Карточный дом - Ирина Млодик

Дети в соответствии со своим возрастом считают, что добро должно победить зло, справедливость всегда восторжествует, всем и всегда будет воздано по заслугам. Условно здоровый и реально повзрослевший человек понимает суть, место и условность понятий добра, зла и справедливости в системе человеческих отношений и мироустройства. «Пограничник», сколько бы лет ему ни исполнилось, будет с большой увлеченностью бороться со «злом» своим особенным, часто нарушающим все законы этики и морали способом, и демонстрировать всем непоколебимую убежденность, отсутствие сомнений.

Пока невротик, размышляя над сложной моральной дилеммой, будет теряться среди многообразия условий, «входящих переменных», думать с разных точек зрения, видеть в разных плоскостях, пребывать в вопросах, «пограничнику» будет все ясно, у него «в кармане» всегда есть простые и очевидные, а на самом деле, конечно, полярные решения.

Поляризация и черно-белая палитра будут и аффекты делать такими же сильными и мощными. Пока невротик пребывает в досаде, сожалении, удовольствии, растерянности, беспокойстве, удовлетворенности, «пограничник» — в ярости, отчаянии, эйфории, пустоте, ничтожестве, маниакальном воодушевлении, тяжелой депрессии. Краски ярче, личность харизматичнее, энергии — неисчерпаемый (как кажется) источник.

Именно «пограничники» (вместе с весьма сумасшедшими) в большинстве своем творили историю, изменяли государственные устройства, создавали шедевры искусства, разрушали цивилизации, уничтожали целые народы, открывали неоткрытое, активно и революционно изменяли мир.

Много нового, прогрессивного и в то же время нередко разрушительного в своих формах, на мой субъективный, ненаучный и нестатистический взгляд, создавалось ими. Но осмыслялось, осваивалось, латалось, тщательно исследовалось, проверялось — невротиками. Именно они, полагаю, источники и хранители в хорошем смысле слова консервативного, проверенного, стабильного.

Если модель «пограничника» — однозначно обесценить и резко сломать, смести все «неправильное» и быстро построить другое, «правильное», новое, то модель невротика — изучить, сопоставить, связать, рассмотреть, повлиять и наблюдать за изменениями, перестраивать, размышлять, что стоит оставить с прошлых времен, а что требует корректировки, снова сопоставлять и быть готовым каждый раз принимать актуальное решение. Поскольку менее нарушенный человек всегда способен ценить то, что уже есть, вычленить, понять, что требует изменений, а что не стоит менять, уничтожать, то, как правило, он имеет возможность больше накапливать. У него в собственном пользовании остается значительно больше опыта, денег, знаний, мудрости и, как итог, он живет спокойно.

Сравните: способ жить «и то, и это» — позволяет набирать, накапливать, взращивать. Способ жить «или то, или это», или «все или ничего», с периодической «зачисткой» до корней прошлых идей, решений, способов — заставляет каждый раз начинать сначала. Неудивительно, что «пограничники», даже став богатыми и знаменитыми, из-за полярности и обесценивания нередко лишаются своих состояний и богатств, иногда для того, чтобы начинать вновь и вновь, пока хватит сил.

Захваченность аффектами. Неспособность видеть ситуацию в целом

Масштаб вашей личности определяется величиной проблемы, которая способна вас вывести из себя.

Сначала, когда вы только встречаетесь с таким страстным, чем-то очень захваченным человеком, у вас пробуждается естественный интерес, потому что его вовлеченность захватывает и вас, по-своему оживляет. Такая актриса способна соблазнить и увлечь яркостью своих чувств кого угодно, вокруг нее всегда толпы поклонников. За таким политиком готовы будут пойти миллионы последователей и согласиться на пришествие в его лице полновластия и последующей диктатуры. Даже ученый (вспомним товарища Лысенко) может заморочить голову своими псевдонаучными открытиями целой стране просто потому, что свято верит в них сам, и стране тоже выгодно верить тому, кому назначено верить. Что уж говорить о проповедниках, духовных учителях, разного рода «гуру». Итальянский монах и реформатор Савонарола легко смел, разрушил гуманистические ценности пригласившего его Лоренцо Медичи, в религиозном экстазе уничтожил множество шедевров Возрождения, и народ Флоренции позволил ему это совершить.

Пограничность привлекательна, потому что захватывает. Чужой аффект, непоколебимая вера в то, что человек сейчас творит, говорит, думает, проповедует, рождает большую вовлеченность. Попадая в их сильное аффективное поле, очень легко заразиться их эмоциями и идеями и совсем непросто «остаться в своем уме», включить голову, подумать, отделить одно от другого. В высказываниях им свойственна патетика, обобщение, смешение смыслов, логик и причинно-следственных связей, и если еще это подается эпатажно, в красивой обертке из восклицаний, призывов и аффективно заряженных выводов, то не поддаться обаянию и силе убеждения бывает совсем непросто.

Надо сказать, что и степень их отчаяния бывает также велика по силе. Никто не будет страдать так, как они, еще и потому, что в отличие от совсем сумасшедших людей, они будут способны временами глубоко и очень талантливо описывать свои страдания. Эта их способность во все времена не только спасала их самих, но и позволяла творить, и до сих пор составляет и питает огромную часть шедевров разных направлений искусства. Безусловно, есть и всегда будут продуктивные «пограничники», которые смогли соединить таланты и свою психическую структуру и создали то, что потом стало культурным достоянием, а есть те, для которых жизнь будет всего лишь никем не признаваемым сражением со своими аффектами и конфликтами.

Может показаться, что, когда я говорю о более здоровых, интегрированных людях, о невротиках, я имею в виду скучного обывателя: серого, простоватого, обычного, не обладающего талантом и харизмой. Ему неведомы страсти, колебания настроений, вовлеченность, горение и убежденность.

Это, конечно, не так. Невротики просто лучше управляют собой, более целостны, устойчивы, осознанны даже в своих промахах или «ошибках». Представим, что «пограничник» и невротик оба поддались какому-то сильному чувству и совершили поступок, о котором потом могут сожалеть. Например, поехали на конференцию, там у них вышел короткий, но очень страстный роман с одной из сотрудниц.

Реакция «пограничника» немного после:

«Какой я идиот! Что я наделал! Теперь жена узнает! Весь офис будет зубоскалить! Где была моя голова! Сколько можно, я же знал, что ничего хорошего из этого не выйдет! Да еще с кем? Почему именно с любимой секретаршей босса? Тебе что, других девушек мало?! А может, тебя специально подставили? Что теперь делать? Увольняться? Разводиться? Рассказать жене? Ну как меня угораздило?! Как теперь из всего этого выкручиваться?»

Реакция невротика:

«Да, это случилось. Это было прекрасно. Но, похоже, теперь многое осложнит в моей жизни. Интересно, почему именно она и именно сейчас? Если жена узнает, это больно ранит ее. Я совсем не хочу причинять ей боль. Наверное, что-то происходит с нашими отношениями. В этом стоило бы разобраться. Она дорога мне, и я не хочу ее терять. Нужно будет теперь как-то разобраться. С милой девушкой стоит поговорить о том, что это было прекрасно, но работа — это одно, а чувства — другое».

Это, конечно, условный внутренний диалог. Но в первом случае фокус — на обвинении, критике, панике, фантазиях о последствиях и желании их избежать. Как будто кто-то один внутри совершил этот выбор — поддался сильному чувству, а кто-то другой теперь его ругает, бранит и пугает последствиями, ждет наказания. Этим он очень похож на разговор провинившегося ребенка и строгого родителя. Можно почти наверняка предположить, что «строгий родитель» победит и на какое-то время запретит всякие желания и чувства. Но если взрослое отношение к жизни так и не сформировалось, то «ребенок» все равно в какой-то момент выйдет из-под контроля и не сможет противостоять своему сильному желанию. И после диалог непременно повторится.

Во втором случае фокус — на явлении как таковом; есть готовность исследовать причины случившегося и брать ответственность за последствия, намерение позаботиться о себе и окружающих. Да, наверное, есть сожаление, что не удалось оставить себе желание и не спешить с реагированием, разыгрыванием вовне (acting out — более точно подходит английское слово, чем перевод). Но есть и принятие самого себя в своей пока неспособности обойтись в таких ситуациях иным образом, готовность разбираться с последствиями, исследовать причины, а не просто прятаться от наказания или давать себе «зарок».