Товарищ по партии - Андрей Иванов

– Убежден, что так, – ответил Филиппов.

– Вы знаете их фамилии?

– Только начальника смены. Аркадий Пискарев. Он работал с нами еще до того, как мы перебрались в новое здание. У него очень хорошая репутация.

– У вашего Золотарева тоже была хорошая репутация, – заметил Фирсов.

– Да, вы правы. Сейчас никому нельзя доверять.

– Нам можно, – сказал Лисиц.

– Кто же были двое остальных? – поинтересовался Фирсов.

– Это нетрудно узнать, достаточно посмотреть график дежурств.

– Вы сможете сделать это, не привлекая ничьего внимания?

– Думаю, смогу.

– Да, Артем Генрихович, – вздохнул Лисиц, – вы создали нам дополнительную проблему.

– Что же делать? – Филиппов растерянно посмотрел на спонсоров.

– Эта проблема требует решения, – сказал Фирсов. – Мы готовы взять ее на себя, но это увеличит ваши обязательства перед нами.

– Что я должен буду сделать?

– Думаю, мы сформулируем наши требования к следующей встрече, – объяснил Лисиц, – а пока необходимо срочно потушить возникший пожар.

– Но как? – спросил председатель.

– Насколько я понял, нам сложно определить, кто из охранников является шантажистом, – сказал Фирсов.

– Да, – кивнул лидер партии.

– На всякий случай лучше убрать всех, – закончил мысль спонсор.

13

С каждым днем столбик термометра упрямо поднимался вверх. Оазис оттепели, возникший посреди пустыни зимы, взломал лед на реках и каналах. Последний раз такую высокую температуру в феврале синоптики зафиксировали сто одиннадцать лет назад.

Особенно радовались наступившей передышке бомжи Петрович и Степаныч. Их зимняя одежда дышала на ладан, а на заснеженных обледеневших свалках трудно было найти что-нибудь съестное. Бледное зимнее солнце отогрело бездомные души завсегдатаев дворов и помоек.

В то утро Петровичу повезло, ему удалось выпросить деньги на бутылку у своей бывшей сожительницы. Вместе со Степанычем они расположились на набережной Мойки, возле спуска к воде, рядом со Вторым Садовым мостом. Бомжи уселись на ящики, поставив рядом початую бутылку. В руках у каждого была удочка. Поплавки колыхались в черной воде. По плавающим вокруг льдинам прогуливались чайки.

Первые пятнадцать минут рыбалки не принесли результата, но бомжи не унывали. Теплая погода и водка неуклонно поднимали настроение рыбаков. Разомлев, они смотрели на неподвижные поплавки.

– Ну давай еще по глоточку, – предложил Петрович.

– Давай, – согласился Степаныч.

Бомжи по очереди приложились к бутылке.

– Эх, хорошо… – выдохнул Петрович.

– Вот если бы каждая зима была такой, – мечтательно произнес Степаныч.

– И не говори…

– Хорошо тем, которые в Африке. У них зимы вообще не бывает.

– Зато у них этот, как его… Сезон дождей.

– Это в джунглях. А в пустыне всегда жарко.

– Когда жара без продыху, тоже плохо, – возразил Петрович.

– Я где-то слышал, – сказал Степаныч, – что человек произошел из Африки.

– Как это?

– Ну, он сначала путем эволюции там появился, а потом распространился по другим континентам.

Петрович усмехнулся.

– Если человек вышел из Африки, – сказал он, – на земле должны жить одни негры. А откуда тогда китайцы? Или мы?

– Из-за эволюции.

– Чего?

– Когда человек стал переселяться в холодные широты, его кожа от мороза начала светлеть. Вот и получилось, чем ближе к Африке, тем темнее люди.

Петрович почесал затылок.

– Как же все-таки быть с китайцами? – спросил он.

– Китайцы… – задумался Степаныч. – Сейчас выпьем, я тебе объясню.

Бомжи вновь приложились к бутылке.

– С китайцами все не так просто, – сказал Степаныч.

– Понятное дело.

– С японцами тоже. Они ведь как себя называют – Страна восходящего солнца.

– Ну и что?

– То-то и оно! У них солнце раньше, чем у нас встает, поэтому они на него щурятся. И из-за этого там сплошное узкоглазие.

– Ну ты даешь! – отреагировал Петрович.

– Точно тебе говорю.

В этот момент у Петровича дернулся поплавок.

– Погоди-ка, – сказал он.

Поплавок дернулся вновь.

– Клюет! – воскликнул бомж.

Оба рыбака напряженно уставились на воду. Когда поплавок окончательно скрылся, Петрович мощным рывком потянул удочку на себя.

– Зацепило! – воскликнул он.

Судя по весу, на крючок попалась большая рыба.

– Наверное, плотва, – предположил Степаныч.

– Нет, скорей окунь, – ответил Петрович.

На поверхности наконец показалось то, что поймал Петрович. Это была спина человека. Утопленник колыхался на черной глади ледяной воды.

– Вот так рыба… – ахнул Степаныч.

– Да… – протянул Петрович.

– Слышь, Петрович, там в саду есть платный туалет с телефоном. – Степаныч показал на кирпичное здание в Михайловском саду. – Я пойду в милицию позвоню, а ты этого покарауль.

– Давай, – согласился Петрович.

Степаныч направился в сторону платного туалета. Перейдя Мойку по мосту, бомж оказался в Михайловском саду, где подошел к одноэтажному зданию с надписью «М Ж». Зайдя в туалет, рыбак увидел мощную женщину лет пятидесяти, сидящую в предбаннике за столом и изучающую газету «Совершенно секретно». Перед женщиной стояло блюдце для денег.

– Добрый день, мамаша, – сказал Степаныч.

Женщина скептически посмотрела на посетителя.

– Бесплатно не пущу, – сказала она.

– Да я не за этим, – объяснил Степаныч. – Там в речке труп плавает.

– Какой труп? – не поняла работница туалета.

– Натуральный трупак. Раздулся весь от воды.

– Сам ты трупак.

– Да ты выйди, посмотри.

От туалета до места рыбалки бомжей было около пятидесяти метров. Женщине стало любопытно взглянуть на утопленника, и, покинув рабочее место, она вместе со Степанычем направилась смотреть страшный улов. Убедившись, что в Мойке действительно плавает труп, работница туалета позволила бомжу позвонить в милицию.

Звонок Степаныча принял дежурный майор Чердынцев.

– Дежурный Чердынцев слушает, – сказал он.

– Здорово, майор! – крикнул в трубку Степаныч. – Это Степаныч.

Чердынцев хорошо знал Степаныча, тот неоднократно ночевал в отделении в «обезьяннике».

– Чего тебе? – спросил милиционер.

– Слышь, майор, мы тут с Петровичем труп в Мойке обнаружили.

– Какой труп? Чего ты свистишь?

– Натуральный труп. Мы рыбу ловили, а он на крючок попался.

– Ты, видать, сегодня не опохмелился, – сделал вывод милиционер.

В это время по коридору в сторону выхода шли капитан Ларин и старший лейтенант Волков.

– Андрей, – обратился к Ларину Чердынцев, – поговори-ка ты с этим Степанычем. Говорит, они труп нашли.

Капитан взял трубку.

– Ларин слушает, – сказал оперативник.

– Василии, приезжай на Мойку, в район Михайловского сада. Тут в воде мертвяк плавает, – отрапортовал Степаныч.

– В каком месте?

– Туалет общественный возле моста знаешь?

Раньше Ларин часто гулял с бывшей женой в Михайловском саду и неплохо там ориентировался.

– Ну знаю, – сказал оперативник.

– Ждем тебя там.

Ларин вздохнул. Был обеденный перерыв, они с Волковым собирались прогуляться до соседнего кафе.

– Ладно, сейчас подъедем, – произнес милиционер. – Только смотри, если это шутка, будешь до конца дней в «аквариуме» сидеть.

– Какая шутка, Василич!

Ларин положил трубку и повернулся к Волкову:

– Надо ехать на Мойку, у нас труп.

– А как же пиво? Может, хряпнем перед выездом по кружечке?

– Придется отложить, – возразил Ларин. – И вот еще что… Где сейчас курсанты?

– На втором этаже, в семнадцатом стены красят.

Капитан набрал номер семнадцатого кабинета.

– Але, Сева, это Ларин, – сказал оперативник. – Как ваши дела?

– Красим, товарищ капитан, – ответил курсант. – Половину работы сделали.

– На сегодня завязывайте, спускайтесь вниз. Через десять минут выезжаем.

– Слушаюсь, товарищ капитан.

Волков удивленно посмотрел на Ларина:

– Зачем нам курсанты?

– Труп в реке плавает, не самим же его вытаскивать, – ответил капитан.

Через десять минут милицейский «уазик» помчался в сторону Михайловского сада. В кабине, кроме шофера Вити, сидели Ларин, Волков и двое курсантов – Сева и Роман. Миновав Университетскую набережную, машина выехала на Дворцовый мост, затем пересекла Дворцовую площадь и по набережной Мойки подъехала к Михайловскому саду.

Оперативники увидели Петровича и Степаныча, стоявших на спуске к воде. Возле них уже собралось несколько любопытных. Метрах в полутора от берега на волнах колыхалось бездыханное тело.

– Приехали, – сказал Ларин.

Милиционеры вышли из машины. Капитан посмотрел на курсантов. Те уже поняли, с какой целью их оторвали от покраски кабинета в отделении.

– Ну, Сева и Роман, за работу, – дал указание Ларин.