Второй раз не воскреснешь - Анна и Сергей Литвиновы

У Хозяина также были досье на остальных участников операции. Они лежали в сейфе в строгом порядке, по старшинству.

Татьяна Садовникова, наверное, была бы уязвлена, когда б узнала, что ее папка лежит ближе к концу. Не там, где место всяким шестеркам – водителям, охранникам, официанткам, горничным, крупье, а примерно на уровне «восьмерок» или «девяток». Такое же достоинство, такую же силу – никак не выше валета – имел и Игорь.

Их предстояло использовать в этой игре втемную.

Как, впрочем, и всех, безо всякого исключения, прочих участников операции.

Хозяин улыбнулся. Он всю жизнь считал себя игроком. Но когда-то, по молодости лет, он полагал, что игра может идти только картами, только за зеленым сукном. Каким он был тогда наивным!

Что – карты! Всего-то и надо: угадать три-четыре расклада. Почувствовать прикуп. Учесть психологию двух или трех противников.

Как это скучно, вульгарно, одномерно!

Иное дело – игра по имени жизнь. Когда каждая карта – человек с его бесконечными мыслями, желаниями, стремлениями. Куда как интересней играть ими. Играть нес людьми, а – самими людьми. Вот в такой игре раскладов – бесчисленное множество, и все они могут поменяться в любую секунду. И шестерка или валет вдруг возьмут и начнут свою игру. И станут воображать, что это они – играют. И по-своему будут пытаться разложить карты. А на деле… На деле-то играешь ими – ты. И на каждый новый расклад тебе, именно тебе, надо найти единственно верный ответ. А эти ответы не прописаны ни в одной теории игр. И каждую минуту жизнь бросает тебе новый вызов. И чем он необычней – тем интересней.

И тем неожиданней и вернее надо найти ответ…

Хозяин отъехал от стола в своем кожаном кресле ценой в хороший автомобиль. Откинулся на подголовник. Задумался. Улыбнулся.

Игра предстояла долгой и увлекательной.

В первый момент, проснувшись, Таня не могла понять, где она находится. Потом сообразила: это же мамина квартира. Она – дома!

Все происшедшее вчера – джип, повязка на глазах, дом без окон, пронзительный Олег Олегович – показалось ей не то чтобы кошмарным, но длинным, тягостным сном.

На обратном пути из особняка в столицу она задремала. Черная повязка на глазах и мерный бег джипа убаюкали ее.

В Москве дело близилось к вечеру, а на ее биологических часах, еще шедших по-американски, было девять утра. Всю предыдущую ночь она не спала. Сперва ворочалась в неудобном аэрофлотовском кресле над Атлантикой, пытаясь смотреть фильм «Бедная Саша». Затем проходила паспортный контроль, ждала багаж, после ехала в бандитском джипе в неизвестность, пытаясь считать повороты…

Какое же облегчение – быть дома!

Мама вчера вечером открыла на звонок сразу, даже не спросив, кто там. Ахнула:

– Танечка? Что? Что случилось? Том?

Бросилась обнимать Таню, гладила ласковыми своими руками. Всплакнула.

Таня целовала ее и говорила:

– Мамулечка, все нормально… Все хорошо. Я просто соскучилась – вот и приехала…

– Как же ты – без звонка… У меня и есть нечего… – словно Таня из своей квартиры в Новогиреево к ней пожаловала, а не из Эйвона, штат Монтана.

Наконец успокоились. Мама очень быстро сварганила нежнейший омлет из пяти яиц, заварила крепчайшего чаю.

Таня рассказала более чем облегченную версию причин своего приезда. Просто, сказала она, в Монтане, в этой дыре, ей стало ужас как скучно. Томас Харвуд – очень хороший, и все у них там о'кей, да только он занят своим новым романом, целый день напролет сидит в домике-офисе. Порой и ночки прихватывает. А ей-то что делать на ранчо? Кругом – леса, медведи, шакалы… До ближайшего супермаркета – восемнадцать миль… И ужасно скучно – без тебя, мамулечка, без друзей, без отчима-толстяка Валерия Петровича… Захотелось повидаться… А у Томчика, великого путешественника, бешеные скидки на полеты. Вот он и предложил ей полететь – за какие-то копейки, почти бесплатно… Только лететь надо было срочно, чтобы скидки не пропали…

– Но ты к нему вернешься? – обеспокоено спросила мама.

– Ну конечно! У меня и вещи-то все там!

Было неприятно врать матери. Но Таня, в общем-то, привыкла. Не рассказывать же было благонамереннейшей мамуле о бандитах, ворвавшихся в сиэтлский мотель, о джипе с тонированными стеклами, об особняке без окон, о ее новой «работе»! Бессонная ночь маме была бы обеспечена. А то и гипертонический криз вдобавок.

Покончив с омлетом и чаем, Таня раззевалась:

– Спать хочу – умираю! Сутки на ногах!

Мама быстренько постелила ей свежие крахмальные простыни.

Танюша надела пижамку, юркнула под одеяло. Мама задергивала шторы. Наконец-то стемнело, зажглись фонари – а по-Таниному, по-чикагски, время шло к полудню. Впрочем, ей было не привыкать прыгать сквозь часовые пояса.

– Мамулечка, посиди со мной, – капризничая, проговорила Таня.

Мама села на кровать, взяла Танечкину руку. Что-то с этим дочкиным приездом было нечисто, чувствовала она. Что-то не так. Чего-то Татьяна, великая авантюристка, лягушка-путешественница, недоговаривала.

– Мамми, расскажи про слоника… – изображая маленькую девочку, проговорила Таня. «Про слоника» была ее любимая сказка. Ее мама рассказывала когда-то Танечке на сон грядущий – вечер за вечером, выдумывая на ходу.

– Да какой тебе слоник! – улыбнулась мама. – Дылда! Двадцать шесть лет!

– Ну расскажи…

– Ладно. В одной квартире, на втором этаже, жил да был слоник, который умел летать…

Танино тело вздрогнуло. Рука, сжимавшая мамину ладонь, ослабела. Через секунду Таня спала.

…И вот наутро Таня, прекрасно выспавшаяся, открыла глаза в самом радужном расположении духа. Часы показывали десять утра – значит, по-монтански еще только начиналась прошедшая ночь. Что ж, надо привыкать к иному ритму. С кухни слышалось шипенье сковороды и тянуло ароматом маминых блинчиков.

Таня решила немножко поваляться, понежиться в постельке.

Мысли сами собой свернули на то положение, в котором она оказалась.

Ясно, что они с Игорем попали в кабалу. И из нее трудно вырваться. Вернее, избавиться от нее, похоже, можно, только лишь уничтожив противника.

Но противник, судя по всему, ох как непрост. На его стороне – мощная организация. Вон какие у них возможности. Даже в Америке они сумели организовать Игорев проигрыш, обнаружили их дилетантскую слежку, ворвались в ее мотель… Теперь следят за Игоревым папашей, за ее мамой… Мощная сила. Целая мафия. Но Таня знала, что ни одна организация не является непобедимой. И у каждой есть свое слабое звено. Если уж раньше, в советские времена, люди выступали против гранитной, всеохватывающей, незыблемой КГБ – КПСС – и порой, как Александр Исаевич, побеждали, то теперь… Теперь на каждую мафию найдется другая, более крутая. Хотя бы то же государство. ФСБ. Милиция. Интерпол. Пресса, наконец…

Почему бы, например, думала Таня, не привезти в качестве клиента в это несчастное казино друга-журналиста Димку Полуянова? Огласки нынче боятся даже те, кто, кажется, ничего не боится… Или отправиться туда с замаскированным под азартного игрока оперативником?.. Но это все надо хорошенько обдумать… Ни в коем случае не спешить и не делать неверных шагов. А для этого – потихоньку собирать информацию.

Поэтому пока… Пока она будет делать все, что они ей скажут. Будет исполнительной, умненькой, послушной… А там… А там, глядишь, они допустят ошибку. Или подставятся. Или у нее появится план…

Словом, как и предполагал Хозяин, одна из карт, Таня Садовникова – как и многие «люди-карты» из его колоды – возомнила, что она может быть не просто послушным инструментом, но вести собственную игру.

Таня вскочила, раздернула шторы и босичком пошлепала на кухню – завтракать.

Мамины блинчики, вкусней которых ничего не придумано на свете, уже были готовы.

Телефонный звонок прозвучал ровно после того, как Таня допила вторую чашку кофе – словно кто-то подсматривал за ее завтраком (а, может, так оно и было?).

Голос почудился Танечке смутно знакомым.

– Это от Олега Олеговича, – проговорила трубка.

– Слушаю.

– Надо встретиться.

– Я готова.

– Сегодня в два.

– Хорошо.

– Улица Куусинена – это в районе «Сокола» и «Полежаевской», ресторан «Райский уголок».

– Как я вас узнаю?

Смешок.

– А ты меня знаешь.

Повесили трубку. И тут Таня поняла, что это тот самый хмырь болотный с золотыми зубами, что врывался к ней в мотель, а потом в сиэтлской гостинице передавал билет до Москвы через Чикаго.

Значит, он уже тоже здесь.

– Кто звонил? – не преминула полюбопытничать мамми.

– Так, один Томов знакомый, – привычно соврала Таня. – Я привезла ему письмо… Ах, да, я совсем забыла! – вдруг вскричала она и полезла в сумку за подарком маме – купленной в Чикаго «Шанелью» номер девятнадцать.