Ночь, которой не было - Бэлл Марселла

Они шли по чудесной лесной тропинке, усыпанной древесной корой, и шаги их почти не были слышны. В полумраке волосы Дженны казались черными, точно вороново крыло, и блестели, а густые брови были нахмурены, отчего она казалась какой-то загадочной лесной нимфой.

- Что сказал король? - повторила она свой вопрос.

Странная женщина, подумал Себастиан. Любая другая на ее месте заговорила бы прежде всего о ребенке, но Дженна по-прежнему оставалась профессионалом и чувствовала, когда от нее что-то скрывали. Служба королеве и ее семье была не просто обязанностью - она стала частью ее жизни, и отрицать это означало обманывать себя. Не отвечая на звонки из дворца - все они были сделаны в попытке восстановить Дженну в должности, - она делала именно это. Себастиана это удивляло, потому что он уже знал, что эта девушка не боится смотреть в лицо правде. По-видимому, в этот раз причина была в чем-то, скрытом от него. Он не стал выяснять, потому что было ясно, что необходимо действовать осторожно.

- Королева беременна, - ответил он на ее вопрос.

Дженна резко остановилась и вздохнула, одновременно прикрывая рукой живот. По-видимому, новость оказалась для нее ударом, но она этого не хотела показывать.

- Прекрасно, - прошептала она едва слышно.

Однако Себастиан произнес:

- Вовсе нет. Я вижу, что тебе больно слышать это от меня.

Дженна поморщилась, но возразила:

- Я счастлива за королеву.

И она действительно не лгала, но радость за подругу не меняла тот факт, что ей было неприятно узнать новость от другого человека. Внезапно Себастиан ощутил прилив раздражения. Он был зол на короля за то, что тот вот так походя уволил Дженну, причинив ей тем самым сильную боль. Королева, узнав о произошедшем, сказала Зейну, что он совершил большую ошибку, и в конце концов он сдался. Однако было поздно: все попытки вернуть Дженну провалились потому, что она не отвечала на звонки королевской четы. Себастиан понимал, какой силой духа нужно обладать, и уважал девушку за это, но понимал, что излечить ее душевную боль могут только друзья. Тут он был бессилен. Дженна должна была сделать первый шаг им навстречу. Возможно, он мог бы подстегнуть ее к действию, дав больше информации, - для него это всегда был мощный стимул, даже в нелегкие времена.

- Во время беременности она будет жить в Летнем дворце, - сказал Себастиан.

Дженна кивнула:

- Это понятно. Наверное, Хел будет помогать ей?

Себастиан понимал, к чему она клонит: обычно начальница охраны не сопровождала королевскую семью во дворец, это не входило в ее компетенцию, но королеве будет не хватать друзей за такой долгий срок. Он покачал головой.

- Нет. Хел тоже в декретном отпуске.

- Что?! - воскликнула Дженна. - Но она… - От волнения девушка едва не проговорилась о чем-то, что, как понял Себастиан, являлось секретной информацией.

Заинтригованный, как всегда, услышав о какой-то тайне, он тем не менее, заставил себя утихомирить свое любопытство и сконцентрироваться на реакции Дженны. Помолчав, она произнесла устало и тихо:

- Она ничего мне не сказала.

Вспоминая записи о телефонных звонках, что он просмотрел, Себастиан сказал:

- Вы же беседовали только один раз.

Дженна кивнула:

- Сразу после ее возвращения. Я так была рада, что она вернулась и с ней все хорошо. Но потом она попыталась убедить меня вернуться в столицу, и я просто не выдержала. Я оборвала ее, найдя предлог, чтобы завершить беседу. Я просто не дала ей шанса сообщить новость.

- Почему? - спросил Себастиан, уже догадываясь, что услышит в ответ.

Ответом ему был удивленный взгляд.

- Я… - На миг Дженна запнулась, но потом, отведя глаза, тихо закончила: - Я там чужая.

Если бы она не говорила абсолютно серьезно, Себастиан бы отмахнулся.

- Ты одна из самых квалифицированных сотрудников, что мы видели за целое десятилетие, Дженна. Твоя репутация безупречна, и за долгие годы ты стала служить только лучше.

Девушка покачала головой.

- Дело не в этом. Я невидимка, никто не знает меня.

Себастиан скептически спросил:

- Разве это не хорошее качество для того, кто охраняет королеву?

И снова Дженна покачала головой.

- Для большинства людей - да, я и должна быть незаметна. Но не для всех.

- Не понимаю, - сказал Себастиан, хотя до него начала доходить мысль Дженны.

- Хелен была моей подругой много лет, и за все это время я побывала в ее доме только один раз - на балу. Она и королева - единственные, кто по-настоящему знал меня, дружил со мной. Я так думала… но ни одна, ни другая не рассказали мне о своей беременности.

- Но и ты им ничего не рассказала, - отметил Себастиан, желая показать ситуацию с разных сторон.

Без сомнения, Дженна не была глупа, но любому человеку трудно объективно видеть себя со стороны.

Нахмурившись, она отмахнулась.

- Это другое.

- Думаю, ты все же преувеличиваешь.

- Нет. Они принадлежат другому, нежели я, миру, понимают его правила и вписываются в него. Я тоже думала, что вхожу в их круг, но ошибалась.

- Разве не ты первая начала отклонять их звонки?

- Да, потому что они, скорее всего, попытались бы вернуть меня.

- Потому что ты им нужна.

- Нет, Себастиан. Хелен - другое дело. Она родилась здесь и при всем желании не смогла бы стать невидимкой.

- А королева?

Дженна только отмахнулась.

- Это королева. Она может вписаться в любое общество при желании.

- Ей не хватает тебя.

- Я ее подруга, скажем так, с содержанием. Что это за дружба? Что это за жизнь? Уезжая из дома, я хотела открыть для себя мир, найти свое место в суете и гомоне. Вышло же так, что я все время жила словно в закулисье реальной жизни, и больше не хочу туда возвращаться. Я хочу играть главную роль в своей жизни, хочу, чтобы меня видели даже в том случае, если я покончу с карьерой и выйду замуж. Если же я вернусь и снова надену форму, то единственное, что изменится, - в моем личном деле появится негативная характеристика.

Себастиан понимал, что Дженной овладевают самые разные чувства, от презрения к себе до стыда. Картина была ему знакома, потому что в редкие моменты, когда он видел отца, тот постоянно занимался самобичеванием, и выглядело это примерно так же. Он уже знал, что напрямую об этом говорить человеку не нужно, все равно это не принесет никакой пользы. Потому произнес:

- Дженна, ты вторая женщина в королевской гвардии и лучшая выпускница военной академии. Не думаю, что это можно назвать «закулисьем».

- Еще как можно. Достижения не привнесут в жизнь любви, тепла, смеха. Почести не подарят семьи, дома.

Себастиан скептически приподнял бровь, одновременно глядя на живот девушки.

- Ты беременна, а значит, противоречишь сама себе.

Дженна как-то глухо усмехнулась, кладя руку на живот, словно желая защитить ребенка от слов, что собиралась произнести, и сказала:

- Беременность - это еще не семья, Себастиан.

Он едва не рассмеялся. Она была права, конечно. Настоящий родитель должен быть привязан к своему ребенку. Но судя по тому жесту, что он только что увидел, напоминающему попытку заслонить уши малыша от горьких слов, Дженна уже готова была стать хорошей матерью. Вслух же он произнес совсем другое:

- В моем понимании это не так.

Она покачала головой.

- Семья - это любовь.

Тут Себастиан не смог сдержаться и презрительно фыркнул, не ожидая от этой образованной, умной и практичной женщины такой банальности.

- Любовь, - возразил он, - делает человека эгоистичным и слабым. Мать и отец, ориентированные на будущее ребенка, - вот это семья.

На лице девушки появилось явное недовольство.

- Звучит словно условия контракта.

- Было бы чудесно, если бы люди воспринимали родительские обязанности так же серьезно, - отбил подачу Себастиан.

- Тогда почему бы нам не перейти к обсуждению будущего нашего ребенка? Я так понимаю, у тебя есть несколько предложений.