Тебе назло. Серия «Город». Книга 3 - Екатерина Риз

– Давай поспокойнее, куда тебя несёт?

– Больше не буду, – пообещала я, – только первый бокал. Кстати, хорошее вино.

– Что бы ты понимала, малявка.

Я под столом его по ноге пнула.

– Не обзывайся.

– Что у тебя там случилось?

– Да ничего, – я соблазнительно повела плечом. – Просто я поняла, что он не герой моего романа. – Секунду раздумывала. – Или надо говорить – герой не моего романа?

– Откуда я знаю?

Я легко отмахнулась.

– Какая, в сущности, разница?

Немного позже принесли еду, Генка с энтузиазмом занялся своим ужином, а я, к тому моменту, заметно захмелевшая от выпитого залпом и на голодный желудок вина, принялась жаловаться Завьялову на судьбу. В какой-то момент мне показалось, что он меня не слушает, ест и глаз от тарелки почти не поднимает, это было обидно, я замолчала, но в следующую секунду Завьялов на меня посмотрел, и сказал:

– Вась, ну что тебе дался этот ботаник? Другого нету, что ли?

– Так нету, Гена, – удивилась я его непонятливости. – В том-то и дело, что нет никого.

Он усмехнулся, не поверив, и головой покачал.

– Ты сама себе придумываешь проблемы. Найди себе парня… Нормального. Который не будет таскать тебя на студенческие сборища. Который будет знать, что твоё место здесь. – Генка огляделся. – То есть, не конкретно здесь, конечно. В общем, ты поняла.

Я грустно кивнула.

– Поняла. Поняла… Вот только были у меня такие, которые понимали. И по ресторанам водили, в мои семнадцать. Ты же знаешь. Вот только тех, кто понимал и водил, интересовал, в первую очередь, мой отец, а потом моя внешность. Не я. – Я снова взяла бокал с вином и сделала глоток. – Я думала, что с Лёшкой всё будет по-другому. Ведь его мой отец точно не интересует. Вот только оказалось, что… Я его тоже не интересую. Такая, как есть.

– Он просто тебя не потянет, и это понимает.

– Он нормальный парень, Гена. Самый нормальный из всех, кого я знала. Я думала, что с ним всё будет по-другому.

– Осчастливить его хотела?

Я посмотрела ему в лицо.

– Мне не нравится твоя ухмылка.

– Уж какая есть.

– Ты смеёшься надо мной, – пожаловалась я.

– Вась, тебе восемнадцать лет.

– С половиной!

– Колоссальная разница, я бы сказал. – Он мясо доел и выпил вина. А на меня смотрел пытливо, неожиданно для самого себя заинтересовавшись моими проблемами. – Он тебе не пара, вот и весь вопрос. Кто он такой? Никто. Пшик.

Я непонимающе сдвинула брови и прищурилась, потому что никак не могла сфокусировать взгляд на физиономии Завьялова.

– Пшик? Он не пшик. Да он чем только не занимается! И бегом, и КВНом, и статьи в институтскую газету пишет!

– В каждой бочке затычке, – констатировал Генка и вино допил. А после поинтересовался: – Ты чего не ешь? Опьянеть хочешь?

– Не хочу. – Вилку взяла и салат поковыряла.

– Из таких общественников, обычно ничего путного не получается. Делом надо заниматься. Одним делом, понимаешь? А не скакать, как блоха… Вась, ты представь, что с ним будет через несколько лет. Ну, закончит он свой институт, и что, куда?

– Он журналистом будет.

– Ага, будет. В местной газетёнке некрологи клепать или местную власть обличать. А ты дальше пойдёшь, ты дочка Филина, и самой же неловко вспоминать будет о том, как страдала из-за него. Даже имени не вспомнишь, поверь мне. Так что, брось ты хандрить.

– Но мне же скучно.

Завьялов усмехнулся.

– Попроси Кирилла, он тебе болонку купит.

Я из тарелки веточку петрушки достала и в Генку её кинула. Кажется, за соседним столом это заметили, посмотрели на меня удивлённо, а Завьялов громко рассмеялся. А я вилку положила.

– Не хочу больше.

– Тогда пошли отсюда, тоска смертная. – Он отнял у меня бокал с вином, правда, я успела сделать ещё один хороший глоток, а потом подозвал официанта со счётом и бумажник достал. – Нормально всё, – сказал Генка, непонятно к кому обращаясь, в мою сторону он не смотрел, – зато прокатились в соседний город, проветрились.

На улице было тепло. Ветерок лёгкий, ласковый, я на крыльце остановилась и вдохнула полной грудью. А потом уже незнакомую улицу оглядывать принялась. Всюду огни, неоновые вывески, люди гуляют, машин много, так сразу и не скажешь, что скоро полночь. Моё внимание привлекла вывеска ночного клуба неподалёку, с той стороны слышалась музыка, и я поняла, что хочу танцевать.

– Нет, нет и нет, – категорично заявил Генка и даже воздух рукой рубанул. А я его за эту руку схватила и потянула в сторону клуба.

– Ну, пожалуйста. Мы недолго!

– Вась…

Я остановилась и посмотрела на него распахнутыми восторженными глазами.

– Я знаю, что ты отлично танцуешь!

– Это откуда, интересно?

– Ну, как же… – Я обвела его фигуру особенным взглядом. – У тебя все данные к этому.

Завьялов невольно рассмеялся и всё-таки позволил увлечь себя к клубу. Правда, в дверях предупредил:

– Я танцевать не буду, в баре посижу.

– Как хочешь.

Генка устроился в баре, заказал себе что-то, я видела, как перед ним поставили бокал, а он сразу повернулся и меня глазами нашёл. Я ему рукой помахала, а потом глаза закрыла, слушая только музыку. Людей вокруг было много, танцплощадка была переполнена, но это мало кого беспокоило. Когда мерцала светомузыка и кроме бешеного ритма ничего не слышно, не задумываешься о том, что кто-то у тебя за спиной стоит. Я танцевать любила и сейчас, после такого насыщенного и полного тревог и сомнений дня, получала настоящее наслаждение, сбрасывая всю негативную энергию. Правда, время от времени всё же смотрела в сторону бара, чтобы удостовериться, что Завьялов там и не ушёл никуда. Хотя, куда он мог уйти? Он меня не оставит.

Повернувшись в очередной раз, увидела рядом с ним девушку, и мысленно подивилась чужой прыти: уже подцепил кого-то! А девица вон как старательно улыбается, наклонилась к нему, что-то на ухо говорит, а этот гад довольно посмеивается. А потом глазами в мою сторону косит. Я как только это заметила, сразу отвернулась. Волосы от лица отвела, голову назад откинула, улыбнулась какому-то парню. Отсчитывала про себя удары сердца. Насчитала пятьдесят и снова обернулась на Генку. Не знаю, что это было, ликование или восторг, но когда поняла, что он только на меня смотрит, позабыв о новой знакомой, внутри у меня что-то взорвалось, настоящий фейерверк. Он мой взгляд встретил, и усмехнулся, но я даже с этого расстояния видела, что губы его лишь дрогнули, и он снова замер, глядя на меня. А у меня голова кружилась – и от выпитого вина, и от круговорота вокруг, громкой музыки, немного спёртого воздуха в зале и, конечно, от мужских взглядов. Кажется, я на самом деле пьяна. Что совсем меня не беспокоит.

Я почувствовала чью-то руку на своей талии, обернулась и оказалась лицом к лицу с тем самым парнем, которому улыбалась пару минут назад. Чуть отстранилась, но не отодвинулась от него. Он продолжал мне улыбаться, потому что сказать ничего не мог, музыка была настолько оглушительна, что казалось, основной дробный ритм вырывается прямо изнутри меня. Я на зазывные улыбки парня никак не реагировала, просто продолжала танцевать рядом с ним и не отворачивалась. Но продолжалось это недолго, минуту или две, и вот уже на моей талии совсем другая рука, которая уверенно разворачивает меня в другую сторону. Завьялов посмотрел с укором, а за мою спину с предостережением. Я без особого интереса за своё плечо глянула, и поняла, что молодой человек исчез, как и не было его, и снова к Генке повернулась. За руку его взяла, не отпуская от себя, а он к моему уху наклонился, прокричал что-то, а я только головой помотала, давая ему понять, что всё равно не слышу. И к нему придвинулась, смеясь, и вынуждая его танцевать со мной. А Завьялов хоть и улыбался, не уходил, но стоял, как истукан, совершенно не собираясь двигаться. Только развернул меня, когда это потребовалось, и спиной к своей груди прижал. А я по его телу вниз съехала, когда ритм музыки немного изменился и стал более плавным, а потом резко поднялась и к нему лицом повернулась. Взгляд его встретила и тут же нервно сглотнула. Генка смотрел на меня и словно спрашивал: «Что творишь?». А я понятия не имею, что творю. Да и вообще творю ли. Просто рядом с ним спокойно и оправдываться не надо. Вот только смотрит он так, что в венах уже не музыка, а волнение бурлит.

Я отступила на шаг, и в который раз его за руку потянула, а он притянул меня обратно. Я губы в улыбке растянула, хотя так беспечно, как за пару минут до этого улыбаться уже не получалось. Но танцевать продолжала, и всё думала, к чему же это приведёт. Моя рука сама по себе скользнула по его плечу, за шею обняла, и если бы не вино, если бы я чётко понимала, что делаю, наверное, никогда не оказалась бы в такой опасной близости к Завьялову. Кажется, между нами даже сантиметра расстояния не было. И двигалась я медленно, совсем не под музыку, заворожённая его задумчивым взглядом. Генка смотрел на меня и гадал… А я даже не мечтала о его поцелуе или о чём-то другом, что он сделать может, провоцировала, наверное, соблазняла, почти не понимая, что делаю, ждала его реакции, но всей опасности не понимала, где-то в глубине души была уверена, что он уже в следующую секунду рассмеётся мне в лицо, как делал обычно, за руку меня возьмёт и из клуба уведёт, и ещё добавит что-то вроде: «Маленьким девочкам давно пора спать, а не по клубам шататься». А он поцеловал. Сначала большим пальцем моего подбородка коснулся, погладил, а после к моим губам наклонился. Я застыла, поняла, что дышать не могу. Он коснулся губами моих губ, и при этом в глаза мне смотрел. Если бы я не заметила искорку смеха в его взгляде, наверное, в обморок бы грохнулась, честно, а потом поняла, что если на поцелуй не отвечу, Завьялов всю оставшуюся жизнь будет надо мной смеяться, будет говорить, что я струсила.