Жестокие игры - Владимир Константинов

Тот, садистки улыбаясь, подошел ко мне, схватил мизинец левой руки, крутанул. Раздался хруст. Он сильной боли я едва вновь не потерял сознание. Закричал:

— Ты что, офанарел! Он ведь мне палец сломал.

Реваз лишь рассмеялся.

— Я говорил — плохо будет. Ты дурак был — не верил. Отдавал кассета. А то совсем плохо будет. Да?

— Но я понятия не имею ни о какой кассете. Честное слово! Ты мне можешь сломать все пальцы, но только бестолку все.

— Сагил, — вновь отдал Салигеев приказ моему палачу.

В тот же миг рама окна разлетелась вдребезги и в комнату влетел Максим. В правой руке у него был охотничий нож, с которым он никогда не расставался. Боевики, не ожидавшие нападения, явно растерялись. Остальное произошло в считанные мгновения. Мощным ударом правой ноги в челюсть Задорожный уложил на пол Салигеева. Сагил попытался было выхватить пистолет, но Максим ударил его ножом точно между ключицам, крутанул нож. В горле Сагила захрипело, забулькало. Он упал на пол, дергаясь в конвульсиях. Все было кончено.

— Ну ты даешь! — восхищенно проговорил я.

— А что, зря что ли учили, — удовлетворенно усмехнулся Максим и, окинув «поле боя», добавил весело: — Порядок!

Он подошел к Салигееву, наклонился и стал шарить у него по карманам. Найдя ключ от наручников, снял их с меня и надел на Реваза.

— Ты оказался как раз вовремя, — сказал я, поднимаясь с дивана. — Спасибо тебе!

— Да чего там, — смущенно пробурчал Задорожный. — Все нормально, товарищ капитан.

— Еще как нормально! — рассмеялся я. — Как же ты догадался нарушить приказ?

— Когда вы не появились, я решил посмотреть — что же случилось. Пробрался к окну. Взглянул. А здесь такое. Ну я и того... решил вмешаться.

Я подошел к Салигееву. Тот не подавал никаких признаков жизни. Я не на шутку встревожился. Неужели Максим его убил?! Это было бы сейчас очень некстати. У меня уже начинал созревать план. А смерть Реваза могла его напрочь перечеркнуть. Потряс его за плечо. Голова Салигеева безвольно качнулась из стороны в сторону.

— Похоже, что ты его убил.

— Да нет, — уверенно возразил Максим. — Просто такой хилый. Оклемается.

В одном из стаканов было недопитое вино. Плеснул вино в лицо Салигеева. Тот замычал, офыркиваясь. Открыл глаза. Ошалело на нас посмотрел. Сердито сказал что-то на своем языке.

Живой! Слава Богу, живой!

— Ну вот, я ж говорил, что он придуривается! — обрадованно воскликнул Задорожный.

Реваз зло сверкнул на него глазами. Лицо его перекосила злоба. С ненавистью прохрипел:

— Сука! Ты еще, гяур, пожалел, что на свэт родился, да?!

Максим снисходительно усмехнулся. Сказал презрительно:

— Дерьмо собачье! Слабак, у туда же... угрожать. Лежал бы лучше и не рыпался. — Он схватил Сагалеева мощной рукой за грудки. Легко поднял с пола. Поставил на ноги. Затем посадил на диван. Погрозил перед его носом огромным кулачищем. Предупредил: — Если ещё будешь выражаться — пасть порву. Понял, ты — аника-воин?

Реваз трусливо вжал голову в плечи, разом присмирев. Ничего не ответил.

Времени у нас было в обрез и тут же, не мешкая, принялся за осуществление своего плана. В первую очередь надо разговорить Салигеева, заставить во всем признаться. Иначе... Даже не знаю, что может быть иначе.

Сходил на кухню. Я видел, как Беркутов прятал магнитофон в банку с солью. Достал микромагнитофон. Извлек его и полиэтиленового пакета. Вернулся в комнату.

— Кассета у тебя? — спросил Максима.

Тот достал из внутреннего кармана кассету. Протянул мне. Я вставил её в магнитофон. Подготовил его к работе. Спросил Салигеева:

— Что с Кольцовым?

Тот лишь заскрипел зубами, ничего не ответив.

— Что с Кольцовым? — повторил более требовательно.

Он зло зыркнул на меня.

— С тэбя Хозяин шкура будэт драл, как барана.

Я снисходительно рассмеялся. Сказал укоризненно:

— Ты, кажется, не совсем понимаешь серьезность своего положения. Хочешь приобщится к своему приятелю? — кивнул на труп Сагила.

Максим подошел к Ревазу. Обхватил его голову сверху огромной лапищей. Слегка повернул. Пригрозил:

— Будешь возникать, откручу башку, как куренку. Понял?

Задорожного Салигеев понимал гораздо лучше, чем меня. Опасливо косясь на труп своего подручного, ответил:

— В подвал он сидыт. Кладовка.

Я вздохнул с облегчением. На этот раз мои худшие опасения не оправдались. И слава Богу! Если Беркутов живой, то все будет хорошо. Обязательно.

— А где Первенцев?

— Там, — Реваз кивнул на труп своего приятеля.

— Вы его убили?

— Убыли. Да. Хозяин говорил. Сагил убивал.

— За что вы его убили?

— Много знал. Мог говорил Татиеву. Потому. Да. Хозяин говорил. Сагил убивал.

— Первенцев хотел убить Руслана Татитева по заданию Бахметова?

Это был самый неприятный вопрос для Салигеева. Он закрутил головой, заскрипел зубами.

— Нэ знаю.

Максим сунул ему под нос кулачище.

— У ну отвечай, дурак! А то худо будет!

Угроза возымела действие.

— Да, — обреченно вздохнул Реваз. — Хозяин говорил. Винтовку давал. Русский хетел. Не получилось.

Ну вот и все. Этого вполне достаточно. Надо спешить. Я выключил магнитофон. Пора. Да. но что же нам делать с трупом и с Сагиеевым?

— А куда мы их денем? — обратился за помощью в Максиму.

— Во дворе я видел погреб, — ответил тот. — Мужет быть их туда?

— Не замерзнет?

— Да что с ним сделается, — возразил Запдорожный. — Ему даже полезно слегка остудится. — Он принес из кухни пару вафельных полотенец и тряпку. Полотенцами связал ноги, тряпку затокал в рот. Спросил весело: — У тебя полип нет?

Салигеев что-то замычал в ответ.

— Порядок! — заключил Максим. — Жить будет.

После чего он легко поднял Реваза, положил на плечо, отнес и спустил его в погреб. Туда же мы сбросили труп Сагила и отправились к дому Татиева.

Посреди площади лежал труп Первенцева. Около него толпилась небольшая кучка местных жителей. Мы подошли. По лицу Александра уже ползали огромные жирные мух. На груди лежала табличка на которой по русский с множеством грамматических ошибок было написано: «Он хател убыть нашива Руслана».

— Вот гады! — в сердцах проговорил Максим. На него оглянулись сразу несколько человек и что-то заговорили на своем языке.

Не хватало нам только лишних неприятностей.

— Пойдем, — решительно сказал и схватил Максима за рукав, потащил от толпы.

Подходя к дому Татиева, я молил лишь об одном — чтобы там не оказалось Бахметова. У ворот дома мы были остановлены стражником.

— Нам надо срочно видеть Татиева по очень важному делу, — сказал я.

Он окинул нас с ног до головы подозрительным взглядом, что-то крикнул вглубь двора. Через пару минут полышался голос первого телохранителя Татиева, с которым он никогда не расставался, Серика Бутиева:

— Рощина пропусти, а второй пусть ждет у ворот.

Я вошел во двор, Поднялся на крыльцо. Где был встречен Сериком.

— Пистолет, — требовательно сказал он, протянув руку.

Я достал из наплечной кобуры пистолет, вложил в руку телохранителя.

— Пойдем.

Мы поднялись на второй этаж и вошли в кабинет босса.

Руслан Татев сидел за столом. Был, как всегда, чисто выбрит, внешне спокоен. Лишь к глубине его глаз сквозило беспокойство.

«Ему уже успел доложить обо всем Бахметов», — решил я.

Татиев сказал телохранителю, чтобы ждал за дверь. А когда тот вышел, равнодушно глянул на меня.

— Зравствуйте, Игорь Сергеевич! — проговорил он дежурным голосом. — С чем пожаловали?

Меня удивило, что он назвал меня по имени, отчеству. Меня ему никто не представлял. И за все время моего пребывания здесь мы не обмолвились ни единым словом. Выходит, что он меня каким-то образом отслеживал.

— Здравствуйте, Руслан Мансурович! Вам уже известно о Первенцеве?

— Да. Мне недавно звонил Тагир. Так вы по этому поводу?

— И что он сказал о причинах покушения на вас?

Татиев несколько поморщился оттого, что инициативу разговора я взял в свои руки. После непродолжительно паузы. сказал:

— Бахметов предполагает, что за ним стоит подполковник Кольцов. Тем самым он, якобы. хотел укрепить власть надо мной. Несколько странно звучит, но эта версия заслучивает внимания.

— И вы этому верите.

Татиев раздраженно передернул плечами. Неприязненно глянул на меня.

— Мне кажется, что вы забываетесь, Игорь Сергеевич! Ведете себя как, простите, мент.

— Извините, Руслан Мансурович. Но мое поведение продиктовано обстоятельствами. Вы пробовали связаться с Павлом Ивановичем?

— Бахметов утверждает, что он исчез.

— А я смею утверждать, что Кольцов сейчас томиться у Бахметова в подвале.

Татиев даже растерялся от этих слов. Но тут же справился с волнением. Глаза оживились. стали заинтересованными.

— И вы сможете это доказать?

— Это и доказывать не нужно — стоит только послать своих людей к Бахметову. Я хочу доказать иное, то, что за покушение на вас организовал никто иной, как сам Бахметов. А сейчас пытается свалить вину с больной головы на здоровую.