Сердце из льда - Мария Северская

– Твоя мама приехала недавно, они с Борисом перекусывают в столовой, – сообщила ей стоявшая у плиты Наталья. – А я готовлю праздничный ужин.

По кухне плыл божественный аромат свежей выпечки.

– Присоединишься к родителям? – спросила домработница.

– А можно, я здесь, с вами, посижу? – улыбнулась Руся. – Так вкусно пахнет…

– Хочешь кусочек? – Наталья протянула ей большой кусок яблочного пирога на блюдце. – Не волнуйся, его на всех хватит.

– Спасибо.

Девушка налила себе чаю и расположилась за заставленным продуктами и посудой столом. Здесь, в кухне, в компании домработницы, она чувствовала себя гораздо уютнее, чем в вылизанной до блеска столовой. Там ей приходилось сидеть за огромным столом, словно на королевском приеме, и поддерживать чинную беседу. Здесь можно было просто насладиться вкусом пирога и поболтать с веселой Наташей.

– А Андрей завтракал? – спросила Маруся.

– Забегал утром. Рано. Выпил кофе и умчался, – ответила домработница.

«Только бы с ним все было нормально!» – подумала девушка.

Позавтракав, она, минуя столовую, где все еще находились Борис и мама, отправилась в свой павильон.

Еще издали Руся увидела, что дверь открыта нараспашку. Девушка бросилась туда со всех ног, влетела в беседку.

Все вещи покрывал иней. Даже дрова в камине, казалось, были укрыты снежной крошкой. Вода в фонтане замерзла, и в толще льда навсегда замерли разноцветные рыбки.

Маруся прикоснулась ладонями к ледяному полотну – в надежде их отогреть, бросилась к камину, с десятой попытки развела огонь.

Она осторожно, чтобы не повредить хрупкие тельца, откалывала лед. В душе ее жила глупая, ничем не подкрепленная уверенность, что рыбки, если их освободить, оживут. Но ее усилия оказалось тщетными. Рыбки были безнадежно мертвы.

Осознав это, Руся опустилась на пол рядом с фонтаном и расплакалась.

В голове у нее не укладывалось, как Андрей мог поступить с ней так – а то, что он сделал это нарочно, сомнений не вызывало!

«Это месть – за то, что я вчера видела его слабым, – думала она. – Только ему с рук это так просто не сойдет!»

Она вытерла слезы и, поднявшись с пола, еще раз оглядела свои владения. Помещение потихоньку наполнялось теплом, о том, что тут было каких-то полтора часа назад, напоминал только опустевший бассейн фонтана.

Руся оставила дрова догорать в камине и, плотно закрыв за собой дверь, отправилась искать Андрея.

Он обнаружился в гараже – ковырял там что-то, девушка даже не стала приглядываться, что именно, какие-то железки.

– Ты убил моих рыбок! – бросила она ему в лицо, едва он к ней повернулся, и слезы вновь потекли из ее глаз. – Как это просто, да, – всего лишь не закрыть за собой дверь, и статус ни от кого не зависящего человека восстановлен! Считаешь своего отца жестоким? Ты ничем не лучше, я ошиблась вчера! – Слезы уже лились в три ручья. – Они были живыми, понимаешь?! Живыми! А ты пришел и убил их – только потому, что испугался показаться в моих глазах слабаком. – Маруся сама не заметила, как подлетела к нему и принялась изо всех сил дубасить кулаками в грудь.

Андрей, как и тогда, в лицее, не сопротивлялся. Его лицо выражало недоумение.

– Рысь, ты о чем? – спросил он, перехватывая ее руки, но она не захотела услышать.

– Лжец! – кричала девушка. – Я всего лишь хотела тебе помочь, пожалела тебя, потому что… потому что… А ты! – Она захлебнулась воздухом, развернулась и выбежала из гаража, оставив обескураженного парня переваривать эту информацию.

Руся не выходила из своей комнаты до обеда, на мамины расспросы отвечала, что у нее болит голова.

От слез у нее опухло лицо, на душе было паршивее некуда. Ей казалось, что ее даже не предали – предать может только друг или любимый, а Андрей ни тем, ни другим не был, – ей плюнули в душу, поставили на место – жестко, зло: мол, не думай, что прошедшая ночь что-то между нами изменила, ты по-прежнему – всего лишь самозванка, приживалка в этом доме!

Смеркалось. Мир готовился к празднованию Нового года, а девушка все сидела на кровати в своей комнате, глядя куда-то прямо в пространство перед собой.

Ей послышалось, будто кто-то скребется в дверь, затем снова наступила тишина. В полоске света от фонаря была видна только часть паркета и угол кровати. Пробежавшись глазами вдоль луча света, Маруся увидела под дверью белый конверт.

Она вскрыла его, достала лист бумаги в клеточку и, подойдя к окну, прочитала:

«Прости меня. Я виноват. Приходи в павильон. Надо поговорить». И подпись: «А».

В носу у нее снова защипало.

«Виноват он! – Она тряхнула волосами. – Посмотрим, что ты мне скажешь».

В беседке горел свет. Девушка подошла к ней твердой походкой, но на пороге замешкалась, пытаясь представить, как она сейчас выглядит – растрепанная, с опухшим красным носом и глазами-щелочками. Зачерпнула горсть снега и окунула в него лицо, затем дернула на себя дверь и вошла.

Привычное пространство преобразилось. Дрова, прежде сваленные в кучу у стены, теперь аккуратно лежали на узорчатой кованой подставке, в углу стояло накрытое пледом кресло-качалка, вокруг фонтана были расставлены горшки с цветущими фиалками, а в самом фонтане плавали рыбки.

Руся прикрыла глаза. Хотелось поверить, что рыбки – те же, прежние, но она понимала – это другие.

В углу – там, где был вход во вторую, маленькую комнатку, – что-то зашуршало, и девушка испуганно распахнула глаза и уставилась в ту сторону.

Она ожидала увидеть Андрея, но все равно удивилась. На руках у парня сидел абсолютно белый голубоглазый котенок.

Подойдя к Русе, Андрей протянул малыша ей.

– Не знаю, что принято дарить девушкам, – неуверенно произнес он и тут же зачастил: – Я не знал, что дверь надо закрывать плотно, раньше ее достаточно было чуть прикрыть, на ней стоял доводчик, а теперь он, похоже, сломался. Она сама вставала на место! – И пояснил: – Это был павильон моей мамы. Она разводила тут цветы. Когда я был маленьким, прибегал к ней сюда, поиграть… Ты все очень красиво сделала, – он повел рукой, – надеюсь, кресло и цветы придутся кстати?

Маруся, словно во сне, прижимала к себе котенка и смотрела на парня. С самого детства она мечтала о кошке или собаке или, на худой конец, о хомячке, но они с мамой не могли позволить себе завести животное. Родительница целыми днями пропадала в библиотеке, Маруся – в школе, и зверушке было бы скучно одной. К тому же у мамы была аллергия на пыль, и Руся подозревала, что она опасается, как перенесет запах шерсти и другие посторонние запахи в их маленькой квартирке.

– А рыбки… – видя ее замешательство, произнес Андрей, – их, конечно, жалко, но они не мучались, просто заснули. – Он смешался. – Я назвал ее Рыськой, – кивнул он на котенка.

– Спасибо, – пробормотала девушка.

– Кстати, велосипед твой я уже починил, – добавил парень. – Он в гараже. – И без паузы произнес: – Ты к Коляну собираешься?

Все еще не пришедшая в себя Руся пожала плечами.

– Вроде звал. Отказываться, наверно, уже поздно? Я ведь вчера подтвердила, что приду… – она вопросительно посмотрела на парня.

– Конечно, поздно! – казалось, он почувствовал себя в своей стихии, его неловкость прошла. – Ты прямо так поедешь?

Она окинула взглядом свой костюм и покраснела. «Прямо так» идти никак не годилось.

– Переоденусь. – Но с места она не сдвинулась.

– Тогда – вперед! Я тебя буду ждать внизу, в холле. Вместе отправимся.

Маруся кивнула и, прижимая к себе мурчавшего котенка, побежала в дом.

Пока они ехали, Руся то и дело косилась на Андрея. Ее взгляд притягивали его уверенно лежавшие на руле руки с длинными пальцами, так и хотелось дотронуться до его кожи – проверить, такая ли она бархатистая на ощупь, какой кажется?

За короткие пятнадцать минут пути девушка измучилась. Разговор не клеился, все ее попытки завязать беседу разбивались об односложные ответы Андрея.

Едва приехав на место, он тут же влился в компанию гостей, оставив Марусю самостоятельно разбираться, как ей вести себя. Казалось, она перестала для него существовать, как только они вошли в дом.

Впрочем, скучать ей не пришлось. Русю тут же взял под руку Коля и больше от себя не отпускал, развлекал ее, как мог. Благодаря ему она больше не чувствовала себя здесь чужой: начала понемногу улыбаться и принимать участие в общих забавах, не обращая внимания на косые заинтересованные взгляды Натали.

Маруся понимала, что Натали волнует вопрос: почему ее парень приехал на вечеринку в компании с девицей, которую он терпеть не может?

Руся и сама не понимала, почему. От Андрея, просившего у нее прощения, подарившего ей котенка, не осталось и следа. Перед ней снова был насмешливый, холодный, недоступный парень – ее враг. Вот только относиться к нему, как к врагу, она больше не могла.

Далеко за полночь, когда гости разбрелись – кто-то играл в снежки в саду, кто-то валялся у камина с «Монополией», – Репей взял Марусю за руку.