Кружева - Елена Александровна Лапухина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Беспокоило здоровье Витька. Парню разрешили ходить, но Татьяна Сергеевна часто качала головой. Его постоянно беспокоила изжога, часто повышалось артериальное давление, слабость сменялась резкими болями в сердце. Лядова предлагает посмотреть Витька на новом оборудовании, надеюсь, он позвонил родителям.
– Ну, всё пора идти. – Девушка встала, отряхнула платье и направилась к больничному корпусу. На этот раз, в её сумке, были две баночки с борщом.
Войдя в кардиологическое отделение, Люба почувствовала неладное. Пациенты шестой палаты стояли в коридоре. Танечка катила по коридору тележку. Перехватив взгляд Сергея, девушка всё поняла и рванулась в палату. Витек лежал на полу, недалеко от окна, Игорёк и Татьяна Сергеевна суетились рядом. Все вместе они подхватили парня, положили на подоспевшую тележку, и покатили её в реанимацию. Люба бежала рядом, держась за Витину тонкую руку.
Игорёк вышел минут через пятнадцать. Он поднял на девушку глаза, покачал головой и снова уставился на пол. Следом вышла побледневшая Лядова, посмотрев на Любу, она расстроено пробормотала:
– Ничего не понимаю, всё шло нормально. Кое-что беспокоило, но, в общем…
Девушка дошла до скамейки и бессильно опустилась на неё, голову сдавило, стало трудно дышать.
– Как же так? – Думала она. – Как же так?
– Некоторое время Люба пробыла в каком-то отстраненном состоянии, девушка смотрела и никого не видела. Наконец она вернулась. Танечка сидела рядом и гладила её по голове, Татьяна Сергеевна держала её руку и считала пульс.
– Со мной всё нормально, просто в глазах потемнело. – Вздохнула Люба.
Лядова опустилась на лавочку рядом и сказала:
– Вы меня сегодня тоже до инфаркта доведёте! Не понимаю, что случилось с Дроновым? Похоже на тромб, но он получал все необходимые препараты. Пойду я Люба, к Бойцову.
Девушка посидела ещё немного и тоже поднялась.
– Спасибо, Танечка, я в норме. – Сказала она и пошла к палате тёти Симы. Старушка стояла у дверей, про смерть Витька, уже все знали. Люба прошла к тумбочке и выставила баночку с борщом.
– Тётя Сима, вы должны это съесть. – Твёрдо сказала она.
– Да, да, конечно. – Закивала старушка. – Спасибо девочка, я обязательно покушаю. – Помолчав, она добавила. – Такой молодой, лучше бы меня Господь прибрал.
Девушка вздрогнула, а затем посмотрела в глаза Серафимы Матвеевны:
– Не говорите так, если уйдёте вы, мне тоже будет очень больно!
Все пациентки в палате сочувственно молчали.
Войдя в шестую палату, Люба поздоровалась и прошла к стулу, на котором обычно сидела. Глядя на подавленных мужчин, она сказала:
– Я тут посижу? – Она просидела в полной тишине довольно долго. У Любы было ощущение, что Виктор находиться рядом и что он абсолютно счастлив.
Вошедшая нянечка – тётя Вера, немного опешила, а затем сказала:
– Извини Люба, мне нужно снять бельё.
– Хорошо. – Сказала девушка, поднимаясь. – Уже ухожу. – Выходя из палаты, он услышала голос Сергея:
– Люба, подожди!
Они остановились у коридорной стены, и парень стал рассказывать:
– С утра Витёк был такой весёлый, шутил, беспрерывно каламбурил и всё рассказывал о своей Любушке. Про тебя он всегда говорил очень уважительно, с нежностью и любовью. Потом Витёк подошёл к окну и увидел тебя. Он повернулся и радостно сказал:
– Моя, Люба, идёт. – А потом. – Скорее бы поправиться! Эх, как бы обнял мою Любушку! – И руки, так резко, выбросил в разные стороны. Мы все испугались, когда парнишка упал. Я пытался его трясти, мужики побежали за помощью, а Витёк лежал и улыбался. Мне кажется, он даже не понял, что умер. А умер он, благодаря тебе, счастливым.
– Так больно, я как будто потеряла родного брата, которого у меня никогда не было. – Тяжело вздохнула девушка.
– Я так и думал. – Кивнул Сергей.
У Любы потекли слёзы, не было никаких рыданий, они просто текли…
Из палаты выскочила тётя Вера и почти побежала по коридору. Через несколько минут, она вернулась с заведующим отделением и Татьяной Сергеевной. Все зашли в палату, Люба с Сергеем вошли следом. Тётя Вера достала из наволочки полотенце и развернула его на кровати.
– Пара горстей, не меньше…– Удивлённо сказал больной с соседней кровати.
– Витёк постоянно ворчал, что таблетки бесполезные, вот системы и уколы – это нужное, а от таблеток только изжога и боли в желудке. Ну, мы же видели, как он вроде бы, их глотал и запивал водой. – Недоумевал Сергей.
Татьяна Сергеевна качала головой, держась рукой за щёку:
– Ну, я же заменила ему препараты, от этих не должно было быть изжоги.
Борис Яковлевич, посмотрев на присутствующих, сказал:
– Мы сейчас составим акт об этом происшествии. Я думаю, что каждый честный человек его подпишет. Дронов был добрым парнем, но будет несправедливо, если у хорошего врача будут большие проблемы из-за его легкомыслия.
Все кроме пациентов ушли, Люба достала телефон и сказала:
– Нужно позвонить маме Виктора.
Сергей немного помялся и спросил:
– А ты, подпишешь акт.
– Да, конечно. – Ответила девушка. – Нельзя, что бы пострадал невинный человек. – Ответа на звонок она ждала довольно долго, а затем услышала детский голос. Девочка сказала:
– Мама плачет, у нас в городе Витя умер.
Выйдя из больницы, Люба постояла в раздумье, а потом, обогнув угол здания, пошла на хозяйственный двор. Ей навстречу выбежала исхудавшая рыжая собака с отвисшими сосками. Следом за матерью, переваливаясь, перебирали лапками три пушистых щенка. Девушка вылила борщ в собачью миску и та с аппетитом взялась за еду. Достав из кулёчка хлеб, она отломила кусочек и положила себе в рот, остальной опустила в миску с борщом. Сидя на корточках, Люба жевала хлеб и смотрела на собачью семью. Вышедший из пристройки, пожилой рабочий сказал:
– Да ты за них дочка не переживай. Мы Пальму хорошо кормим, только эти её постоянно тянут, вот она у нас потому и худая.
– Ну, вот и ладненько, просто мы с Пальмой помянули хорошего человека…
– Аа-а… – протянул мужчина ей вслед.
Витёк с Серафимой Матвеевной танцевали вальс. Парень легко, как
