Папа для юного дракона - Александра Гусарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хозяйка, еду можно забирать!
– Забирай! – кивнула она слуге. Но потом на секунду задумалась и позвала:
– Брин, обожди!
Мужик замешкался и развернулся с удивленным видом. Завтрак – дело святое. Хозяйка никогда его не тормозила и не мешала, если варила, как сегодня, и на него.
– Брин, познакомься, это наш новый управляющий: господин Гольденброук, – перевела взгляд на Алана и добавила:
– А это, господин управляющий, мой конюх и помощник в одном лице – Брин.
Герцог ишь усмехнулся про себя: имея вора-управляющего и конюха алкоголика, странно, что имение не разорилось полностью. Марьяна же, не заметив эмоций, что отразились на лице Алана, вернулась к теме, которую они затронули раньше.
– Нет, я не перепроверяла управляющих. Я нанимаю человека, чтобы он качественно исполнял свою работу и плачу за это деньги. Вы считаете, что это нужно обязательно проверять? – затем помявшись, добавила:
– Иногда я книги пролистывала. Хотя бы для видимости. Но честное слово, ничего криминального там не находила.
– Да-а, – растягивая гласные усмехнулся управляющий, – в отличие от вас, мои предшественники были профессионалами и точно знали, как прятать концы в воду. Да и для женщины это простительно. Я могу спросить, почему вы не вышли повторно замуж? Слишком любили отца Вереса?
Марьяна метнула в него взглядом молнию, поджала губы, как показалось герцогу, скорбно, но все же ответил коротко:
– Да.
Скорее всего это «да» было ответом на все его вопросы.
– Я бы хотел посмотреть поместье, – сообщил Гольденброук, – а затем составить план по его восстановлению. Заметив ее недобрый прищур, торопливо добавил:
– Разумеется, вместе с вами.
– Идите к Брину, он вас по поместью проводит. У меня, к сожалению, есть хвостик, который это не даст сделать. Через три часа, я думаю, вам это вполне достаточно для осмотра, Верес ляжет спать. И тогда мы с вами сможем обстоятельно поговорить.
Поместье представляло собой скопище разрухи и безделья. Арендаторы остались лишь те, кто был не в состоянии куда-то податься. Но они же и были не в состоянии хорошо работать, поэтому еле-еле, как и их хозяйка, сводили концы с концами.
У полуразвалившегося забора, подпертого шестом, спасающим его от полного падения, Алан увидел старушку очень преклонного возраста. Она копошилась на грядках. Можно, конечно, предположить, что пожилая женщина вышла поковыряться в земле ради удовольствия. Только дырявая крыша и пресловутый забор кричали об обратном.
– Это кто такая? – поинтересовался герцог у сопровождающего.
– Эта? – он бесцеремонно ткнул в сторону женщины пальцем с обкусанным ногтем и траурной каймой под ним. – Это бабуля Вафля. Почему Вафля, честно говоря, не знаю. Наверное, от того, что вся морщинистая.
– Она тоже арендатор? – искренне удивился Гольденброук. – В таком возрасте давно пора на покой.
– И я об этом же хозяйке говорю, но разве она послушает? – поморщился Брин, выражая всем видом крайнюю степень озабоченности.
– Ей жить негде, на что она есть будет? – конюх отлично спародировал интонации хозяйки. – Вот так здесь век свой и коротает. Я еще согласен, что стариков, если у них никого не осталось, нужно поддерживать. На ее дом вряд ли кто-то позарится. Слишком много в ремонт нужно вкладывать.
Герцог до этого слушал разглагольствования Брина в пол-уха. Но на последней фразе задержался в ожидании, что тот скажет дальше. Судя по интонации еще более крамольное или ужасающее. И конюх не подвел:
– А вот вдова Иберова и ее десять отпрысков! Я бы давно отправил их всех работать.
Дети были для герцога больной темой. Только его помощник об этом не знал и очень сильно удивился, когда Алан, поморщившись как от зубной боли, сказал:
– Кого бы я заставил работать, так это тебя! И прикасаться к бутылке совсем запретил.
– Ваша светлость, меня-то зачем? За что? – начал с пыхтением оправдываться сопровождающий. – Меня нельзя. Я единственный и неповторимый. И пью я только в свободное от работы время.
– В моем герцогстве, – начал горячиться Алан, но потом опомнился и добавил, – в котором я работал до этого, конюхов десять человек. И любой тебя заменит, работать будет лучше, а спиртное не употребляет совсем.
– Дык, я не просто конюх, – Брин почесал затылок, надвинув свою куцую шапчонку на лоб. А затем выпятил грудь и гордо произнес:
– Я – личный помощник ее сиятельства.
– И чем личный помощник помогает хозяйке? – герцог развеселился, не предполагая, какой ему дадут ответ.
– Как чем? Нянчусь с маленьким хозяином, когда Марьяне некогда.
Он даже не подозревал, что практически подписал себе смертный приговор в эту секунду.
Нет, убивать Брина он не собирался. Только как Марьяна могла доверить этому раздолбаю своего ребенка? Лучше бы к вдове Иберовой отвела. Та точно умела с детьми обращаться. Он еще с ней на эту тему обязательно поговорит.
И тут же перед глазами мужчины предстала мысленная картинка с рыжими кудряшками, широкой улыбкой и сливочной кожей груди графини. Грудь он увидел случайно. Просто малыш на внутреннем экране герцога обнимал маму за шею. По крайней мере, именно так Алан объяснил себе видение. А детей он всегда любил.
– Господин Гольденброук! – из состояния задумчивости его вывел голос конюха. – Мы с вами дальше пойдем али хватит уже?
Брин бесцеремонно тянул его за рукав дорого пиджака, вряд ли доступного для управляющего даже очень богатого поместья. Да конюх в моде ничего не понимал, расстегиваются пуговички на рукавах пиджака или не расстегиваются, не проверял. Поэтому и мог позволить себе такую бесцеремонность. Алан брезгливо выдернул руку из его загрубевших пальцев, стряхнул невидимую пылинку и ответил, поморщившись:
– Я, думаю, хватит. Общее представление я составил. Вряд ли другие части поместья сильно отличаются, как и арендаторы.
Внезапно взгляд герцога задержался на добротном особняке, стоявшем на невысоком пригорке:
– А это чей дом? Кто там живет?
– Дык этот самый, – конюх махнул рукой, помогая себе подобрать необходимое слово, – барон Вишлес. Там наша граница по подножию холма проходит.
– Хорошо, – кивнул герцог непонятно кому и отдал резкую команду:
– А сейчас пойдем к графине. У меня к ней очень много вопросов накопилось.
Мужчины вскочили на лошадей и двинулись в сторону графского дома.
Хозяйка поместья нашлась во дворе. Она качала Вереса на самодельной веревочной качельке. Малыш заразительно хохотал и кричал:
– Высе, мама, высе! –
