Сталь и песок - Юрий Вольнов

Неожиданно вспомнившие о неотложных делах в противоположном конце города, "бывалые" посетители спешно покидали нагретые места. У связавшихся с выпившими "псятами", как ни крути, было всего два выхода: или лезть в драку с кем ни будь из "стаи", а после упиваться уже за счет курсантов, или веселить компанию отвечая на вопросы "…об особенностях вождения танкового отряда в конном строю…", "…стрельба главным калибром машины, с упора коленом лежа…" или "…о влиянии знаний статей устава на расценки местных проституток".

Увы, так хорошо проходящая вечеринка была прервана самым грубым образом, бдительные охранники принесли печальную новость, – пиво кончилось, девочки устали, а курсанты уже не стоят на ногах, и делать им здесь более нечего. Кабачок закрывался.

Раздосадованные курсанты, постоянно теряя "ориентир" из виду, выбирались на "свежий воздух". Ориентир постоянно бессвязно ругался и падал; в конце концов решив идти по "приборам", курсанты взвалили орущий благим матом "ориентир" на плечи и, распихивая уличных торговцев, двинулись неуставным строем к транспортным дорожкам.

Транспортные дорожки являлись уникальным общественным средством передвижения, и пожалуй самым оптимальным, если учесть объем свободного пространства. Поднятые на три метра эстакады пронизывали весь уровень паутиной самодвижущихся магистралей. И чем больше расширялся уровень, тем длиннее становилась протяженность маршрутов, избавляя жителей от суточного перехода с одного конца уровня в другой.

По планировке, разработанной военными, вторым, после научно-технического, шел уровень "деловой", на котором и располагалось главное здание корпорации "РУСЭНЕРГО" и торговые ряды.

Ниже располагался так называемый жилой уровень, претерпевший значительные изменения после резкого притока новых поселенцев. Там то и находились разросшиеся в ширину жилые кварталы, а также "красные порталы", знаменитые раскованностью своих обитательниц, фантазии и распущенности коих хватало не только на не скудеющий поток "марсиан", но и на виртуальный порно портал, привлекающий в свои лабиринты пороков озабоченных со всех уголков солнечной системы.

Последний уровень являлся технологическим, на котором и находилась обеспечивающая жизнедеятельность города техническая инфраструктура: заводы по переработке отходов, установки кислородной регенерации, гидропонные фабрики… и святая святых мощные – генераторы, обеспечивающие весь город и столичный космопорт энергией.

Соединялись уровни в основном сложной системой лифтов, как общего пользования, так и служебными, пронизывающими уровни в окончании каждого ответвляющегося от главных туннелей пролета, словно вены в организме города с бурлящей и ни на миг не останавливающейся жизнью.

– Ох… мамочка… роди меня заново, – с трудом разлепив губы, прошептал Косяк. – все за глоток воды.

Держась за звенящую голову Косяк, восстав мертвецом из гроба. Окинул кубрик мутным взглядом; икнув, откинулся на подушку:

– Кто притащил в кубрик уличный фонарь!? – ответом был не стройный храп, – Парни, зачем фонарь-то нужно было ломать?

Не дождавшись ответа, Косяк перетек на пол. Цепляясь за стену, попытался встать на ноги. Борясь с непослушными ходулями, Косяк выжимал из организма шаг за шагом.

Путаясь в различных обертках, пустых бутылках, нашел искомую коробочку. Глотая пилюли, залпом выпил предусмотрительно оставленную банку напитка. Шаркая по ковролину, наконец, начавшими обретать уверенность ногами, он попутно зацепился за гирю, и все-таки уперся покрытым испаренной лбом о спасительную прохладу дюралевых створок санблока.

Стоя под холодными струями воды, Косяк пытался припомнить свое возвращение на уровень. Бросив бесполезное занятие, направил все силы на приведение своей помятой внешности в приличный вид. Выбрался из душа он только тогда, когда смог без особых допущений причислить изображение, наблюдаемое в зеркале к роду "человеков разумных". Закончив с собой, Косяк взялся за дело ответственное и опасное – побудку Дыбы.

Постоянно уклоняясь от вялых ударов протестующего "тела", Косяк упрямо добивался осмысленной реакции:

– Дыба вставай, через пятнадцать минут построение, – впихнув жменю цветных пилюль, дождался жевательного хруста. – Хватит валяться, мне еще Черепа оживлять!… Ах так, ну тогда выкидываю все диски и гантели на хрен!

На первые предложения угроз, Дыба реагировал мычанием и вялым взбрыкиванием, но услышав последнюю угрозу резко поднялся на койке:

– Я ща самого тебя по выкидываю на хрен!

– Ну вот так бы и сразу. И объясни-ка, зачем ты приволок этот "фонарик"?, – мотнув на раскидистую конструкцию, Косяк удивленно покачал головой, – это надо же до такого нажраться.

– А я откуда знаю. Черепа спросить нужно. Он вчера убеждал, что в кубрике не хватает света.

Сев, Дыба, потянулся до хруста в суставах и, вскочив с койки, смачно стукнулся головой об вырванные с корнем крепления фонаря. Раскинувший ветвистые кронштейны по всей комнате, фонарь предстал настоящей полосой препятствий.

Бросив на погнувшуюся конструкцию озадаченный взгляд, ругнулся и, массируя лоб, направился в душ. Пока Дыба омывался, что-то напевая под плеск воды, Косяк уговаривал Черепа "продрать таки пучеглазики".

– Череп вставай,… Злые "Церберы" ломают твой навороченный терминал, глумятся над программками и стирают мою любимую порнушку!

– Косяк… мне плохо… – тихий шепот сорвался с бледных губ, -…вызови медика… я умираю…

– Да ты уже так полчаса умираешь, – повторив процедуру с пилюлями, судя по этикетке – злейшими врагами похмелья, Косяк заставил умирающего прожевать, – дуй в душ, пока Дыба всю норму не выплескал!

– Косяк… мне плохо… вызови…

– Достал уже… от такого еще никто не умирал, – улыбаясь во все лицо, Косяк начесывал свой гребень, придирчиво рассматривая свою потускневшую и слипшуюся гордость, – не пойму, что у меня с гребнем?

– Что, что? – мы его вчера полоскали для яркости… – оживший Череп, нащупывал разбросанный комбез. – Сам вчера нас убеждал, что волосы, вымоченные в пиве, становятся ярче и здоровее.

– Э-э… М да!? А что… и действительно появилась какая то глубина в цвете…

Заправляя брюки в ботинки, Череп непонимающе рассматривал занявшую половину комнаты конструкцию:

– А это что еще за абстракция?

– А?… Это? Ну это ты мне должен рассказать. Говорят твоя идея.

– Моя!? Я только говорил, что у этого фонаря яркость такая, которая у нас должна быть в кубрике по нормативным документам…

– Нуу… теперь уже будет, – закончив начесываться, Косяк обезьяной пробрался между кронштейнами, уже в дверях повернувшись, задумчиво сравнил проем двери и объемную конструкцию. – Интересно… как она сюда целиком то пролезла.

Дыба, выходя спиной из душа, прижал Косяка и, не обращая внимания на придавленный выдох, спросил:

– А мой ершик, такой оранжевый… ну ботинки почистить, никто не видел?

Вырвавшийся из ловушки Косяк принял игру. Панически мечась, с криком бился во входную дверь:

– Кто оставил клетку открытой!?… Обезьяна на свободе!… Помогите!… Бешенная обезьяна вырвалась с вольера! Вызовите Службу Спасения!… Дайте мне ружье!… ПОМОГИТЕ!!!

Раздавшийся в ответ крик гориллы вошедшей в брачный период, несмотря на герметичность двери, был слышен даже на "взлетке", где уже кучковались курсанты, собираясь на утреннее построение. Вылетевшего Косяка встретили смешки и ожидающие продолжения взгляды.

Обрадованный таким количеством зрителей, Косяк продолжал дурачиться:

– Вы не знаете, у нас есть ветеринарная служба? А то у гориллы… гормональное обострение, спасу нет! – непринужденно подпирая стену, с ленцой рассматривал кончики ногтей. – Бросается, бедняжка, на все, что шевелится! Мои попугайчики… кончились, а вчера на меня так посмотрел, так посмотрел! Все, буду заказывать стерилизацию!

Остановила описание тяжелой жизни, большая волосатая пятерня. Схватив шутника за грудки, втащила трепыхающегося Косяка вовнутрь. Раздались крики борьбы, на "взлетку" пятясь выбрался Дыба, отбивающийся от взбесившихся "ветеринаров".

Один пытался удержать на месте Дыбу, а второй примерялся боевым ножом к проведению сложной операции – стерилизации в походных условиях по экспресс-методу.

Выбравшись на "простор", троица устроила шоу, часто повторяющиеся внутри кубрика – двое битых, против одного небитого.

Представление прекратил дежурный, подав команду на построение корпуса. Участники и болельщики, отвеселившись, заняли свои места в строю и, ожидая появления командира, глотали остатки смеха.

Вышедший из канцелярии Ряхлов, выслушав рапорт дежурного, повернулся к курсантам:

– Господа курсанты! Перед получением техники с вами будет беседовать представитель корпорации. Это не значит, что вам можно будет дрыхнуть во время выступления или играть на терминалах, – прохаживаясь вдоль строя, Ряхлов продолжал раздавать ценные указания -…Даже когда он ничего не будет говорить, вы ничего не будете делать. А только слушать!