Афоризмы. Русские мыслители. От Ломоносова до Герцена - В. Носков

Итак, для того чтоб понять современное состояние мысли, вернейший путь – вспомнить, как человечество дошло до него… (А. И. Герцен, 8, 2)

В самом деле, время – образ безусловного возникновения; сущность его состоит только в том, чтоб быть и вместе с тем не быть; во времени не прошедшее и будущее, а настоящее действительно; но оно существует только для того, чтоб не существовать, оно тотчас прошло, оно сейчас наступит, оно есть в этом движении как единство двух противоположных моментов. (А. И. Герцен, 8, 3)

…История вообще не обязана заниматься всем, что делают люди и что они везде делают. Все, что выпадает из общего русла или не втекает в него, что замирает в стоячести или, усталое, падает на полдороге, что случайно, частно, тогда только имеет право на историческое значение, когда оно не бесследно, в противном случае история забывает – и в этом великое милосердие ее! (А. И. Герцен, 8, 4)

Консервативность в историческом мире так же верна жизни, как вечное движение и обновление; в ней громко высказывается мощное одобрение существующего, признание его прав; стремление вперед, напротив, выражает неудовлетворительность существующего, искание формы, более соответствующей новой степени развития разума… (А. И. Герцен, 8, 4)

Новое надобно создавать в поте лица, а старое само продолжает существовать и твердо держится на костылях привычки. (А. И. Герцен, 8, 4)

Сила, чары воспоминания могут иногда пересилить увлечения манящей надежды: хотят прошедшего во что бы то ни стало, в нем видят будущее. (А. И. Герцен, 8, 4)

Люди обыкновенно вспоминают о первой молодости, о тогдашних печалях и радостях немного с улыбкой снисхождения, как будто они хотят, жеманясь, как Софья Павловна в «Горе от ума», сказать: «Ребячество!» Словно они стали лучше после, сильнее чувствуют или больше. (А. И. Герцен, 9, 1, 3)

Письма – больше, чем воспоминанья, на них запеклась кровь событий, это само прошедшее, как оно было, задержанное и нетленное. (А. И. Герцен, 9, 2, 16)

Поймут ли, оценят ли грядущие люди весь ужас, всю трагедийную сторону нашего существования? а между тем наши страдания – почки, из которых разовьется их счастие. Поймут ли они, отчего мы, лентяи, ищем всяких наслаждений, пьем вино и прочее? Отчего руки не подымаются на большой труд, отчего в минуту восторга не забываем тоски?.. Пусть же они остановятся с мыслью и с грустью перед камнями, под которыми мы уснем: мы заслужили их грусть! (А. И. Герцен, 9, 4, 28)

Но история не возвращается; жизнь богата тканями, ей никогда не бывают нужны старые платья. Все восстановления, все реставрации были всегда маскарадами… Случившееся стоит писанного – его не вырубишь топором. (А. И. Герцен, 9, 4, 30, 1)

С настоящим вы не можете быть в разладе, вы знаете, что, если прошедшее было так и так, настоящее должно быть так и так и привести к такому-то будущему; вы примиряетесь с ним вашим пониманием, вашим объяснением. (А. И. Герцен, 9, 4, Н. X. Кетчер)

В сторону слабость: кто мог пережить, тот должен иметь силу помнить. (А. И. Герцен, 9, 5, 35, Западные арабески, 1)

Идеи, пережившие свое время, могут долго ходить с клюкой, могут даже… еще раз, два показаться после смерти своим адептам, – но трудно для них снова завладеть жизнью и вести ее. Они не увлекают всего человека или увлекают только неполных людей. (А. И. Герцен, 9, 5, 36)

Прошедшее – не корректурный лист, а нож гильотины, после его падения многое не срастается и не все можно поправить. Оно остается, как отлитое в металле, подробное, неизменное, темное, как бронза. Люди вообще забывают только то, чего не стоит помнить или чего они не понимают. (А. И. Герцен, 9, Рассказ о семейной драме, 6, 1)

Но никто, даже и ныне, не может безнаказанно оскорблять дорогие нам предрассудки! (А. И. Герцен, 9, 6, 9, 1)

Не имея ни программы, ни заданной темы, ни неминуемой развязки, растрепанная импровизация истории готова идти с каждым, каждый может вставить в нее свой стих, и, если он звучен, он останется его стихом, пока поэма не оборвется, пока прошедшее будет бродить в ее крови и памяти. Возможностей, эпизодов, открытий в ней и в природе дремлет бездна на всяком шагу. (А. И. Герцен, 9, 6, 9, 5)

Только отнимая у истории всякий предназначенный путь, человек в истории делается чем-то серьезным, действительным и исполненным глубокого интереса. (А. И. Герцен, 9, 6, 9, 5)

…Человечество не пойдет узким и грязным проселком, – ему надобно широкую дорогу. Для того, чтоб расчистить ее, оно ничего не пожалеет. (А. И. Герцен, 12, LVII год республики…)

Не надо слишком доверяться будущему – ни в истории, ни в природе. Не каждый зародыш достигает зрелости, не все, что живет в душе, осуществляется, хотя при других обстоятельствах все могло бы развиться. (А. И. Герцен, 16, 6)

Личность создается средой и событиями, но и события осуществляются личностями и носят на себе их печать – тут взаимодействие. (А. И. Герцен, 17, 3)

ДЫМ ОТЕЧЕСТВА

А слава тех не умирает,

Кто за отечество умрет…

(Г. Р. Державин, 5)

Мила нам добра весть о нашей стороне:

Отечества и дым нам сладок и приятен.

(Г. Р. Державин, 20)

Ибо в нашем отечестве исстари положено для дворянина шпага, для стряпчего перо, а грамота для попа. (Н. И. Новиков, 2, 1772 г., 25)

К свободе Русь не подросла:

Не гни холодного стекла.

(В. В. Капнист, 9)

Нет ничего выше как быть писателем в настоящем смысле. Особенно для России. У нас писатель с гением сделал бы более Петра Великого. (В. А. Жуковский, 12)

Ах! Чужая сторона научит любить свое отечество. Поезжай удивляться иностранцам и возвратись с русским сердцем! (А. И. Тургенев, 1)

Неужели человек, любящий свое отечество, свою родину, совершенно потерял всеобщее чувство братства? Неужели физические границы так сильно отделяют его от собрата его как за горами Апеннинскими, так и за Ледовитым морем? Таков ли дух истинной философии, истинного христианства? (А. И. Тургенев, 1)

И в самой вещи, кто произвольно расстается с обычаями отцов своих, с теми утехами, которыми наслаждался он в своем детстве? (А. И. Тургенев, 2)

Что может быть приятнее, как слышать, что беспристрастный иностранец упоминает о предке твоем, рассказывая историю государства, твоего Отечества, и с такой выгодной стороны… (А. И. Тургенев, 5, 11 марта 1803 г.)

И любовь к русскому в нем – одна любовь к русскому варварству. (А. И. Тургенев, 10)

Кто бы ни указал нам на пятна – очистим их, воспользуемся.

Дурно судит о народе, не проник во все тайны рабского его положения, – может быть; но кто в этом положении, тот не вправе требовать и справедливости; тот виноват, кто терпит то, что с ним делается.

Люблю Россию, люблю поэзию; но люблю и человечество, люблю истину выше всего – скорее соглашусь других обманывать , нежели самого себя, а вы не хотите других обманывать и позволяете себе самих себя обманывать, ко вреду любящих вас. (А. И. Тургенев, 20)

…Не позволено о России писать почти не по-русски и, говоря об элементах политических, коими уставилась, определилась судьба великого или, по крайней мере, огромного государства-отечества, употреблять выражения площадные, сравнения, недостойные возвышенности предмета… (А. И. Тургенев, 22)

Тайна, на которой основывается любовь к родине, еще не объяснена… Не смею утверждать, но предложу догадку. Не основывается ли привязанность на воспоминании детских лет, того счастливого, очаровательного времени бытия нашего, которое ни для кого уже в другой раз жизни не возвращается. Ничто не сильно заменить сердцу потерю того состояния невинности, в котором находится оно в безмятежном утре дней своих! (Ф. Н. Глинка, 5, 1, Обратный путь из Силезии в Россию, 10 сентября)

Правители народов убедились опытом, что при защите престолов и прав народных наиболее отличались те состояния людей, которые менее прочих пользовались выгодами и преимуществами жизни, ибо, между тем как сыны счастия помышляли только о спасении своих сокровищ и личных выгод, люди бедные толпами бежали спасать Отечество или умирать за него на поле чести. От сего произошло всеобщее внимание и некоторое уважение к бедности. Уверились, что рубище сокрывает часто лучшие добродетели и полезнейшие для государства дарования. (Ф. Н. Глинка, 6, 2, 1)

Пусть и в наш век перо, резец, кисть и смычок обратятся единственно к прославлению добродетелей и подвигов отечественных; тогда кто не пленится приятностию сих искусств и кто не благословит цели, к которой они клониться будут?.. (Ф. Н. Глинка, 6, 2, 2)

Народные басни всегда имеют основанием истину. (К. Н. Батюшков, 2)