Контракт / Контракт. Я заберу тебя (СИ) - Тэя Татьяна

Что это странное слово могло сказать мне? Пятилетнему ребёнку?

Ни-че-го.

Не знаю, каким образом, но я всё это выбалтываю ГлавГаду.

Не жду жалости. Да её и нет. Он просто спокойно предлагает:

- Возьми не торт. Возьми мороженое. Или фрукты?

- Мороженое? Мороженое подойдёт, - бормочу под нос.

- Какое ты любишь?

Пожимаю плечами.

- Ванильное?

- Чисто женский ответ.

Кажется, кто-то пытается шутить.

Мы едим в молчании, а чуть позже Белоусов потягивается и смотрит за окно.

- Миллион раз ездил этой дорогой. Пейзаж не меняется. Меня это даже радует. Осталась половина пути. Скоро приедем. Но ты и сама, наверное, это видишь.

- Не вижу. Я ни разу не была на море. И дороги к нему не знаю.

- Не была? Ни разу? Серьёзно?

- Серьёзно.

- Мы с друзьями постоянно гоняли туда, когда были студентами.

Косо смотрю на ГлавГада. Ну и к чему мне эти весёлые истории из его студенческой жизни? После его рассказа мои семейные откровения выглядят ещё более трагично. Хотя ничего такого в них нет, так живёт большинство семей, полагаю.

Мне хочется сказать ему что-то колкое, но не решаюсь. Нарвусь ведь на что-то более резкое.

Родители меня на море не возили. А в студенчестве я вляпалась в Сашу и всё остальное. Этому вообще ничего не надо по жизни. Пиво, телек, жрачка, меня пошпынять. Вот такая у него основная программа.

Мороженое оказывается очень вкусным. Растягиваю, как могу, но шарики быстро тают, поэтому в конце в ложке просто сладкие сливки.

Обед закончен. Мы поднимаемся из-за стола. Думаю, когда там следующая остановка? Вероятно, не скоро.

- Я схожу в дамскую комнату?

Белоусов кивает коротко, я удаляюсь, а он идёт к администратору. Вероятно, хочет что-то уточнить.

Через несколько минут возвращаюсь, но его не вижу. Решаю, что могу и сама дойти до автомобиля. Распахиваю дверь, спускаюсь по ступенькам и делаю несколько шагов по направлению к стоянке.

Пока меня не останавливает грозное «эй».

Контракт. Глава 17

- Эй, Алина, ты куда пошла?

Столбенею. Оборачиваюсь. ГлавГад недоволен моей самодеятельностью.

- К машине, - говорю очевидные вещи.

- Разве я разрешал?

Взгляд Богдана темнеет, и я невольно сглатываю. Тёплый ветер уже не кажется мне таким ласковым. Внутри всё застывает.

- Возвращайся, - приказывает сухо.

Камешки и песок хрустят под моими подошвами, когда я разворачиваюсь и иду обратно. Поднимаюсь по ступенькам и смотрю на Белоусова вопросительно. Тот кивком приказывает мне зайти внутрь.

Администратор у стойки расплывается в улыбке, когда мы возвращаемся. Худой мужчина восточной наружности окидывает меня странным взглядом, а перед ГлавГадом крутится, как угорь на сковороде-вок, желая угодить.

- Я провожу, пойдёмте.

Куда? Короткий взгляд на Богдана, мать его, Сергеевича, ничего не проясняет. Он вообще на меня не смотрит, уверенный, что я не ослушаюсь.

По лестнице, которая расположена тут же, в зале, мы поднимаемся на второй этаж. Тёмное дерево перил ласкает пальцы. Весь интерьер ресторана выдержан в цвете венге, темнота которого подчёркнута белоснежными декоративными элементами и тканью занавесок.

Окна в основном распахнуты, по залам гуляет лёгкий свежий ветер, доносящий ароматы с частично открытой кухни.

Мы проходим мимо пустых столиков на внутреннем балконе, поворачиваем в коридор, а далее администратор открывает перед нами одну из дверей в тёмных нишах.

- Хорошего отдыха, - произносит он и удаляется.

- Давай, вперёд, - командует мой хозяин.

Мы заходим в номер… Это именно номер, тут есть кровать, две тумбы, столик у окна, телевизор, два кресла и дверь в санузел. Под высоким потолком перекрещиваются массивные балки. Этакий кантри стайл. Речь вроде шла о дне пути, учитывая, сколько мы уже проехали, есть ли смысл останавливаться здесь?

- Мы тут переночуем? – ничего не понимая, оборачиваюсь к Сероглазому.

Тот уже стягивает с себя пиджак и футболку, расстёгивает джинсы.

- Нет.

- Тогда? – кошусь на него, уже понимая, что сейчас будет.

- Раздевайся, - приказывает. – Захотелось потрахаться, Алина.

Втягиваю воздух сквозь плотно сжатые зубы. На языке вертятся ругательства, протест, несогласие, но с этим мужчиной реально лучше не спорить.

Говорю, как можно мягче:

- Захотелось? Что подумает администратор, а персонал?

- Ты считаешь, мы тут единственные такие мимо проезжаем? И гостиница при ресторане с почасовой оплатой тут для других дел? – Его забавляют мои возмущения. – И потом, тебе ли не всё равно, что они подумают? Ты их видишь в первый и последний раз в своей жизни. Всё… стягивай штаны и быстро на кровать на спину. Я дважды повторять не хочу.

Мой рот в шоке приоткрывается…

- Я… я… я…

- Алина! – повышает ГлавГад голос, потом хватает меня за джемпер на груди и тянет на себя. – Туго соображаешь, - шепчет возле губ. – Если сейчас не снимешь чёртовы штаны, я их порву, и к машине пойдёшь с голым задом. Такой вариант устроит?

Горячо мотаю головой. Нет, конечно!

Хватаюсь за пояс брюк и наклоняюсь, спуская их по ногам, чувствуя себя униженной его сухими приказами. Если начну возражать, он мне контрактом в морду тыкнет. Хочу снять верх, но Богдан бросает:

- Нет времени, просто ложись и ноги раздвинь. Нам ещё ехать. Времени мало.

Пошло, грязно, звучит так, будто ему нужно только отверстие, которое у меня между бёдер. Да так и есть, наверное.

Но когда ГлавГад накрывает меня сверху своим телом и без всяких прелюдий начинает трахать, его ладони, вопреки заявлениям, скользят под джемпер и стягивают его через голову. Бюстгальтера на мне нет, и рот Богдана прямо через ткань тонкой майки накрывает сосок, зубы сжимают горошину, ГлавГад рычит от удовольствия, а я вскрикиваю от смеси боли и наслаждения.

Ну вот как он так может, а?

Почему его пошлые унижающие заявления одновременно возбуждающие?

Я точно умом двинулась.

Меня радует лишь одно: мы наконец-то на нормальной кровати, а не на твёрдой деревянной столешнице или кожаном кресле, после которого у меня были красные воспалённые коленки.

Мы нос к носу, и Белоусов взгляда не отводит. Чёлка падает ему на глаза с каждым новым рывком. В глубине зрачков замечаю искорки безумства. Да… только человек без башни может так поступать: заехать и снять почасовой номер, если ему приспичило. Хотя… что я об этом знаю со своей скучной жизнью?

«Зато сейчас весело, да, Алин?» - язвит внутренний голос.

Движения становятся быстрее, член легко скользит во мне. Я возбудилась и потекла. Его пальцы зарываются в мои растрёпанные волосы, от силы рывков моё тело едет вверх по шёлковому покрывалу, пока макушкой я не утыкаюсь в изголовье.

Пытаюсь словно бы сдержать его, кладу ладони ему на талию, потом на бёдра. Пальцы касаются сеточки тонких шрамов, которые я уже заметила ранее. Не знаю, откуда они у него, мы это не обсуждали.

Белоусов сжимает меня так, что кости хрустят, прикусывает шею, вырывает вскрик и кончает с глухим рваным дыханием. А потом ещё долго лежит сверху, не разъединяя тела. Но возбуждение затухает, и это происходит само по себе.

Всё в том же молчании он встаёт и идёт в сторону ванной.

А я, повернув голову вправо, смотрю в окно. На колыхающиеся от лёгкого ветра белые занавески, в промежутках между которыми проглядывает голубое небо. Мне лень двигаться. Да и не хочется, если уж на то пошло.

Кажусь самой себе использованной. Хотя почему кажусь? Всё именно так и есть.

Хозяин пожелал. Хозяин сделал.

Контракт. Глава 18

Вечером Богдан даёт мне время на себя. Так и бросает:

- Займись чем хочешь.

Прям с барского плеча отвалил.

А сам куда-то уезжает.

Мы остановились в большом отеле со СПА-зоной и каскадом крытых и открытых бассейнов. Конечно, я взяла с собой купальник, хотя и мысленно покрутила пальцем у виска, зачем он мне на юге в мае, когда вода ещё ледяная? Неискушённая Алина даже и мысли не допустила, что можно поплескаться в бассейне или зависнуть в сауне.