Битва за Берлин. В воспоминаниях очевидцев. 1944-1945 - Петер Гостони

Группа солдат из подразделения офицера Никифорова нашла бочку с жидкостью, которая, судя по запаху, могла быть спиртом. Один из солдат попробовал этот напиток. Как только остальные увидели, что употребление этой жидкости не вызвало никаких болезненных явлений, они последовали его примеру. Однако позже выяснилось, что жидкость была отравлена, и все семнадцать бойцов, которые пили ее, скончались в течение двух дней с явными признаками отравления.

Почему же все эти солдаты погибли так бессмысленно и бесполезно?

Только потому, что они стали жертвой своей неосторожности и своего легкомыслия и попались на уловку коварного и подлого врага.

Немецко-фашистские оккупанты отступают под мощными ударами нашей славной Красной армии и вынуждены оставлять свои фамильные разбойничьи замки. Так как германские чудовища не в состоянии остановить сокрушительный напор победоносной Красной армии, они прибегают к самым подлым, низким и чудовищным методам ведения войны, как, например, отравление алкогольных напитков, питьевой воды и продуктов питания. Германские изверги ожидают, что таким образом им удастся вывести из строя наших солдат и офицеров, нанести потери Красной армии и ослабить ее.

Некоторые солдаты из-за своей собственной неосторожности и небрежности, из-за отсутствия дисциплины и своего легкомыслия стали жертвой коварных методов врага и погибли.

Боец, помни об этом!

Ни в коем случае не пей трофейные жидкости без разрешения врача. Не дай ввести себя в заблуждение, даже если у жидкости будет знакомый запах и безобидный вид! Вино, спирт и водка могут содержать смертельные яды!

Не употребляй самовольно в пищу трофейные продукты питания – в них часто содержится опасный для жизни яд.

При обнаружении трофейных продуктов и напитков немедленно сообщи об этом офицеру!

Предостерегай неопытных товарищей! Этим предостережением ты сохранишь им жизнь!

Постоянно помни об опасности отравления! Запомни, что действие некоторых ядов проявляется не сразу. Некоторые из них действуют на организм человека медленно. Поэтому очень тяжело, а иногда просто невозможно своевременно распознать отравление и, следовательно, помочь. Того, кто отравился, ожидает мучительная смерть.

Офицеры!

Стойте на страже жизней своих солдат! Неустанно заботьтесь об укреплении бдительности среди ваших подчиненных, строго следите за тем, чтобы никто не употреблял в пищу непроверенные трофейные продукты и напитки.

Давайте не оставим подлому врагу ни малейшей возможности вредить нам и травить наших людей. Ответим немецко-фашистским завоевателям на их подлость сокрушительными ударами!

Повысим бдительность!

Политуправление 2-го Белорусского фронта»

Большие потери советских войск, трудности, связанные с транспортом, отсутствие достаточного снабжения войск, деморализация войск пораженческой пропагандой в собственных рядах (здесь автор уже не преувеличивает, а сочиняет. – Ред.), а также не в последнюю очередь стратегические соображения вынудили Красную армию остановиться в 70—100 километрах от Берлина. Два десятилетия спустя это для непосвященных необъяснимое решение стало предметом яростной критики тогдашнего русского Верховного главнокомандования. Не только на Западе, но и на Востоке многие авторы в своих работах о битве за Берлин до сих пор задаются вопросом, была ли обоснованной эта остановка русского наступления на столицу германского рейха в феврале 1945 года. Два известных российских военных историка, оба ветераны Великой Отечественной войны, дают на этот вопрос обоснованный ответ, базирующийся на информации, полученной от военачальников, принимавших непосредственное участие в битве за Берлин, а также на материалах из военных архивов, ответ, который отличается объективностью и открытостью:

«Верховное главнокомандование вермахта уже в январе 1945 года приняло решение перейти в контрнаступление по сходящимся направлениям: из Восточной Померании на юго-восток и из Силезии на северо-восток. Цель контрнаступления немцев заключалась в том, чтобы уничтожить войска 1-го Белорусского фронта, которые вышли к Одеру. Но когда выяснилось, что сил, необходимых для претворения этого решения в жизнь, недостаточно, тогда было решено нанести контрудар из района Штаргарда (ныне Старгард-Щециньски. – Ред.) в Померании на Пиритц (ныне Лозице. – Ред.). <…>

Подготовка контрудара началась в конце января, то есть в то время, когда войска 1-го Белорусского фронта вышли к Одеру, а между 1-ми 2-м Белорусскими фронтами образовалась брешь шириной 160 километров.

Немецкая группировка в Восточной Померании охватывала с севера сильно растянутый и слабо прикрытый фланг 1-го Белорусского фронта и представляла для него серьезную опасность. Ввиду этой угрозы советское Верховное главнокомандование, правильно оценив сложившееся положение, пришло к выводу, что нельзя наступать на Берлин до тех пор, пока не уничтожена группировка противника в Восточной Померании.

Немецкий контрудар действительно начался. Войска 47-й армии (а также 61, 1 и 2-й гв. танковых и 3-й ударной армий. – Ред.) 1-го Белорусского фронта отражали атаки противника юго-западнее (и восточнее. – Ред.) Штаргарда с 16 по 20 февраля. Хотя они и остановили немецкую 11-ю армию (с 25 февраля 3-я танковая армия. – Ред.), однако им не удалось полностью устранить опасность, грозящую с севера. Поэтому в Восточной Померании надо было провести специальную крупную операцию силами двух фронтов, чтобы разгромить группу армий «Висла». 2-й Белорусский фронт не мог в одиночку устранить угрозу со стороны немецкой группировки в Восточной Померании.

В начале февраля 2-й Белорусский фронт передал войска своего правого фланга… 3-му Белорусскому фронту, в составе которого они приняли участие в операциях против немецкой группировки в Восточной Пруссии, прижатой к побережью Балтийского моря.

Войска центра и левого фланга 2-го Белорусского фронта… вышли к этому времени на рубеж залива Фришес-Хафф – Ногат (притока Вислы) – Висла – Грауденц (Грудзендз) – Ратцебур (совр. Оконек). 8 февраля Ставка отдала приказ 2-му Белорусскому фронту разгромить группировку противника в Восточной Померании и тем самым устранить опасность, грозившую 1-му Белорусскому фронту с севера.

Это означало, что четыре ослабленные армии, которые в ходе продолжительных и упорных боев в Восточной Пруссии уже понесли большие потери, должны были уничтожить сильную группировку противника. Средняя численность дивизий в этих армиях составляла не более 3–4 тысяч человек. На весь фронт приходилось 297 исправных танков, время на подготовку операции не было предоставлено. Несмотря на это, 10 февраля войска 2-го Белорусского фронта перешли в наступление и к 20 февраля в ходе ожесточенных боев смогли продвинуться вперед на 40–60 километров. Однако та задача, которую перед ними поставила Ставка, так и не была выполнена».

Проводится перегруппировка войск. В операциях в Восточной Померании принимают участие и войска армий маршала Жукова.

«В операциях в Восточной Померании приняли участие девять общевойсковых (в т. ч. 1-я польская) армий, две танковые и две воздушные армии, один отдельный танковый и один механизированный корпуса, а также один кавалерийский корпус 1-го и 2-го Белорусских фронтов. <…>

Только после уничтожения группировки противника в Восточной Померании стало возможным проведение Берлинской операции. Оперативная пауза перед наступлением на столицу гитлеровского рейха была вполне оправданна и целесообразна».

Наконец, существовал еще один компонент, который играл известную роль в связи с чрезвычайно осторожным продвижением Сталина по направлению к Берлину. Как известно, за последние сорок лет уже дважды русские армии во время их наступления на запад были остановлены, разгромлены и обращены в бегство, так как имели недостаточное фланговое прикрытие. В августе 1914 года русский генерал Павел Ренненкампф проиграл битву под Танненбергом (под Танненбергом была разбита 2-я армия Самсонова, а Ренненкампф (1-я армия) только поспособствовал этому своей медлительностью и др. – Ред.), а в 1920 году это произошло с Конной армией Буденного, которая стояла у самых ворот Варшавы, но была вынуждена отступить. (Буденный со своей 1-й Конной наступал на Львов, затем на Замостье. Под Варшавой потерпел поражение Западный фронт Тухачевского (члены Реввоенсовета фронта Уншлахт и Дзержинский). – Ред.) Победа Красной армии, до которой было рукой подать, ускользнула только потому, что у Конармии отсутствовало обеспечение флангов. Сталин, который в то время сам принимал участие в этих операциях в качестве политкомиссара, видимо, тоже несет вину за эти упущения. (Сталин и Берзин были членами Реввоенсовета Юго-Западного фронта Егорова, который наступал на Львов. – Ред.) Поэтому стоит ли удивляться, что теперь, во время нового наступления на запад, перед вратами Берлина, маршал (и Верховный главнокомандующий) действовал с чрезвычайной осторожностью? К тому же он сам был не до конца информирован о том, насколько еще сильна германская армия. Сталин был убежден в том, что немцы будут действовать точно так же, как он в 1941 году под Москвой, когда бросил на защиту своей столицы все силы, которые удалось мобилизовать в его огромной империи, чтобы добиться перелома в войне, что и произошло. По мнению Сталина, так же должен был действовать сейчас и Гитлер, так как он остановил свои наступательные операции на Западном фронте, чтобы сосредоточить в районе Берлина все имеющиеся у него силы. Тем более что британские и американские разведки еще в начале февраля 1945 года обращали внимание Москвы на то, что немецкая переброска войск с запада на восток происходит только с целью провести крупномасштабную операцию «Клещи» против русских войск, вторгшихся на территорию Германии. В этой связи интересно процитировать самого Сталина, который в своем письме с грифом «лично» и «секретно» от 7 апреля 1945 года «Президенту, господину Ф. Рузвельту» пишет: