Империя проклятых - Джей Кристофф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так что с ней случилось?
– С Селин?
– Oui.
Откинув назад свои развевающиеся на ветру волосы, я посмотрел на земли, где мы родились.
– Когда мы были инициатами, мы с Аароном сражались с одной из дочерей Фабьена. Ее звали Лаура. Призрак в Красном. Я поджег ее во время битвы, и она в отместку подожгла деревню, где я родился. Убила всех. Мою мама́. Отчима. Младшую сестренку. Всех. До единого.
– Великий Спаситель. – Диор сжала мне руку. – Мне очень жаль, Габи.
– Селин едва исполнилось пятнадцать, – вздохнул я. – Она умерла из-за меня.
Платформа приземлилась с гулким тяжелым стуком, и я оглядел замерзающую долину, не обнаружив ни признака присутствия сестры. Мы потащились к конюшням, но лошадей там не увидели – вероятно, их забрали Аргайл и остальные. Селин не сочла нужным остановить их, но, возможно, она…
– Хвала Гос-с-споду.
Я развернулся, услышав тихое шипение у себя за спиной и положив руку на эфес Пьющей Пепел. И под мехами я вдруг почувствовал забытое тепло, теперь разгорающееся вновь. Огонь веры возрождался, пробегая по серебряным татуировкам на моем теле, и эгида вспыхнула, что означало: рядом появился вампир. Позади нас стояла фигура, высокая и грациозная, вся в багряном, словно пятно крови на снегу.
Она была такой, какой я ее помнил, но сердце все равно учащенно забилось от этого зрелища.
Ниспадающие до талии локоны цвета полуночи, длинный красный сюртук, шелковая рубашка с вырезом на бледной груди. Она носила ту же маску: белый фарфор с кровавым отпечатком ладони на губах, обведенные красным веки. Радужки бледные, как и кожа, а белки глаз – черные. У нее был взгляд мертвой твари, полностью лишенный света и жизни.
– Ты жив, – прошептала Селин.
Мы стояли на холоде, и между нами висела такая тяжесть и так много слов, что даже воздух стал вязким, и я дышал с трудом. Полжизни прошло с тех пор, как я думал, что мою младшую сестру убили, но, увидев ее снова после стольких лет… я почувствовал, что мне как будто сердце вырвали еще раз. И пусть мне хотелось задать тысячу вопросов, я не знал, что сказать.
– Диор Лашанс, – выдавил я, – раньше это была Селин Кастия.
Диор кивнула.
– Мне казалось, ты предпочитаешь Лиат? – пробурчала она, не вынимая изо рта сигариллы.
– Лиат – это наш титул. Не имя. – Селин опустилась на одно колено, как рыцарь перед королевой. – Но зови нас-с-с как хочешь, дитя. Мы прос-с-сто вне себя от радости, что ты в безопасности.
Диор неуверенно моргнула. Селин говорила все тем же странным шепотом, шепелявым и свистящим – как острие ножа, которым водят по пласту трескающегося льда.
– Ты с-с-спас ее, брат, – просвистела она, поворачиваясь ко мне. – У нас были с-с-сомнения.
Я пристально смотрел, как она поднимается на ноги, и на языке у меня все еще звучали отголоски крови, которой она меня напоила. Даже несколько часов спустя она жгла с такой силой, какую я никогда не чувствовал. Кровь древнего вампира, бурлящая в венах только что оперившегося птенца, девчонки, которая всего-то семнадцать лет в могиле.
– Твой титул, – сказал я. – Что он означает?
– Лиат. Поборник на старотальгостском. Или рыцарь.
– Рыцарь? – усмехнулся я. – Рыцарь чего?
– Веры. Полный веры. Праведник.
– Зачем ты преследовала меня? – требовательно спросила Диор. – Что тебе надо?
– Ты должна пойти с-с-с нами, дитя. Ты в опасности. И с тобой все душ-ш-ши этого мира. Сейчас тебя прес-с-следует Вечный Король, но вскоре и другие Приоры попытаются подчинить тебя своей воле – это лишь вопрос времени. Тебе нельзя попасть к ним в руки.
– Что еще за хреновы Приоры? – рыкнула девушка.
– Самые могущественные представители кланов, их предводители, – ответил я. – Главы четырех великих линий крови.
– Пяти, – сказала Селин, переводя взгляд на меня. – Линий крови пять, Габриэль.
Я уставился на сестру, вспоминая нашу схватку при Сан-Гийоме, битву на реке Мер с Дантоном. И в том и в другом случае она сражалась как демон и была сильнее и быстрее, чем обычный птенец. Но кроме того, она владела клинком, сделанным из собственной крови. Заставляла вскипать кровь других тварей, просто прикасаясь к ним, – я умел точно так же. Я почти ничего не знал о вампире, который был моим отцом, но, как и всем бледнокровкам, мне досталась частица его могущества – скорость, сила и намек на магию крови, называемую сангвимантией. И, казалось, Селин тоже каким-то образом достался этот темный дар.
Сестра вонзила ноготь большого пальца в ладонь, окрасившуюся в темно-красный. Запах обрушился на меня, как кулак, и я почувствовал: мои татуировки на коже разгораются все сильнее. Глаза Диор распахнулись, когда кровь из руки Селин потекла, извиваясь змеей, и превратилась по ее воле в знакомый герб – тот самый, который моя любимая Астрид обнаружила в библиотеке наверху полжизни назад.
Два черепа, обращенные лицами друг к другу на башенном щите.
– Эсани, – прошептал я.
– Это тоже старотальгостский, – сказала Диор. – Отступники. А мою прародительницу, дочь Спасителя и Мишон, звали Эсан. Вера.
– Какого хрена все это значит, Селин? – спросил я. – Ты сказала мне, что тебя убила Призрак в Красном, когда сожгла Лорсон.
– Так и есть. Меня убила моя дорогая мама́ Лаура. – Из-под окровавленной маски моей сестры вырвался глубокий вздох. – А когда ты убил ее, брат, ты лишил меня возможности отомс-с-стить.
– Если тебя сотворила Лаура, ты принадлежишь крови Восс. Тогда почему ты владеешь сангвимантией? Это дар крови Эсани.
– Ты с-с-столького не знаешь. Годы провел в своей маленькой башне, обучаясь убивать фей, холоднокровок и закатных пляс-с-сунов. И ты ничегошеньки не знаешь о том, кто ты есть.
– Так просвети меня, – зло выплюнул я. – Вместо того, чтобы язвить по этому поводу.
Она наклонила голову, пронизывающий ветер развевал ее плащ, словно дым.
– Эсани – это не просто линия крови, брат. Мы – вера. Я обучалас-с-сь у одного из величайших служителей Веры. У древнего по имени Вулфрик. – Красная струйка перед ней задрожала и превратилась в длинное лезвие, с которого капала кровь. – Именно от него исходят наши дары.
– И зачем же этот Вулфрик отправил тебя за мной? – Диор выдохнула дым, не сводя глаз со струящегося меча. – Чего ты хочешь?
– Того же с-с-самого, чего хотели заблудшие братья Габриэля. Кровь Спасителя положит конец мертводню, дитя. Ты вернешь с-с-солнце на небеса. И положишь конец этой империи проклятых.
В воздухе повисла
