Сверхбогачи - Эндре Гёмёри

Последний Крупп был не одинок среди тех, кто, мягко говоря, удивлял свое окружение несколько странными обыкновениями. Да и вообще в атмосфере семейства Круппов уже давно чувствовался запах тлена. Однако до поры до времени дым сталелитейных заводов, копоть шахт и тяжелый дух расплавленного металла заглушали зловоние, исходившее от приватной жизни династии.

Интересно, что первый Крупп, который в 1587 году прибыл в город Эссен, тоже звался Арндтом Круппом. Историки династии и по сей день не едины в вопросе, откуда пошла эта фамилия. По одной версии, Круппы происходят из Голландии, и за 100 лет до их появления в Эссене их фамилия была Кроппен или Кроп. Правда, упомянутый выше Арндт Крупп в 1587 году записал свою фамилию в городские акты собственноручно. Но почерк у него был настолько примитивным, что немецкие историки на протяжении многих поколений спорили, как ее прочесть: Крупп, Крупе, Крип или Крипе.

Но если Арндт и не умел как следует писать, дельцом он оказался умелым и хватким. Тогдашний Эссен, как и другие города Европы, регулярно опустошали эпидемии. Через 12 лет после того, как Арндт Крупп поселился в городе в торговом доме на Соляной площади, город совершенно обезлюдел после очередной эпидемии чумы. Эссен охватила паника, смешивались стоны больных и вопли пьянствующих. Люди продавали за бесценок дома и земли первому встречному или бросали их.

Арндт Крупп не стонал и не веселился во хмелю, а скупал. Скупал сады и пастбища. Скупал — и не за понюшку табака — в местностях, что лежали вокруг высоких стен маленького тогда городка Эссен. Скупал такие поля, которым позднее не было цены, и потом, на протяжении четырех веков, они оставались исключительно во владении династии Круппов. Немного погодя Арндт Крупп вступил в цех кузнецов, однако кузницу строить не стал. Поначалу был торговцем, потом отдавал предпочтение земле, скупке наделов.

Сын Арндта — Антон Крупп в 1612 году за восемь лет до начала так называемой Тридцатилетней войны, охватившей всю Германию и залившей кровью все немецкие земли, женился на девушке по имени Гертруда Крёзен, отец которой был владельцем оружейной мастерской, одной из 24, имевшихся в то время в Эссене. Этот Антон и был первым Круппом — оружейником. Он продавал ежегодно по тысяче орудийных стволов, и в 1641 году в протоколе заседаний городского совета он упоминается, как «всеми уважаемый горожанин, благородный по рождению господин Антон Крупп». Из этого можно, конечно же, сделать вывод, что литье орудийных стволов у Круппа получалось неплохо. Начиная с того времени Круппы относятся уже к числу богатейших граждан Эссена.

Американец Уильям Манчестер, автор новейшей и, может быть, самой пространной истории семейства Круппов, так говорит об этом: «Итак, имелся Крупп, который за три столетия до Вердена и Сталинграда уже продавал пушки».

После Тридцатилетней войны в бизнесе Антона Круп-па наступил длительный «мирный» период. Богатеющие Круппы занимались всякого рода делами: держали бакалейную торговлю и торговали мясом, красками и одеждой. И только некая Елена Амалия Крупп в 1800 году снова вернулась к первоначальному ремеслу клана, открыв кузницу и торговлю углем и сталью. Севернее Эссена за 12 тыс. таллеров она купила сталелитейную мастерскую. Мастерская имела собственное имя — «Гутехофнунгсхютте» («Домна доброй надежды») и стала в дальнейшем самым гордым бастионом «империи Круппов». Сначала мастерская выпускала чугуны и сковородки, а затем по заказу Пруссии стала отливать орудийные ядра. Через семь лет после покупки мастерской госпожа Елена Амалия доверила ведение дела своему 19-летнему внуку Фридриху Круппу. Из 11 известных до сих пор поколений Круппов он относился к седьмому поколению, и до сих пор его имя («Фрид. Крупп», Эссен) украшает фронтоны крупповских заводов по всему свету.

Семейная легенда, не скупясь, наделила этого Фридриха Круппа удивительнейшими достоинствами, превратив его в человека, в котором «талант сочетался с энергией». Действительно, энергии Фридриху Круппу было не занимать, и он с великим упорством искал все новые и новые методы литья железа и стали. Но как предприниматель он не был очень удачлив. В это время над Европой простерла крылья зловещая тень Наполеона, и Фридрих Крупп со дня смерти своей бабушки все время раздумывал: сотрудничать ему с французами или нет? Наконец он решил этот вопрос в пользу сотрудничества, но решил именно тогда, когда огромная армия Наполеона отправилась в поход, где вскоре и сгинула почти вся на бескрайних русских равнинах. А Фридрих Крупп в это время рыл траншеи под стенами Эссена против пруссаков, которые, преследуя остатки наполеоновского войска, приближались к окраинам города!

Понятно, что после крушения Наполеона Фридрих Крупп не мог оставаться в городе. Да и бизнес его никак не хотел налаживаться. Сначала потому, что после сокрушительного низвержения императора на континенте вновь появилась английская сталь. Мастерская Фридриха Круппа, которая официально именовалась «сталелитейной фабрикой», на самом деле была едва ли больше обычной деревенской кузницы. В 1824 году Фридрих Крупп вынужден был продать даже свой городской дом, в котором его семья жила уже больше 200 лет. Неподалеку от мастерской он построил себе другой, намного меньше и проще. Этот дом простоял у самых стен выросшего огромного сталелитейного завода до 1944 года, когда бомбы второй мировой войны уничтожили его. (Вновь возрождающаяся «империя Круппа» построила точную копию того же самого домика, чтобы воскресить старую легенду.)

Однако действительность такова, что когда в 39 лет Фридрих Крупп умер на набитом соломой тюфяке, это был всего лишь потерпевший крах тщеславный провинциальный кузнец. 8 октября 1826 г., возвратившись с похорон отца, новый глава большого семейства, старший из сыновей Альфред Крупп «подвел итог». Он был довольно печальным. Новый глава семьи 14-летний мальчишка получил в наследство небольшую мастерскую с семью рабочими, дом ценою около 700 талеров, корову и несколько свиней.

Альфред Крупп оказался фанатиком сталелитейного производства, но в первые годы казалось, что и его точно так же, как и отца, ждет крах. Когда ему исполнилось 20 лет, в мастерской работало уже только пять рабочих. Ценой преодоления немыслимых трудностей он доставал нужное количество заказов, чтобы хоть как-то удержаться на поверхности, не пойти ко дну.

Перелом принесло изобретение. Альфред Крупп на своем маленьком заводике начал делать новый сплав стали, который легче поддавался сварке, был более легким и более упругим. В 1834 году, объехав многие крупные немецкие города с образцами этой стали, Альфред возвратился с десятком заказов. Год спустя на заводе уже работали 30 рабочих, а еще год спустя — 60.

Но все же своим расцветом его сталелитейное производство обязано не гениальности Альфреда, как на протяжении многих поколений твердили придворные историки династии. Конечно, крупповская сталь, что варили на маленьком заводе, была отличная, и все же она не могла превзойти по качеству английскую сталь. Поток заказов Круппу вызван другим обстоятельством — таможенной унией немецких государств. Эту унию поддерживала изо всех сил Пруссия, которая была предвестником и предтечей экономики единой Германской империи. Немецкая таможенная уния и создавала те экономические предпосылки, благодаря которым немецкий металл мог успешно конкурировать с английской импортной сталью.

Опираясь на эту новую таможенную политику, Альфред Крупп объехал всю Европу, заключая договора,— от Варшавы до Праги и от Парижа до Брюсселя. В столице Франции он навестил даже Джеймса Ротшильда, мечтая добиться поддержки этого финансового магната, чтобы на французских монетных дворах использовали крупповские стальные штампы и инструменты.

И по сей день неясно, почему Альфред Крупп снова возвратился к производству оружия. Фактом остается только, что в мастерских Круппа еще в 1836 году впервые начали экспериментировать с производством орудийных стволов. Эксперименты эти длились вплоть до 1843 года, когда был изготовлен первый стальной орудийный ствол.

Семейные историки не очень распространяются о том, что Альфред пытался прежде всего продать свои стальные орудийные стволы англичанам. В письме, направленном английскому правительству, он ссылался на то, что в сравнении с принятыми в то время бронзовыми и чугунными орудийными стволами его продукция — несравненно лучше. Однако англичане прислали только вежливый отказ. Да и прусское военное министерство не проявило большого понимания.

Альфред Крупп много лет кряду бомбардировал своими письмами чинуш из берлинского военного министерства, пока наконец в 1844 году все же получил первый заказ. Однако орудийный ствол он смог поставить только через три года, в 1847 году. Когда этот ствол прибыл в арсенал Шпандау, еще никто и подумать не мог, что это поворотный момент в военной истории. Это была первая крупповская пушка, поставленная Пруссии.