Камера! Мотор! Магия - Катерина Кравцова

Как и следовало ожидать, Ведерников сдулся, для порядка пробурчав себе под нос что-то о тиранах, мешающих свободному творчеству. Высказываться вслух он не посмел: подозреваю, что просто не имел никаких других предложений, а потому хотел без проблем доиграть свою роль и получить гонорар.

После этого мы наконец приступили к съемкам. И все снова пошло наперекосяк. Едва дверь с грохотом распахнулась, а на пороге объявились упакованные в пластик «ледяные монстры», дом насторожился.

— Что, этих тоже надо впустить и не препятствовать? — с подозрением осведомился уже знакомый голос в моей голове.

— Впусти, — разрешила я, и на всякий случай предупредила: — Мы тут сейчас еще и сражаться будем. Но тоже не взаправду. Мы снимаем кино. Это как… сказка, только для взрослых. Вот Шура — этот, высокий, — он командующий войсками короля из параллельного мира. И он будет защищать меня от нападения чудовищ.

— Чудовищ? — особняк был настроен скептически. — Таких и дитя малое не испугается. Скажи честно, это ваше кино… оно для слабоумных?

Мне пришлось отойти в уголок и даже отвернуться к стене, чтобы как следует просмеяться. Дом был прав на все сто: пластиковые монстры никого не могли напугать, героический Шура никого не мог спасти, да что там, из меня самой ведьма, а тем более — хранительница выходила так себе.

— Это только пока, — утешил дом, расслышавший мои сумбурные мысли. — Когда придет время, ты сможешь делать все, что должно.

От его замечания легче не стало, наоборот — страх снова коснулся меня ледяной рукой. В дальней комнате валялся без чувств настоящий преступник (или герой?) из другого мира, и что меня ожидало в назначенной мне Бенедиктом роли, — я даже предположить не могла. Где-то на задворках сознания промелькнула мысль, что будь этот чужой непонятный герцог в силе, — должно быть, справился бы с любыми чудищами одной левой. Я мотнула головой, отгоняя то, для чего пока (мне обещали!) не пришло время, и вернулась к работе.

Вот из Ведерникова герой не получался. Бог его знает, может, я зря влезла со своими замечаниями, и ему лучше было бы остаться королем. Нет, пластиковых монстров он одолевал исправно, бился насмерть и добросовестно заслонял меня собой. Даже делал суровое лицо и грозно рычал, в очередной раз нанося удар. Но когда перед самым финалом дубля Шура любовно огладил свою и без того почти безукоризненную прическу, Толик не выдержал.

— Александр, ты воин, а не прима-балерина! Ты только что рубился насмерть, чтобы не дать врагу захватить важный для твоей страны объект. Какого ж… ты тут причесываешься?! Давайте все сначала.

И мы начали сначала. Потом еще раз. И только четвертый дубль показался нашему режиссеру годным. Ведерников к этому времени причесываться перестал, и дрался даже с некоторым остервенением, отчего выглядел намного убедительней, чем в начале съемочного дня.

Следующую сцену, где магичка с главнокомандующим сравнивали развитие их миров, слегка препирались, но в целом неуклонно двигались к свободному дружескому общению, отсняли гораздо быстрее — всего со второго раза. Но пока между сценами меняли свет, подгримировывали актеров и немного переписывали диалоги, день сменился вечером, и за окнами особняка установился теплый и безмятежный вечер.

Улучив момент, я подошла к Малкину и предупредила его, что останусь ненадолго в доме, чтобы собраться с мыслями на завтра. Толик смотрел одобрительно.

— Ты прямо горишь на работе, Одинцова! Ладно, не дуйся, ты молодец. Мне бы самому насчет некоролевских занятий в голову не пришло, а ты приметила. Давай, собирайся с мыслями, может, еще чего толкового надумаешь, — он похлопал меня по плечу и удалился.

А следом за ним понемногу рассосалась и вся съемочная группа. Я осталась с особняком почти наедине. Интересно, как там мой узник? Была опасность, что он успел сильно оголодать, и теперь пребывает в бешенстве, но того, что увидела, я никак не ожидала.

Я тащила впереди себя солидный поднос, наполненный тарелками с отбивными, салатом и бутербродами, и только когда пристроила свою ношу на столик в углу, смогла наконец рассмотреть герцога. Его светлость имел еще более бледный вид, чем накануне, он уже не спал, а находился в глубоком обмороке. На лице проступила пугающая синева, губы высохли, а из-под магических отражателей под кожей растекались чернильные ручейки, как будто кровь в венах арестанта постепенно менялась на какую-то омерзительную отраву.

Да уж, не зря меня одолевала тревога за будущее! Вот что с ним делать, бросить его в таком состоянии просто невозможно, и помочь ему я ничем не могу. Эх, разрыв-траву бы сюда! При воспоминании о тетушкиной баечке про травку, способную отпереть любой засов, я горестно шмыгнула носом. Кто знает, будь у меня это чудодейственное растение, — может, я легко сняла бы с заключенного его «оковы»?

Тут что-то замаячило в голове, какая-то смутная идея медленно, но верно начала обретать ясные черты. В конце концов, раз все считают, что у меня есть некие паранормальные способности, почему бы не попробовать их применить? Тем более, что других вариантов все равно нет, — не вызывать же герцогу «неотложку».

Я сосредоточилась, как в тот раз, когда метала молнии в ленфильмовскую дверь, протянула руки в направлении герцога и пожелала снять с него ограничители. Очень сильно пожелала, как не желала ничего в своей жизни. На сей раз времени прошло куда меньше, я даже не успела по-настоящему выбиться из сил.

С моих пальцев снова сорвались маленькие молнии, вонзились в ошейник и браслеты, уничтожая чужую магию, и серебристые ленты, полыхнув черным цветом, исчезли, словно их и не было. Вслед за ними из-под кожи герцога пропали и зловещие темные ручейки. Я выдохнула, ожидая, что мой подопечный вот-вот придет в себя.

Но не тут-то было. Прошла минута, другая, потом еще и еще, но он даже не пошевелился, разве что дыхание стало чуть ровнее.

— Чтоб тебя, — разочарованию моему не было предела.

По всему выходило, что нужно ехать домой, и поговорить с тетушкой. Кто знает, может она сможет ответить на мои вопросы, хотя бы на часть из них. Я снова внимательно осмотрела пациента, не обнаружила никаких перемен и полезла в карман за мобильным, чтобы вызвать такси.

Глава 8. Тяжело в ученье, легко в бою

За что я любила свою небольшую квартирку, так это за чувство защищенности, которое охватывало меня,