Любовь… и еще раз любовь (Сборник) - Дженнифер Тейлор

— А ты уверена в чувствах Чарлза? Что его интересуют только дружеские отношения с тобой?! — Джордан сделал глоток вина и усмехнулся. — Нет, Кэтрин. Думаю, у Чарлза совсем другое на уме!

— Это смешно, Джордан. Чарлз знает, что я замужем за тобой. Этого достаточно, чтобы он понимал ситуацию. Чарлз всегда был только вежлив и галантен. Он никогда не пытался… не пытался…

— Поцеловать тебя? Заняться с тобой любовью? Пробить ледяную стену? Возможно, еще не пытался, но попытается — поверь мне, Кэтрин. И я хочу прекратить это сейчас, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля и придется принимать меры.

— Меры? Какие меры? О чем ты говоришь, Джордан?

— О том, что Чарлзу будет очень трудно найти другую работу с такой же зарплатой. Я объясняю достаточно понятно?

— Абсолютно! Но я не верю своим ушам! Ты собираешься выгнать Чарлза только за то, что он мой преданный друг? — Кэтрин отодвинулась от стола, у нее пропал аппетит. — Как ты смеешь мне указывать, с кем я могу и с кем не могу встречаться? Как ты смеешь диктовать, как мне жить? Да кем ты себя считаешь?

— Твоим мужем — вот кем! — Он вскочил и метнул на нее грозный взгляд через стол. — И, похоже, пора напомнить тебе об этом!

Внезапно он покачнулся, лицо побелело. Ее гнев мгновенно испарился, и она бросилась к нему.

— Садись. Сейчас дам воды. — Кэтрин усадила Джордана в кресло, затем поспешила к раковине, наполнила стакан водой и вернулась к нему. — Вот, выпей.

Он взял стакан, и она с тревогой заметила, как дрожат его руки. Очевидно, что он переутомился сегодня.

— Тебе не надо было вставать с постели. Ты еще совсем больной.

— Ненавижу болеть. Должен предупредить, Кэтрин, я из рук вон плохой пациент. — Тон был таким же кислым, как и его лицо. Это помогало снять напряжение.

— Мог бы этого и не говорить! — Она неуверенно улыбнулась. — Я уже видела, что ты просто кошмар для сиделок, но надо быть разумным, Джордан. Малярия — опасная болезнь.

— Не настолько опасная, как ты думаешь. Завтра я буду как огурчик. Обычно требуется пара дней.

— Конечно, ведь у тебя уже бывало такое, не так ли? И когда же было первый раз? — с любопытством спросила Кэтрин.

— В Африке, лет пятнадцать назад.

— А что ты делал в Африке? Не похоже, чтобы ездил туда отдыхать.

Он усмехнулся, давая понять, что согласен переменить тему.

— Да уж, не отдыхать! Я там работал на строительстве новой дороги.

— По проекту твоей фирмы?

— Нет, это было до того, как я создал компанию. Я работал на другого. — Он пожал плечами. — Такой работы всегда много, потому что никто не хочет ехать в места, где условия плохие.

— Зачем же ты поехал, раз там так плохо?

— А ты как думаешь? — Джордан состроил гримаску. — Из-за денег, конечно. На такой работе обычно хорошо платят, потому что живешь в не лучших условиях и всегда есть шанс попасть в какую-нибудь переделку. Никто не выстраивается в очередь за подобной работой.

— Это я понимаю! Но неужели тебе так нужны были деньги? — Кэтрин не могла скрыть удивление, он же только усмехнулся.

— Да, временами. Чтобы оплатить учебу в колледже. Без них я бы не был сегодня здесь. Все очень просто.

— Но почему? Разве тебе не могла помочь семья, чтобы ты не рисковал собой? Или к тому времени твои родители уже умерли?

Кэтрин нахмурилась, обдумывая то, что она прежде знала о Джордане. Слишком мало, вот в чем беда. Ее знания ограничивались тем, что она читала в газетах. Они с Джорданом никогда не говорили о его прежней жизни: Кэтрин знала о Джордане достаточно, чтобы не задавать неуместных вопросов. Но внезапно она поняла, что хочет знать больше. Зачем? Что изменилось?

— Я знаю из газет, что они умерли, хотя не знаю когда, — неуверенно проговорила она.

— И я тоже. Точнее, я не знаю, действительно ли они умерли. Было проще выдумать эту историю, чем рассказать правду, когда пресса начала приставать с вопросами.

— Правду? — ошеломленно повторила Кэтрин.

— Я не знаю, кто мой отец, Кэтрин, потому что он исчез еще до моего рождения. Что касается матери… — Он пожал плечами. — Я плохо помню ее. Мне было лет шесть, когда я видел ее в последний раз. Она отдала меня в приют, потому что снова собралась замуж. Ее новый муж не хотел видеть меня. Я не знаю, где она и даже жива ли, потому что никогда не пытался найти ее. Она слишком рано ушла из моей жизни, и сейчас это не имеет смысла.

— Но это ужасно! Как она могла так поступить? Как могла бросить тебя, ведь ты был совсем ребенком!

Кэтрин было пятнадцать, когда мать ушла из дома. Она уже прекрасно понимала, что происходит, и испытала облегчение, когда Каролина Карстэйрс ушла. Но, конечно, у нее и Питера была опора — их отец. У Джордана не было никого.

Не раздумывая, Кэтрин потянулась через стол и положила ладонь на его руку.

— Наверное, это было ужасно для тебя, Джордан, — мягко проговорила она.

— Да, было нелегко. — Джордан взял ее руку и посмотрел ей в глаза. — Я побывал в десятках семей, но каждый раз меня отправляли обратно. Это не их вина. Не так легко было любить меня. Пока рос, я попадал в разные неприятности, и все могло бы закончиться намного хуже, если бы я не пошел в армию, когда мне исполнилось восемнадцать. Там меня научили дисциплине, научили ценить себя. Кроме того, я понял, чего хочу добиться в жизни.

— Стать инженером? — подсказала она и увидела, как он улыбнулся.

— Да. Я понял, что больше всего хочу строить — что-нибудь красивое и полезное, например мосты и дороги, которые простоят долго и облегчат жизнь людям. Одна проблема: мне требовалось образование, а оно стоило денег.

— Но ты мог бы получить грант от благотворительного фонда.

— О да, и я уповал на это. Но нужно было больше — на книги, на поездки за границу, чтобы изучить крупнейшие инженерные проекты, на все. Я хотел быть лучшим, Кэтрин. На меньшее я был не согласен!

Джордан погладил ее пальцы. Это было лишь легкое прикосновение, но Кэтрин отдернула руку, и он не пытался остановить ее. В его глазах оставалась лишь усталость, словно он ожидал такой реакции.

— Мое прошлое отличается от твоего, Кэтрин. Я не горжусь всем, что сделал, но не могу изменить то, что было. В тех же обстоятельствах я бы снова поступил так же. Я никогда не учился ни искусству, ни музыке — всему тому, что досталось тебе даром. Я должен был отвоевывать все, что имею, и это не могло не оставить отметин. Я такой, какой есть, Кэтрин, и ты, возможно, права, назвав меня варваром.

Он встал и отнес свою тарелку к ведру, чтобы выбросить остывший омлет.

— Что, Кэтрин, не слишком приятная история? Уверен, она не улучшила твоего мнения обо мне.