Город у моста (Репортажи из Англии) - Всеволод Овчинников

Отсчет эскалации трагических событий в Северной Ирландии обычно ведется с 5 октября 1968 года, когда королевская полиция Ольстера зверски избила дубинками участников мирного шествия в Дерри. Чего же требовали участники этого первого массового выступления борцов за гражданские права?

Чтобы местные выборы проводились по принципу "один человек - один голос".

Чтобы был положен конец махинациям при разграничении избирательных округов.

Чтобы были приняты законы против дискриминации при найме на работу и распределении жилья.

Чтобы был отменен закон о чрезвычайных полномочиях и распущена военизированная полиция - "специальные силы Б".

Перед глазами встает наставительный перст лондонского политика. "Прежде всего не следует забывать, что Ольстер - не ЮАР..." Вот именно! Памятуя, что Северная Ирландия - не ЮАР, а составная часть Соединенного Королевства, уместно спросить: как на территории Британии, которая не прочь выдавать себя за образец "западной демократии", могло родиться требование "один человек один голос", актуальное разве что в ЮАР?

Да, под сенью британской короны в Ольстере до второй половины XX века дожил имущественный ценз, который лишал участия в голосовании каждого четвертого избирателя (свыше 240 тысяч человек - в большинстве католиков), давал по нескольку голосов крупным владельцам недвижимости и капитала (как правило, протестантам). Даже в тех городах и графствах, где преобладает католическое население, в местных органах власти оно зачастую оказывалось в меньшинстве.

Красноречивый пример - город Дерри, который был так поделен на избирательные округа, что 20 тысяч католиков могли провести в городской совет лишь восемь депутатов, а 10 тысяч протестантов - шестнадцать.

За всю историю существования автономной провинции полумиллионная католическая община ни разу не была представлена в местных органах власти пропорционально ее доле в полуторамиллионном населении Северной Ирландии.

Лондонские политики любят учить других демократии, вставать в позу противников насилия и произвола, ревнителей свободы и справедливости в самых отдаленных уголках планеты. Но они "не заметили", что сотни тысяч их соотечественников лишены элементарных гражданских прав, подвергаются дискриминации и произволу. А когда на улицы североирландских городов вышли участники движения за гражданские права, власти Белфаста, подчиненные Лондону, встретили мирную демонстрацию в штыки.

Было бы неверно считать, что за годы борьбы участники движения за гражданские права ничего не добились. Узаконено положение "один человек один голос", отменен имущественный ценз. Введен принцип пропорционального представительства на местных выборах. Правда, многие уступки тут же, по существу, сводятся на нет. Создана новая, более справедливая система распределения жилья, но домов строится так мало, что трудящиеся этого почти не ощутили. Распущены "специальные силы Б", но взамен их создан "полк обороны Ольстера" - такой же оплот юнионистской реакции. Отменен "закон о чрезвычайных полномочиях" 1922 года, но взамен его введены "закон о чрезвычайном положении" 1973 года и "закон о предотвращении терроризма", распространяющийся на Северную Ирландию с 1976 года.

Поэтому свою главную цель Ассоциация видит сейчас в том, чтобы добиться принятия "билля о правах", который гарантировал бы:

- свободу политических взглядов и политической деятельности для всех граждан Северной Ирландии;

- запрет какой-либо дискриминации по политическому, религиозному или расовому признаку;

- рассмотрение жалоб на действия армии и полиции независимым от них органом, представляющим все население;

- отмену репрессивных законов.

Такой "билль о правах", подчеркивает Ассоциация, положил бы конец военно-полицейскому произволу и разорвал бы наконец порочный круг насилия.

Порочный круг... О том, что послужило его началом, а главное, что положило бы ему конец, спорят депутаты парламента, газетные обозреватели, комментаторы телевидения. А ведь если вдуматься, налицо инерция восьми веков, привычка реагировать на ирландскую проблему не иначе, как "мерами по наведению порядка", репрессиями. В августе 1969-го ввели войска - не помогло. В августе 1971-го прибегли к "интернированию" - это не только еще больше накалило обстановку, но и вызвало международный скандал. Лондон оказался на скамье подсудимых в Страсбурге.

"Интернирование", то есть произвольные аресты и заключение тысяч людей в концлагерь Лонг Кеш без приговора суда, без предъявления каких-либо обвинений, - наиболее разительное воплощение военно-полицейского произвола. Людей не просто держали под стражей. Широко применяя насилие, от них требовали показаний. Кроме физических пыток, была пущена в ход новая система допросов.

При этой системе оказывается длительное, комбинированное воздействие на психику человека. Его голову заключают в светонепроницаемый колпак. Используются специальные шумовые раздражители. Узнику не дают спать, его оставляют без воды и пищи. Его заставляют стоять в наклонном положении, упершись руками в стену. Такое истязание вызывает болезненные галлюцинации и обмороки, потерю чувства времени и пространства, психические расстройства.

- Я был студентом юридического факультета, слушал лекции о несравненных достоинствах английского права, об идеалах справедливости, о неприкосновенности личности жилища, о том, что любой человек считается невиновным, пока не доказана его вина. И вдруг меня схватили и упрятали за решетку, - с сарказмом рассказывал мне в Белфасте один ирландец. - "Где же прославленная неприкосновенность личности?" - спросил я своего профессора, который навестил меня в концлагере. Пришлось напомнить ему сложенный еще в прошлом веке каламбур: если Британия - бастион демократических свобод, то мы, ирландцы, - узники этого бастиона.

Вести об истязаниях просочились в печать, вызвали многочисленные протесты за рубежом, особенно среди населения Ирландской Республики. Под нажимом общественности Дублин официально возбудил дело против Лондона, направил жалобу Европейской комиссии защиты прав человека.

В итоге расследование, продолжавшегося без малого пять лет, комиссия установила, что Великобритания виновна в нарушении статьи третьей Европейской конвенции о правах человека, запрещающей пытки, бесчеловечное и унизительное обращение с заключенными. Выяснилось также, что указанные методы применялись в Ольстере не по инициативе непосредственных исполнителей, а по решению высших инстанций.

На открытом судебном процессе "Ирландия против Великобритании" Лондон оказался перед международным судом в роли ответчика по делу о правах человека. Ольстерский нарыв, этот болезненный чирей на самовлюбленном челе британской демократии, открылся взорам мировой общественности во всей своей вопиющей неприглядности.

"Британцы с негодованием осуждают притеснение в других частях мира, оставаясь слепыми к его существованию на собственном заднем дворе", - писал американский историк Лебоу в книге "Белая Британия и Черная Ирландия". Судебный процесс в Страсбурге был наглядной иллюстрацией этих слов.

Вздыхая о злосчастной судьбе Ольстера, английский либерал не преминет посетовать, что движение за гражданские права лишь подлило-де масла в огонь, породило тот порочный круг насилия, который теперь никто не может разорвать. Не уместнее ли задуматься: что же породило само движение за гражданские права на территории, которая считается составной частью Соединенного Королевства?

Самовоспетая английская демократия никогда не распространяла себя на Ирландию - ни до, ни после ее расчленения. Молчаливо предполагалось, что с ирландцами можно не церемониться, что в Ольстере нет нужды обременять себя показными атрибутами парламентской демократии, видимостью свободной борьбы политических сил; что для расправы с инакомыслящими там годятся более примитивные средства.

Со времени раздела Ирландии управление Ольстером неизменно основывалось на репрессивных законах. Еще в 1938 году английский комитет по гражданским правам, состоявший из умеренных либералов и служителей церкви, констатировал, что ольстерский режим чрезвычайных законов "не имеет себе равных ни в одной стране, кроме фашистских Италии и Германии".

Итак, под носом у лондонских ревнителей свободы и демократии, в пределах самого Соединенного Королевства более полувека существует колониальный режим с присущими ему методами правления. Но демократическую общественность тревожит и другое. Северная Ирландия стала опытным полем, где разрабатывается новая технология репрессий, предназначенных для применения на всей территории страны.

Полигон для карателей

Завывая полицейской сиреной, мигая голубыми огнями, по улицам Белфаста проносится армейский бронетранспортер. Символичный штрих в портрете Северной Ирландии! Британская армия не просто набирается здесь боевого опыта. Она осваивает новую роль, или, точнее сказать, старую роль в новых условиях.