Ночь со зверем (СИ) - Владимирова Анна

— Ты обещал, что найдешь того, кто может тебе помочь. Тата сказала, что нашел.

— Да.

— И?

— Она чужая.

Последовала пауза.

— Хант, но ты же не отдашь ее?..

— Волк медведю не учитель, Кай, — тихо заметил я, имея ввиду, что не так все просто.

— Я знаю, — не обиделся мелкий. — Но ты — особенный медведь. Ты же помнишь, да?

Конечно, я помнил. Белоглазые не переносят медведей на дух. Как и медведи их. Но что-то в нашей истории пошло не так.

— Когда ты приедешь?

— Есть дела, — нахмурился я.

— Будь осторожен, Хант. — Кай не одобрял моих с Татой планов. Волчица дала мне карт-бланш на месть людям. А он сам будто принял то, что не сможет вернуться в общество людей, и забыл о мечте выучиться на врача. Но это лишь казалось. Ему было плохо, как и мне. — И верни себе девушку. Тебе нужен другой смысл в жизни…

— Не уходи пока в леса больше, — попросил я глухо.

— Хант…

— Ты меня понял?

— Да.

— Спасибо.

— Надолго вернулся? — вопросил Уилл, когда я отбил звонок.

— Да. Я попросил.

— Это хорошо.

— Да, — задумчиво кивнул я. — А я пойду на охоту.

Он внимательно на меня посмотрел через плечо и коротко кивнул.

Я не остановился на тех людях, которые участвовали в зверствах на базе. Все это спонсировалось Смиртоном, а желающие облегчить свою участь наемники разболтали много всего интересного. Особенно красноречивым был доктор. Смотрел на меня, ублюдок, оставшимся глазом, и цедил мне информацию…

А теперь это стало моим личным обезболивающем — найти одного за другим. Тех, кто отдавал приказы, а еще тех, в головах которых вообще возникла эта идея… И не забыть тех, кто все это проспонсировал. Обезболивающего хватит надолго.

Я влетела в комнату и захлопнула за собой двери, защелкивая хлипкий замок. Мне все казалось, что Эйдан рядом, на расстоянии шага, и что он не выпустит… Когда осталась в тишине, ошпарило ужасом — а если он специально отпустил меня, чтобы добраться до ребенка?

— Черт, — выдохнула я.

Может, зря я ему наврала? Может, к чужому ребенку он проявит агрессию и не оставит в покое наверняка?

— Что случилось? — послышалось сонное от единственной двери, разделяющей крохотную жилплощадь на две части. В кухне можно было разве что развернуться одному. А диван, стоявший у стены, позволял спать на нем только крючком. Соседка, которая оставалась с ребенком, прошла к диванчику и посмотрела на меня осоловело: — Уже три?

— Да-да, — стянула я кофту. — Можешь идти, спасибо…

— Он успокоился вот только час назад, — устало прокряхтела Соня.

— Мы завтра утром уезжаем, — ошалело осматривалась я, лихорадочно соображая. Может, стоило уехать прямо ночью? Пожалуй, посмотрю поезда до Лэндсбери…

— Уезжаешь? — хрипло изумилась она. — Кристина, что случилось?

— Не повезло с клиентом. — И я опустилась на стул, прикрывая глаза. Сил резко не стало, захотелось упасть. Мне больше не казалось, что медведь гнался за мной. Я чувствовала его рядом, будто сходила с ума. Его руки, губы… шея горела от укусов. И Соня заметила отметины.

— Черт, — потянулась пальцами к вороту блузки. — Кто тебя так?

Я только мотнула головой.

— Бедная…

Мы не были подругами, но за то время, что жили рядом, соседка проявила столько заботы к абсолютно чужому ей человеку, что не всякая мать, наверное, сделала бы столько же.

— Нормально все будет, не первый раз, — посмотрела на нее.

Жизнь Сони не удалась, наверное, еще больше моей. Единственный сын выгнал ее из квартиры, и теперь, будучи немногим за сорок, она выглядела гораздо старше. Работала фельдшером на скорой еще до прошлого года, а теперь, на мое счастье, перешла на полставки с обеда до вечера в приемный покой. И только поэтому у Сони была возможность помогать мне с ребенком.

— Послушай, может, все обойдется? — ответила она мне тревожным взглядом. — Ты и так еле справляешься, а начать все заново…

— Может, — закивала. Она меня не отпустит, а сказать ей, что боюсь за ребенка, я не могла. Как объяснить, что нашелся его папа-медведь, при мысли о котором меня бросает в пот от страха?

Он изменился. Очень. Те две ночи оставили после себя чувство какой-то глухой тоски. Чем больше проходило времени, тем меньше я помнила ужаса, что испытала в стенах его клетки. Оставалась лишь грусть и благодарность за то, что пытался смягчить ту реальность для меня. Но сегодня он показался мне зверем в человеческой шкуре. Злым, безжалостным и полным ненависти… Одна мысль о том, что он узнает о Роне, ввергала меня в панику. Я понятия не имела, как оборотень может отнестись к новости о ребенке от человеческой женщины.

Когда я поняла, что жду ребенка от зверя, подняла всю информацию, что была в доступе. Но, чем больше узнавала, тем меньше было желания выходить с Роном из тени. Будучи матерью-одиночкой, я имела все шансы исчезнуть с ребенком вовсе. По крайней мере, в сети было достаточно историй подобного рода. Нередко девушки влюблялись в мужчин другой расы, но не всегда истории заканчивались счастливо. Как правило, пара уезжала в резервацию. В городе такие пары жили редко, потому что у полукровок была нелегкая судьба среди людей. Но и появлялись такие дети с согласия обоих родителей. А тут — случайность…

Нет. Надо бежать.

— Сонь, все хорошо будет, — поднялась я и подхватила чайник с подставки, делая вид, что расслабилась. — Я подумаю, решим что-нибудь.

— Хорошо, — настороженно согласилась она. — Спокойной ночи.

Когда она ушла, я бросилась в спальню. Рон спал, раскидавшись на кровати по центру. Детской кроватки у меня не было, да и ставить ее было некуда. Но стоило мне сделать шаг, малыш открыл глаза и повернул голову в мою сторону. Не смогу же теперь уйти… Нет, он не будет плакать, но у меня не хватит моральных сил не подойти и не обнять. А потом случится молоко… и мы уснем с ним в обнимку. И плевать на все.

— Привет, — уселась на кровать, и Рон улыбнулся, дрыгнул ножками и восторженно зажурчал. — Не спишь… Ты мой медвежонок… — Я всхлипнула и протянула руки: — Иди сюда…

Щечка мелкого снова поцарапана, хотя ноготки обрезала еще вчера. Я осторожно огладила ее, и уложила малыша рядом. Он привычно вцепился пальчиками в грудь, но неожиданно замер, сосредоточенно глядя на меня. Эмоции маленького ребенка были настолько просты… но такое выражение лица я видела у него впервые. Он тянулся ко мне носом, как… зверек, принюхиваясь и настороженно моргая.

— Что, надо было маме отмыться, да? — проскулила я, чувствуя себя гадко. Но сын как ни в чем не бывало припал к груди и блаженно прикрыл глаза, причмокивая и урча. А я опустила голову на подушку и уставилась в стенку.

К черту все. Завтра же уезжаю к родителям. Ну не выгонят же они меня, в конце концов. А мать, может, поможет с ребенком… пока не узнает, что он — не человек. Я сжалась в комок вокруг сына и прикрыла глаза. Кто те безумные женщины, которые соглашаются добровольно принадлежать зверю? О чем они вообще думают? Я всю жизнь рвалась в город, а они бросают человеческую жизнь ради леса и природы? Или сердцу не прикажешь?

Измотанная мыслями, я забылась крепким сном.

Утром меня разбудило причмокивание и знакомое покалывание в груди — малыш самостоятельно завтракал.

— Какой ты у меня деловой, — улыбнулась на сосредоточенное пыхтение мелкого. — Ладно, пошли…

Я подхватила сына на руки и нацепила перевязь, устраивая его удобней. Рон привычно наблюдал за происходящим, не отрываясь от еды — как ставлю чайник и готовлю завтрак. Потом мы вместе посмотрели в окно на сидящих на ветках котов. Старинный дворик общежития отличался тишиной — здесь не парковались машины, не было шумных кафе на первых этажах и ничто не тревожило покой мрачных домов. Мне нравилось. И даже вчерашнее решение показалось поспешным в этой тишине. Рон уснул, умилительно посапывая.

Может, Эйдан больше не появится? Зачем бежать? А если не бежать, то нужно снова искать работу. Спохватившись, я отыскала мобильный и проверила счет. В первый момент мне показалось это ошибкой — такая внушительная сумма отобразилась в окошке баланса. Во второй ноги ослабели, и я опустилась на диванчик. Дорого обошлась зверю прошедшая ночь. Он что, серьезно? Он же мог просто подкараулить у клуба, запихать в машину и… Зачем он заплатил столько денег? Хотел унизить? Или попользоваться, думая, что я занималась этим каждую ночь? И вообще, откуда у него возможность платить столько за ночь?