулаком и пнула ногой.

Изнутри раздались неторопливые шаркающие шаги, и хриплый бас произнес:

– Ради бога! Иду, иду… трезвонят как на пожар, покоя от вас нет! Ну, чего я опять учинил? Убил кого? Ограбил? – Мужчина возился с замками, бормоча: – Черт, а где же… был же… ни сна, ни отдыха измученной душе!

Дверь наконец распахнулась. На пороге, вглядываясь в нас, стоял здоровенный волосатый мужик в зеленых трусах и босой.

– Ой! – радостно смутился он. – Я думал, Клавка, соседка! Я сейчас! Проходите, дамы! Раздевайтесь!

Он убежал куда-то в глубь квартиры. Мы переглянулись.

– Проходи… дама! – Галка подтолкнула меня. – Чего уж, раз пришли.

Большая квартира пребывала в состоянии полнейшего декаданса, ей не помешал бы хороший ремонт или генеральная уборка. Старая убитая мебель, одежда на спинках стульев и на диване, заставленный какой-то дрянью широкий подоконник. Неожиданно две красивые картины на стенах, оригиналы, похоже; черно-белые фотографии – лица в основном – и фарфоровая фигурка в углу, на высокой подставке – женщина с ребенком, – старинная по виду.

Хозяин прибежал через несколько минут. Был он одет в джинсы и белый свитер, умыт, судя по красной посвежевшей физиономии и влажным волосам, и причесан.

– Прошу! – Он повел рукой в сторону дивана.

Мы уселись и некоторое время рассматривали друг дружку. Иван напоминал разбойника с большой дороги или младенца – небритый, с красным носом пьяницы и круглыми, небесной голубизны глазами. Было ему, как я прикинула, лет сорок.

– Чай, кофе? – спросил он светски.

– Простите, вы Денисенко? – сообразила я с опозданием.

– Он самый! Иван Ильич Денисенко. Можно Иван. А вы…?

– Я – Галина, это Екатерина, – сказала Галка.

– Очень приятно! – Он привстал со стула, протянул руку сначала Галке, потом мне. – Как насчет кофе? Или чаю? – повторил он.

– Не нужно, спасибо, – сказала я.

– Мне кофе, – сказала Галка.

– Я сейчас! – Он снова убежал.

– Мне он понравился, – прошептала Галка. – Приветливый, обрадовался… Не похоже, что пьянь.

Иван Ильич появился через десять минут, толкая впереди себя хрупкий столик на колесах, который казался игрушечным в его здоровенных лапах.

– Прошу!

Мы взяли чашки. Кофе был неплох. Хозяин поглядывал на нас с удовольствием.

– Вкусно! – сказала Галка.

– То немногое, что я делаю хорошо! – похвастался он.

– Вы извините, что мы без звонка… – сказала я.

– Ну что вы! Я рад, а то, понимаете, одичал в своих палестинах, никого не вижу, растерял связи с миром. Что день грядущий мне готовит… ума не приложу.

– Мы хотели спросить про фотоателье…

Он развел руками:

– Увы! Было да сплыло. Скоро два года, как отдал. Почти задаром. А… что?

– Понимаете, мы ищем женщину…

– Женщину? – удивился Иван. – Какую женщину?

– Ее зовут Нонна Гарань, ее фотография висела в витрине одного из центральных ателье. Возможно, вашего.

– Когда?

– Десять лет назад.

Иван расхохотался:

– Десять лет назад? Да меня тогда и на свете не было! Я купил это чертово ателье два с половиной года назад, свалял дурака. Денег назанимал, планы строил, губы раскатал! Полгода мучился, а потом оно сгорело синим пламенем. Вы не поверите, но я обрадовался! Не мое это – бизнес, дурные деньги, учет… Я художник. – Он приложил руки к груди и склонил голову. – А зачем вам эта женщина?

– Понимаете, ее ищут родственники, – сказала я. – И попросили нас… они не из нашего города.

– А вы кто?

– Просто знакомые.

– Наследство?

– Мы не знаем.

Иван смотрел испытующе. И вдруг сказал:

– Один мой знакомый журналист написал замечательную статью про женщину-следопыта, у меня где-то есть газетка. Женщины сейчас перехватили инициативу повсеместно и гнобят нас, мужиков, как рабов на плантациях сахарного тростника!