Афоризмы. Русские мыслители. От Ломоносова до Герцена - В. Носков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Деспотичество, рождающееся обыкновенно от анархии, весьма редко в нее опять не возвращается. (Д. И. Фонвизин, 3)
…Всякая власть, не ознаменованная божественными качествами правоты и кротости, но производящая обиды, насильства, тиранства, есть власть не от Бога, но от людей, коих несчастия времен попустили, уступая силе, унизить человеческое свое достоинство. (Д. И. Фонвизин, 3)
Кто не знает, что все человеческие общества основаны на взаимных добровольных обязательствах, кои разрушаются так скоро, как их наблюдать перестают. Обязательства между государем и подданными суть равным образом добровольные, ибо не было еще в свете нации, которая насильно принудила бы кого стать ее государем… (Д. И. Фонвизин, 3)
К несчастью подданных, приходит иногда на государя такая полоса, что он ни о чем больше не думает, как о том, что он государь; иногда ни о чем больше, как о том, что он человек. В первом случае обыкновенно походит он в делах своих на худого человека, во втором бывает неминуемо худым государем. Чтобы избегнуть сих обеих крайностей, государь ни на один миг не должен забывать ни того, что он человек, ни того, что он государь. (Д. И. Фонвизин, 3)
Сила принуждает, а право обязывает… Где же нет обязательства, там нет и права. (Д. И. Фонвизин, 3)
Сила и право совершенно различны как в существе своем, так и в образе действования. Праву потребны достоинства, дарования, добродетели. Силе надобны тюрьмы, железа, топоры… Тиран, где б он ни был, есть тиран, и право народа спасать бытие свое пребывает вечно и везде непоколебимо. (Д. И. Фонвизин, 3)
Здравый рассудок и опыты всех веков показывают, что одно благонравие государя образует благонравие народа. В его руках пружина, куда повернуть людей: к добродетели или пороку… Он судит народ, а народ судит его правосудие. (Д. И. Фонвизин, 3)
Ревность государей к распространению своего закона не менее причинила вреда людям, как и другие их пристрастия. (И. А. Крылов, 1, 20)
Отчего неправодушие для иных частных людей бывает средством обогащения и не может никогда обогатить правительство? Оттого, что частный человек, завладев чужим, может остановить дела, не иметь нужды в кредите и, таким образом, скрыться от естественных последствий нажитой им худой славы; а правительство должно непременно и вечно быть в торговых отношениях и с теми именно, которых оно обидело; оттого еще, что с частным, даже известным, плутом не так боятся иметь дело: его можно принудить к исполнению обязанностей, а на правительство – нет суда; наконец, оттого, что частный человек и беззаконными средствами может увеличить свое капитальное имущество, а капитал правительства, единственный источник его доходов, весь в людях, которых оно разоряет. (Н. И. Новиков, 5, 1823–1824 гг.)
Но как же поставить христианский эпиграф к кодексу, в коем глава о собственности совершенно противна евангельскому правилу: отдай все нищим; или как согласить в уголовном уложении степени наказаний с другою христианскою заповедию: подставлять правую щеку тому, кто тебя ударит в левую? Если законы должны быть согласны с текстами нашего христианского учения, то и администрация финансов потребует того же. Куда это заведет нас? Нет, законы гражданские – для граждан, закон Христа – для людей. Он действует свыше, все проникая, всех располагая к высшему гражданству; но в земский суд его вносить не должно, ибо он дар Неба и должен жить и действовать в сердцах, и чрез них – на судей и на правителей. (А. И. Тургенев, 18)
Порядок в государстве то, что маятник в часах. (Ф. Н. Глинка, 5, 1, Описание войны 1813 года, 2 апреля)
Люблю видеть людей, хранящих закон, нравы и обычаи праотцов своих… Согласись, друг мой, что Моисей был великий законодатель! Он так умел скрепить израильтян узами уставов, обрядов и обычаев, что без государя, Отечества и прав, рассыпанные по лицу земли, они все еще составляют народ.
Они заблуждаются… согласен! Но для чего мы, просвещенные, не столь постоянные в законе, основанном на истинах непреложных, как они в своем заблуждении? Вот что должно нас устыжать! Чем богаче еврей, тем строже и ненарушимее исполняет он даже малейшие обряды свои. У нас, напротив, богатство, смеясь, попирает златою стопою уставы веры и обычаи праотцов.
(Ф. Н. Глинка, 5, 1, Письма из Польши, 27 марта)Государи живут лета , а народы столетия . – Все государственные постановления, однажды утвержденные, должны уподобляться древам, которые всякий может поливать и должен беречь, но которых никто не смеет рубить. Тогда под верной сению сих насажденных мудрыми правителями древ спокойно опочивать будет благоденствие народов. (Ф. Н. Глинка, 6, 3, Мысли)
Что есть конституция? – Неизменное государственное постановление, руководствующее правительство и сохраняющее права народа. (Ф. Н. Глинка, 6, 3, Мысли)
Закон есть посредник между Богом и Государем так, как Государь между законом и народом. (Ф. Н. Глинка, 6, 3, Мысли)
Даровать самое лучшее законодательство народу , не исправя прежде нравов его , все равно, что налить драгоценный напиток в нечистый сосуд. – Чем же исправляются нравы? – В детстве воспитанием ; а в прочих возрастах благоразумным порицанием. Первое не допускает до пороков, другое преследует, разит и гонит их из обществ. (Ф. Н. Глинка, 6, 3, Мысли)
Истинный друг человечества не кричит, не вопиет против законов и учрежденного порядка; но, сообразуясь с оными, делает столько добра, сколько может, а добра всегда и везде можно много сделать, была бы охота! (Ф. В. Булгарин, 1, 20)
Зачем Фемиды лик ваятели, пииты
С весами и мечом привыкли представлять?
Дан меч ей, чтоб разить невинность без защиты,
Весы, чтоб точный вес червонцев узнавать.
(П. А. Вяземский, 10)
Так должно быть и во всем: правительство открывает дорогу, частные люди находят удобнейшие способы ею пользоваться.
Не могу не заметить, что со времен восшествия на престол дома Романовых у нас правительство всегда впереди на поприще образованности и просвещения. Народ следует за ним всегда лениво, а иногда и неохотно.
(А. С. Пушкин, 23, Шоссе)Куда не досягает меч законов, туда достает бич сатиры. (А. С. Пушкин, 27)
Мы пытались управлять людьми по всем возможным методам, и никак не могли их удовольствовать. Мы управляли ими с кротостью – они предались бесчинству. Мы употребили с ними великодушие – они воздали нам неблагодарностью. Мы прибегнули к мудрости – они нас надули. Мы постановили законы – они разнесли их на крючках. Мы принялись за строгость – они начали роптать и грозить бунтом. (О. И. Сенковский, 7)
Человечество, видно, так уж создано, что, как ни обороти его, все-таки законы не будут исполняться в точности. (О. И. Сенковский, 12, 4)
Самое то обстоятельство, что закон нарушен, ясно доказывает, что он приводится в исполнение, что он еще действует и имеется в виду. (О. И. Сенковский, 12, 4)
Сомнительно, чтоб внешние меры исправили кого-нибудь, но они держат в страхе – и цель достигнута. Уголовные законы составляются в пользу общества, а не в пользу преступника. (А. И. Герцен, 7, 3, 2)
Человек, вступающий в борьбу с обществом, – или правее его, и тогда он революционер, или общество правее его, и тогда он преступник и общество берет все меры, чтобы оградиться от него. (А. И. Герцен, 7, 3, 2)
Ничем люди не оскорбляются так, как неотысканием виновных; какой бы случай ни представился, люди считают себя обиженными, если некого обвинить – и, следственно, бранить, наказать. Обвинять гораздо легче, чем понять. Понять событие, преступление, несчастие чрезвычайно важно и совершенно противоположно решительным сентенциям строгих судей, понять – значит, в широком смысле слова, оправдать, восстановить: дело глубоко человеческое, но трудное и неказистое. (А. И. Герцен, 10)
К этой страсти искать виновных для того, чтоб их ругать и клеймить позором, присовокупляется у добрых людей наивное требование, чтоб каждый человек был мелодрамным, романически безукоризненным героем, исполнял бы с полным самоотвержением свои обязанности или, лучше, не свои, а те, которые заставляют его исполнять. (А. И. Герцен, 10)
Замечено, что у оппозиции, которая открыто борется с правительством, всегда есть что-то от его характера, но в обратном смысле. (А. И. Герцен, 16, Эпилог)
ГОСУДАРСТВО: МОНАРХИЯ ИЛИ РЕСПУБЛИКА?
…Подлинно не от воли государя или правительства зависит соделать город, но надлежит для сего удобность места, стечение народа и самый достаток жителей.
(М. М. Щербатов, 1, 1, 10)
…Государь должен быть храним не вооруженными, обретающимися вокруг его людьми, но любовию народною; если же сего не будет, то никакая стража спасти государя не может, но будет и сама способствующая гибели его. Да даже от сего могут произойти следующие: государь, быв окружен стражею, почтет не толь нужну себе любовь народную, и не имея опасности, может ввергнуться в таковые поступки, которые ему самому и государству вред нанесут; вместо что не имея стражи, он всегда старается в любови народной ее себе сыскать. Но кого определить в стражи для хранения государя, единых ли непременных, или чтобы все воинство переменялось? Если учинить непременных, то сии благодеяниями государя склонены не будут граждане, но робкие рабы и исполнители воли государевой: власть его, не основанная на любви и на правосудии, но самовластии и мучительстве, возвеличится, он будет страшиться своей стражи, а силою ее страшен всем другим учинится; и твердость духа, добродетель и законная свобода истребятся. (М. М. Щербатов, 1, 1, 11)