«Я вернусь, мама!..» - Даир Славкович

— У вас коня возьму, — спокойно, как о давно решенном деле, ответил белобрысый парень.

— Рыжего?! — У Кости заколотилось сердце. — Не дам!

— Спокойно, Кастусь. — Кузнец положил свою тяжелую руку на плечо сына. — Коль надо, то и говорить не о чем.

Костя бросил вожжи на мешок с мукою, отвернулся. Потом спрыгнул с груженого воза, пошел прочь.

— Ты куда это? — белобрысый удивленно поднял брови. — Поедем вместе: на Ободец, Чурилово, Александрове — Мне лошадь твоя только до Александровского леса нужна: там до лагеря рукою подать. Выгрузим муку и возвращайся себе домой.

Костя остановился.

— А не врешь?

— Мне врать резону нет. Довезешь до первого поста, и будь здоров. А вам, — парень повернулся к кузнецу, — видимо, лучше где-нибудь в ельнике темноты дождаться: дорога теперь под надзором. Каждый встречный угадает по виду, что вы с мельницы. Ну и, конечно, заинтересуется, почему без муки.

— Правда твоя, сынок.

Кузнец слез с воза. Тяжело груженная подвода, поскрипывая, поехала по неровной лесной дороге.

Хочу бить фашистов!

Весна брала свое. После холодных дождливых дней резко потеплело. От земли, нагретой солнцем на пригорках, прозрачными струями поднимался теплый воздух — земля дышала. По пашне деловито расхаживали грачи. Над полями и проселочными дорогами с протяжным «кни-и-гу-ви!» кружили чибисы. Березы припорошились мелкими, светло-зелеными листочками. На полянах и прогалинах между деревьев и кустарников засинели подснежники. А в чаще старого бора пестрели цветы со странным названием «волчье лыко».

— Папа, я завтра Красулю погоню, — сказал после завтрака Костя и посмотрел вопросительно на отца. — На опушках уже трава появилась…

— Я и сам думал об этом, — согласился кузнец. — Пора за кнут браться.

— Кастусь, и я с тобой! — попросил Толик.

— Погоди, напасешься еще! — загадочным тоном ответил старший брат.

— Что задумал? Признавайся! — Лена заглянула в карие глаза брата: в них прыгали озорные чертики.

— Лента мне красная нужна! — сказал Костя.

— Или в чуб решил заплести? — засмеялась Лена и ласково потрепала его за вихор.

Костя кивнул:

— Правильно!

— Слушай ты его! — рассердилась на сестру Валя: надо же, такой чепухе поверила! — С каких это пор парни ленты на голову цепляют?

— А я нацеплю! — с вызовом сказал Костя. — Ленту только дайте хорошую.

— И дадим! — хохотнула Валя, выбежала в горницу и принесла оттуда красную ленту. — На, дорогой братик, вплетай в свои кудри, завязывай. Или, может, помочь?

— Спасибо. Сам управлюсь. — Мальчик спрятал ленту в карман.

Ну и удивились бы сестры, узнав, что под вечер Костя нашил эту самую ленту на зимнюю шапку-кубанку: спереди, наискосок, как у партизан. Он порылся в старом сундуке, схваченном металлическими обручами, вытащил черные суконные штаны и коричневый вельветовый френч, купленный на вырост, достал чистую рубашку, отцовский ремень и яловые сапоги. Затем топором подцепил одну из половиц, вынул из тайника сверток с пионерским галстуком. Все собранное завернул в узел.

Утром Костя взял несколько вареных картофелин, луковицу, немного соли. И выгнал Красулю из хлева. Мать проводила сына за ворота. Все было как всегда. Необычное началось позже, днем, когда корова пришла домой одна.

— Пастух наш потерялся, — завидев ее, пошутила Валя.

Но Алена Максимовна заволновалась:

— Хоть бы на этих извергов в черных шинелях не напоролся.

Лена пыталась успокоить мать:

— Придет. Свистки, наверное, мастерит. Сейчас самая пора их делать, правда, папа? — повернулась она к отцу, ища поддержки. Но Николай Романович промолчал.

А в это время в нескольких километрах от Рысевщины на партизанской базе Долгий остров комиссар подвел к стройному, подтянутому капитану подростка в яловых сапогах, шапке-кубанке и вельветовом френчике. На ремне — тяжелая кобура с револьвером, гранаты-«лимонки», немецкий штык. За плечами мальчика висел автомат ППД. Что и говорить: вооружен до зубов. Из-под воротника виднелся пионерский галстук.

— Посмотри, командир, на этого вояку, — весело сказал комиссар.

— Сын кузнеца Будника? — сразу догадался Никитин. — Тот самый?

— Да. Уже просился однажды к нам в отряд. Оружие тогда принес…

— Он член Теляковской подпольной организации, — подал голос начальник разведки. — Помог, кстати, уничтожить склад на Рысевщине первой.

— Как попал в наш лагерь? — спросил Костю Никитин.

— Я, товарищ командир, два караула обошел. Только возле самого лагеря на «секрет» наткнулся.

Командир посмотрел на начштаба:

— Придется с начальником караульной службы серьезно поговорить. — И повернулся к Косте: — Сколько у тебя оружия припрятано?

— Примете в отряд, скажу.

— Боец Будник, отвечать на вопросы командира!

— Есть, товарищ капитан! Думаю, все уместится на одну подводу, — четко отрапортовал новоявленный партизан.

— Двух человек из третьей роты и его, — Никитин хлопнул сильной рукой Костю по плечу, — сегодня же отправить с подводой на лесозавод. Забрать у кузнеца оружие, которое оставляли для ремонта, и прихватить арсенал этого молодца. К утру всем троим быть в роте.

Наконец-то исполнилась мечта Кости: его приняли в партизанский отряд!

Я вернусь, мама!

Начали сгущаться вечерние сумерки, когда телега, на которой ехали партизаны, остановилась на опушке леса. За поломанной заводской оградой виднелось не-большое здание кузницы. Поодаль, на фоне светлой полоски заката, темнели здания цехов. Над ними, как часовой, возвышалась высокая кирпичная труба. Постояли, послушали.

— Чужих нет, — сказал Костя. — Рудик лаял бы. Схожу, отца позову?

— Нет, — возразил Мельников, старший в группе. — Вы с Дороховым оставайтесь здесь, а я пойду в окно стукну.

Как хотелось Косте самому побежать к своим, зайти в хату и крикнуть громко: «Смотрите, я теперь партизан!» Но слово старшего — приказ. И мальчик сидел на подводе, нетерпеливо ждал возвращения Мельникова: как-то там, дома?

Мельников пришел с Николаем Романовичем.

— Вот ты, значит, куда исчез! — Отец крепко обнял сына. — Я так и думал.

— Вы меня должны понять, папа, — тихо сказал Костя.

— Понимаю, сынок, и… одобряю.

— Наши не спят? Как мама?

— Не спят… — Отец помедлил. — Но лучше не ходи. Мать переволновалась, слегла. Узнает правду, совсем разболеется. Я подготовлю ее, а потом все расскажу.

— Хорошо, папа, — согласился Костя. И голос его прервался от волнения, к горлу подкатил комок.

— Забирайте ваш заказ, — сказал Николай Романович Костиным товарищам.

Партизаны подогнали коня к кузнице, уложили на телегу отремонтированное оружие.

— А как с заводом? — спросил Мельников у кузнеца. — Никитин просил передать: точно установлено — немцы собираются пустить его в ближайшие дни. Им нужен обрезной лес, чтобы строить укрепления в гарнизоне.

— Все готово, — буднично, спокойно сказал кузнец. — Взрывчатку я заложил там, где договорились. Натаскал в цеха стружек, обрезков досок, полил все мазутом. Осталось поджечь.

Костя с удивлением смотрел на отца. Так вот почему последнюю неделю он совсем не сидел в кузнице, все находил себе дела на территории завода.

— Отлично! — Мельников удовлетворенно потер руки. — Когда взорвем?

— Сегодня. Я сам уничтожу завод. — Кузнец не смог подавить вздоха. — Вас только прошу, как завод загорится, стрельбу устроить. Мне будет легче оправдаться: спасали, мол, всей семьей имущество Германии от пожара, а тут лесные бандиты нагрянули, старуху напугали чуть не до смерти — лежит, не встает, сына-подростка увели в лес. И подозрений на Костю не будет.

— Ловко придумано, — засмеялся Дорохов.

— План подходит, — одобрил Мельников. — Пошли посмотрим. А вы, — кивнул он Косте и Дорохову, — поезжайте за оружием. Дорога туда хорошая?

— К конюшне подъезд отличный, — сказал Костя.

— Зачем к конюшне? — удивленно спросил Николай Романович.

— Я, папа, — объяснил Костя, — заводскую конюшню для одного дела приспособил. Там сток когда-то был, яма цементированная. Ну я ее досками обложил и складывал туда оружие. Прошлым летом, когда пас Красулю. Потом жестью, досками и разным хламом завалил, песком присыпал.

Настала очередь удивляться кузнецу. Ай да сын!

— Идемте, времени у нас в обрез, — поторопил Мельников.

Взошла и повисла над лесом большая белая луна. От деревьев и кустов на землю легли таинственные, зыбкие тени.

Костя и Дорохов кончили грузить подводу и теперь ходили вокруг нее, пытаясь воткнуть между ящиками с патронами и стволами винтовок еще хоть что-нибудь — оружия у мальчика оказалось больше, чем предполагали.