Коломбина для Рыжего - Янина Логвин

Я нахожу глазами площадку со столиками, за ней – широкую барную стойку с рядом высоких стульев, и, увидев парочку свободных в конце, решительно направляюсь к симпатичному бармену за своей не выпитой порцией двойного «Скрюдрайвера»*.

– Всм… стб… зы-ы… ик! … накомы, детка? – едва опускаюсь на стул, как парень по соседству отрывает немигающий взгляд от стакана с алкоголем, разъезжается в пьяной улыбке, и тянет ко мне ладонь. – Ф-федя! – представляется и тут же уважительно присвистывает, разворачиваясь ко мне лицом и сползая со стула. – Ниф… ик!.. игасе, какая ты… Одинокая, да? Ка-ак я?

У-у. Еще и полночи нет, а, кажется, кому-то пора выключить свет и уложить на боковую.

– Отвали. – Я даже не поворачиваюсь. Просто протягиваю руку и утыкаю палец в накренившуюся ко мне грудь. – Застрелю! Двойную «Отвертку» можно? – оскаливаюсь взглянувшему на меня бармену. – Так, чтобы не ждать?

– Конечно! – улыбается парень. – Сделаем! Слышь, Федь, – обращается к отмаргивающемуся на меня соседу, удивленно бормочущему: «Охо! Сы-серьезно, что ли, зы-застрелишь?». – Иди проветрись, а? Пора. Захочешь, после продолжим, а сейчас иди. Не задирай девушку.

– Я? Да она сама…

– Иди-иди, Федь, – выпроваживает гостя в сторону выхода, после чего возвращается и, глядя вполне приветливо, виновато вздергивает плечами. – Не обращай внимания. Нормальный парень. Просто его девушка оказалась сукой, вот и наливается.

Едали без масла, знаем.

– Бывает.

– Точно. Ничего, переживет.

– Спасибо, – я забираю коктейль из рук разговорчивого бармена, оставляя без внимания приветливую улыбку. Да пошли они все – смазливые. В тундру! К моей матушке! Заправив за ухо выбившуюся из хвоста прядь, отворачиваюсь к танцполу и молча цежу апельсиновый фреш с водкой, глядя на танцующую публику, когда на соседний стул опускается расстроенная Еременко, держа за руку хмурую Настю.

– Тань, эти придурки, что на улице, чуть не подрались, представляешь? – сообщает огорченно. – Оказывается, этот Бампер хам, каких поискать! Как только ты ушла, он сказал твоему парню, что тот может искать себе новую подружку, потому что ты к нему явно охладела. Вот же дурак, да?

– Надо же? – почти равнодушно отзываюсь я. – А Мишка, что же? И, Лиль, – замечаю подруге очевидное, – если что, он не мой парень. Просто друг. Бывший друг, надо полагать. Так что там Мишка? – снова цежу коктейль.

– А что Мишка? – вскидывает Лилька тонкую бровь. – Ты же этого рыжего видела, что такому скажешь? Он себя ведет так, как будто у него в штанах вместо обыкновенных яиц – закованные в броню фамильные «фаберже». Только попроси и потрогать даст, так выпирают. Твой Мишка его за грудки схватил, а он его к стене припер, мальчики разняли, вот и весь разговор. А дальше нас с Настеной сюда отправили. Как думаешь, не поубивают они там друг друга?

Я смеюсь почти со злостью. Кто бы мог подумать! И главное: зачем это Рыжему?

– Размечталась, – говорю подруге. – Было бы из-за кого! Расслабься, Лиль, раз уж мы попали в клуб, – показываю взглядом в сторону бармена, – пользуйся моментом. А мальчики взрослые, сами разберутся. Если кому и прилетит по куполу, значит, заслужил.

– Точно! – грустно вздыхает Настя. – Да пошли они! Уверена, этот Саня Лом меня даже в лицо не запомнил, не то, что мое имя! Все детка, да детка… А только что Наташкой назвал. Вот же козел!

– Козел! – соглашается Лилька, и с этой минуты вечер «одиноких девчонок» объявляется открытым.

Девчонки проверенные, их долго уговаривать не надо. Нам хватает полчаса, чтобы за смехом и двойным «Скрюдрайвером» нагнать нужный градус настроения, а через час мы уже так лихо отплясываем в центре танцпола, дружно горланя вместе с Эми Уайнхаус, какие же мы плохие и с нами одни неприятности, что на душе становится почти легко…

– I cheated myself,Like I knew… I would,I told you… I was trouble,You know that I’m no good…**

Это что-то новое, уже проснувшееся, но еще не обретшее названия. Непонятное чувство, очень похожее на сильный голод. Оно царапает, а следом обжигает меня изнутри, сжимая крепкой хваткой желудок и выкручивая нутро, при взгляде на Коломбину в чужих руках.

Она приближается к нам со Стасом в окружении друзей, и я несколько раз нервно сглатываю, наблюдая растерянный вид девчонки. Замечая, с какой неохотой несут ее ноги в мою сторону.

Она не рада мне, это ясно. Было ясно всегда – с нашей первой встречи. Так почему именно сейчас это так заводит? То, что я неприятен Коломбине? Может потому, что я завис на ней, как дурак?

Мне стоит больших усилий не смотреть, как уверенно обнимает ее незнакомый парень и как уютно ей в куртке с чужого плеча. Должно быть, куда уютнее, чем в пиджаке, прикрывшем дыру на юбке, – результат нашей общей несдержанности. Или желания. Хочется, все же, верить в последнее.

Я переключаюсь на теплое тело у своего бока, и даже, кажется, что-то отвечаю девчонке – прости-малыш-я-забыл-твое-имя – на невнятный лепет, раздражающим смехом ударивший в ухо…

– Новенькие? Не помню их по клубу. Смотри, какие заискивающие лица! Что, Витюша, снова просят в займы твое внимание? Не надоели подобные гости?

…Здороваюсь с парнями и дольше обычного задерживаю в ладони руку темноволосого типа, борясь с зудящим желанием заехать тому кулаком по морде. За то, что привез Коломбину сюда. За то, что трогал на моих глазах. За то, что был с ней… это легко читается во взгляде, пока я, как последний придурок, все эти дни вел жизнь конченного монаха, снова и снова, словно герой фильма «День сурка», возвращаясь мыслями к нашей последней встрече. Еще не понимая до конца причину, держа девчонку на расстоянии, но не желая нечаянной связью стереть воспоминание о смелых, жадных, потрясающе-требовательных губах, сведших меня с ума. И горячем, опалившем висок дыхании, оборвавшемся неподдельно-довольным стоном…

Чертова Коломбина! Мне хочется взять ее за шиворот и вытрясти из нее душу, потому что то, что я сейчас чувствую, глядя, как уверенно, по-собственнически перехватывает ее талию мужская рука – меня до сволочного злит.

Малыш-я-не-помню-кто-ты что-то весело бормочет у плеча, отвлекая на себя внимание, и я тут же, практически со свистом втягиваю воздух сквозь зубы, с удивлением встречая понимание, что впервые в жизни пытаюсь обуздать проснувшийся во мне, подобного рода гнев.

Какого черта, парень! Ты ведь никто для нее! Она просто использовала тебя, помнишь?

Помню. Как помню и то, с какой поспешностью Коломбина оттолкнула меня, получив свое. Как будто ужаснулась совершенному…

– Конечно, малыш, я все помню, – какая разница, что не ей, все равно ответ для нее.

– Не сомневаюсь, даже не мечтай! – не важно, что не она, я и не думал сомневаться.

Я отвлекаюсь на компанию, раздаривая нежданным гостям дежурные фразы хозяина клуба. Выслушав резоны Стаса и Лома – обещаю спорт-байкерам позже деловой разговор и свое время… если не сорвусь к черту и не уберусь подальше от бесстыжих карих глаз, прожигающих во мне дыру, прихватив с собой выпивку и безымянную кажется-я-был-с-ней-пару-раз девчонку. И к монахам и церковному уставу воздержание! А Коломбину – к дьяволу!

Сейчас, когда я не смотрю на нее, она смотрит на меня сама, греясь в объятиях темноволосого типа. Я чувствую на себе ее взгляд и, не в силах терпеть его прямоту, поворачиваюсь к ней, собираясь сказать…

Что? Что ты – чертов придурок – собираешься ей сказать, а? Какого черта ты здесь делаешь с этим козлом?

Неважно. Поздно. Она уже отвернулась, и мое удивление остается неразделенным. Я ожидал увидеть в ее глазах что угодно: раздражение, равнодушие, даже ненависть… А увидел обиду – хватило мгновения, чтобы понять. Не жгучую обиду. Другую. Неясного толка, очень похожую на разочарование…

Неожиданно.

– Я смотрю, сегодня здесь полно народу – стоянка забита. Если это обычное положение вещей, то твоей предприимчивости, Бампер, стоит позавидовать. Слышал, раньше на месте клуба был ресторан? – Темноволосый дружок Коломбины слишком разговорчив и слишком доволен происходящим на фоне своей хмурой подружки, чтобы ему захотелось ответить.

– Скорее занюханный пивбар с упитой алкашней. Правда, Витек? – скалится Стас, но я уже успел сдвинуть его и остальных на периферию, вглядываясь в тонкий профиль интересующей меня девчонки.

– Привет, – мне нужно еще раз заглянуть в карие глаза, чтобы понять, в чем я ошибся.

– А вы что, знакомы? – Черт, до чего любопытный. Так и хочется растолковать, что к чему, заткнув вопросительный знак жирной точкой.

Ее слишком поспешное «нет!». И мое, почти злое в ответ: «да».

И вот теперь глаза в глаза, впервые так долго после нашей встречи.

Значит, забыла? Виделись пару раз?.. Просто свадьба друзей?.. Не ожидал. Я почти чувствую, как злость на Коломбину, зудя в груди, поднимается к горлу, тугим кольцом перехватывая дыхание.