Учение Великих Махатм - Автор неизвестен

… Но если бы имелось в виду, что я когда-нибудь буду получать инструкции делать то или другое без понимания, почему и для чего это надо делать, не разбираясь в последствиях, слепо и не задумываясь, только идти и делать, то, скажу: для меня тут конец, я не военная машина, я заклятый враг военной организации и друг и защитник производственно-кооперативной системы; и я не присоединюсь ни к какому обществу или организации, которые хотели бы ограничить или контролировать мое право личного мнения. И, конечно, я не доктринер и не желаю обращаться с каким-либо принципом, как обращаются с игрушечной лошадкой…

Возвращаюсь к Олькотту, и я не думаю, что его связь с предполагаемым обществом принесет какое-либо зло… Во-первых, я ни в коем случае не возразил бы против надзора со стороны старого славного Олькотта, потому что я знаю, что этот надзор будет только номинальным, так как если бы он даже пытался поставить дело по-другому, то Синнет и я – оба вполне в состоянии заставить его замолчать, как только он начнет без надобности вмешиваться. Но ни тот, ни другой из нас не примет его как нашего истинного руководителя (6), так как мы оба превосходим его умственно. Это очень грубое изложение, как сказали бы французы, но gue voules vous? Без полной откровенности не будет и взаимопонимания…

Искренне ваш А. O. Хьюм.

Письмо 7 в

К. Х. – Синнету

Я хорошо понял. Но как бы искренни они не были, эти чувства слишком глубоко покрыты коркой самодовольства и эгоистического упрямства, чтобы вызвать во мне что-либо похожее на сочувствие.

1. Веками в Тибете мы имели высоконравственный чистосердечный простодушный народ, лишенный благословения цивилизации и поэтому незапятнанный ее пороками. Веками Тибет был последним уголком на планете, не испорченным до той степени, чтобы препятствовать смешиванию двух атмосфер – физической и духовной. И он хочет, чтобы мы обменяли это на его идеал цивилизации и прав! Это чистое саморазглагольствование, сильная страсть услышать себя самого дискутирующим и навязать каждому свои идеи.

2. Действительно, мистера X. следовало бы послать от какого-нибудь международного филантропического комитета в качестве друга гибнущего человечества, чтобы он учил наших далай-лам мудрости. Почему он сразу не сядет и не составит план для чего-нибудь похожего на идеальную "Республику" Платона с новой схемой для всего под Солнцем и Луною – ума не приложу!

3. Это действительно с его стороны благосклонность, что он так из кожи вон лезет, чтобы учить нас. Конечно, это чистая любезность, а не желание возвыситься над всем остальным человечеством. Это его последнее достижение в ментальной эволюции, которое, будем надеяться, не обратится в разложение.

4. Аминь! Мой дорогой друг, вас надо было бы привлечь к ответственности за то, что вы не подали ему блестящей идеи предложить свои услуги в качестве главного наставника Тибета, реформатора древних суеверий и спасителя грядущих поколений. Конечно, если бы он это прочел, он стал бы немедленно доказывать, что я аргументирую как "образованная обезьяна".

5. Теперь послушайте только, что этот человек болтает о том, о чем он ничего не знает. Нет живого человека, который был бы более свободен, чем мы после того, как вышли из стадии ученичества. Понятливыми и послушными, но никогда не рабами должны мы быть в то время; иначе, и если мы будем проводить наше время в спорах, мы никогда ничему не научимся.

6. И кто же когда-либо думал предложить его в качестве такового? Мой дорогой собрат, неужели вы действительно можете порицать меня за то, что я уклоняюсь от более близких отношений с человеком, вся жизнь которого, кажется состоящей из непрестанного аргументирования и обличительных речей? Он говорит, что никакой он не доктринер, между тем, как он именно им и является! Он достоин всякого уважения и даже любви тех, кто хорошо его знает. Но, светила мои! Своим однообразным пищанием о своих собственных воззрениях, менее чем в 24 часа он парализовал бы любого из нас, кому не посчастливилось приблизиться к нему на расстояние одной мили. Нет! Тысячу раз нет! Из таких людей, как он, получаются способные государственные деятели, ораторы и все, что угодно, но – не адепты. Среди нас нет ни одного такого. Возможно, что именно поэтому у нас не ощущалось надобности в доме для сумасшедших. Менее чем в три месяца он довел бы половину тибетского населения до сумасшествия! На днях в Умбалле я отправил вам письмо по почте. Вижу, что вы его еще не получили.

Всегда ваш с любовью Кут Хуми.

Письмо 8

Желаете ли вы, чтобы феномен с подушкой был описан в газете? Я с радостью последую вашему совету.

Всегда ваш А. П. Синнет.

Это несомненно было бы лучшим вариантом, и я был бы искренне благодарен вам, имея в виду нашего друга, с которым так жестко обходятся. Вы свободны упомянуть мое имя, если это может оказать вам хоть малейшую помощь.

К. Х. Л. С.

Письмо 9

К. Х. – Синнету

Вы уже узнаете до этого, мой друг, что я не был глух к вашему обращению ко мне, хотя я не был в состоянии ответить на него так, как хотелось бы вам и также мне, приподняв на миг все время утончающуюся завесу между нами. "Когда?" – вы спрашиваете меня. Я могу ответить: "Еще нет". Ваше испытание не закончено, еще немного терпения. Пока что вы знаете путь, по которому идти; в настоящее время он лежит открыто перед вами, хотя выбор более легкого, если и более долгого пути может ожидать вас в отдаленном будущем.

Всего хорошего, мой Брат. Всегда сочувствующий вам К. Х.

Письмо 10

К. Х. – СиннетуПолучено в Аллахабаде около 10 декабря 1880 г.

Нет, вы не "пишете слишком много". Мне только очень жаль, что в моем распоряжении так мало времени, а отсюда – моя неспособность ответить вам так быстро, как я хотел бы. Конечно, мне приходится читать каждое слово, которое вы пишете, иначе я бы все спутал. И читаю ли я своими физическими или духовными глазами – времени на это требуется почти столько же. То же самое можно сказать о моих ответах, ибо, "осаждаю" ли я, диктую, или сам пишу – разница во времени очень мала. Сперва мне нужно подумать, сфотографировать каждое слово и предложение тщательно в своем уме, прежде чем оно может быть повторено "осаждением". Как фиксирование на химически подготовленной поверхности изображений, созданных фотографической камерой, требует предварительного приведения аппарата в фокус снимаемого объекта (ибо иначе, как это бывает у плохих фотографов, ноги сидящего не получаются пропорциональными по отношению к голове и так далее), так же и нам приходится сперва располагать наши фразы и запечатлевать в уме каждую букву, прежде чем она становится годной для чтения. Пока что это все, что я могу сказать. Когда наука больше узнает о тайне литофила, и каким образом отпечатки листьев появляются на камнях – тогда я буду в состоянии лучше объяснить вам этот процесс. Но вы должны знать и помнить одно: мы только следуем и рабски копируем природу в ее работе.

Нет, нам больше не следует разбирать несчастный вопрос об "Одном дне у мадам Б. " Это тем более бесполезно, раз вы сами говорите, что вы не имеете права сокрушить невежественных и часто мошеннических оппонентов в "Пионере", даже в целях вашей собственной защиты, так как ваш владелец газеты возражает даже против самого упоминания оккультизма. Так как они христиане, то ничего особенно удивительного в этом нет. Будем благожелательны и будем надеяться, что они получат свою награду: умрут и станут ангелами света и Истины – крылатыми бедняками христианских небес. Если вы не объедините нескольких человек и так или иначе не организуете их, то я боюсь, что мало чем смогу вам помочь. Мой дорогой друг, у меня тоже имеются свои "владельцы". По причинам, лучше всех известным им самим, они отрицательно относятся к идее обучения отдельных лиц. Я буду переписываться с вами и время от времени давать доказательства моего существования и присутствия. Учить или наставлять вас – это совсем другой вопрос. Следовательно, заседать вам с вашей леди более чем бесполезно! Ваши магнетизмы слишком подобны, и вы ничего не получите.

Я переведу мой очерк и пришлю вам, как только смогу. Ваша идея переписываться с вашими друзьями и членами Общества – самое лучшее, что вы можете сделать в ближайшем будущем. Но непременно напишите лорду Линдсею.

Вы говорите, что я "немножко жесток" по отношению к Хьюму. Так ли это? Он по своей природе высоко интеллектуален и признаюсь, духовен тоже. Все же, весь он – "сэр оракул". Mожет быть, именно изобилие этого великого интеллекта ищет выхода в каждой щели и никогда не пропускает возможности облегчить полноту мозга, переполненного мыслями, находя в своей повседневной жизни лишь очень скудное поле деятельности с "Мэсси и Даусоном", на которых можно излиться. Его интеллект прорывает дамбу и обрушивается на каждое воображаемое событие, на каждый возможный, хотя и маловероятный факт, подсказываемый его воображением, чтобы истолковать его в своей предполагающей манере. Также я не удивлюсь, что такой искусный работник интеллектуальной мозаики, как он, неожиданно нашедший наиболее плодородные источники сведений и наиболее драгоценные краски, собранные в идее нашего Братства и Теос. Общества, начинает выбирать оттуда ингредиенты, чтобы раскрасить ими наши лица. Поместив нас перед зеркалом, которое отражает нас такими, какими его плодородное воображение нас рисует, он говорит: "Ну, теперь вы, заплесневелые останки заплесневелого прошлого, посмотрите на самих себя, каковы вы на самом деле!" Весьма и весьма превосходный человек наш друг мистер Хьюм, но он совершенно не пригоден для того, чтобы сделать из него адепта.