От победы к миру. Русская дипломатия после Наполеона - Элис Виртшалфтер

опытом в результате экзистенциального кризиса. К этому религиозному пылу добавлялись реалии русского управления, которое полагалось на личные взаимоотношения между правителями. В дипломатии персонифицированная политика превращалась в дружеские связи между государями – дружба, которая также могла основываться и на действительных семейных связях[71].

В возвышенном абстрактном языке Акта Священного союза нашли отражение аспекты христианской морали (вечные принципы, гармоничное единство и идеалы дружбы и семьи), просвещенный космополитизм и сентименталистская эмпатия. Язык Акта звучит знакомо историкам России XVIII – начала XIX века, так как он соответствует языку многочисленных законодательных актов, официальных прокламаций, полуофициальной литературы и журналистских сочинений. Для иностранного уха этот Акт, напротив, может звучать странным, неуместным или даже угрожающим, что, вероятно, стало причиной, по которой современная европейская историография часто его игнорирует или осуждает[72]. Император Александр осознавал наличие и возможность возникновения критики, что видно из его рескрипта посланникам и поверенному в делах в Европе от 22 марта (3 апреля) 1816 года, в котором он пытался развеять заблуждения вокруг цели Союза и направлял инструкции относительно того, как его следовало разъяснять зарубежным правителям, приглашенным к вступлению в Союз [Шильдер 2008][73].

Александр описывал Акт Священного союза как залог единения и гармонии, ниспосланный свыше для борьбы с возобладавшим духом зла. В результате бедствий и полученного опыта последних лет монарх и его союзники стремились применить к гражданским и политическим отношениям спасительные принципы мира, согласия (concorde) и любви, которые являлись плодами христианской морали. Охранительные заповеди (precepts conservateurs), которые слишком долго были ограничены узкой сферой личных отношений, должны были теперь играть более активную и универсальную роль в политических соглашениях. Вследствие великих происшествий последних лет нужно было вернуться к принципам братства и любви – «подлинному роднику всякой гражданской свободы». Здесь, как и повсюду, миротворцы 1815 года видели эпоху Французской революции и Наполеоновских войн как период ужасной нравственной катастрофы. Священный союз, напротив, был направлен на сохранение мира и согласование всех нравственных интересов народов, которые Божественному провидению угодно было объединить под знаменем креста. В ответ на устойчивые страхи о геополитических намерениях России Александр настаивал на том, что этот Союз никак не был связан с завоеваниями. Применение военной силы также не позволило бы достичь целей этого Союза. На самом же деле, выражаемые Священным союзом чувства в равной степени отзывались и в нехристианах, хотя текущее мирное и счастливое существование христианских наций проистекало из их религии. Основываясь на принципах Священного союза, император Александр I, его братья по оружию и его союзники поддерживали внутреннее процветание каждого государства и стремились выстраивать неразрывную дружбу между государями, не зависящую от случайных обстоятельств.

Чтобы развеять опасения нехристианских держав, в частности Порты, и еще не присоединившихся европейских государств, Александр, казалось, был согласен полагаться на дипломатические маневры, производимые сообща с союзниками России, что означало мирную цель Cоюза. Александр утверждал, что Cоюз имел сугубо мирный характер, так как был основан на вере – вековая европейская история и история русско-турецких отношений могли бы оспорить это утверждение. Однако в 1816 году идеализм монарха оставался непоколебимым. С его точки зрения, в основу Акта от 14 (26) сентября, который не содержал ничего идущего вразрез с естественными отношениями между государствами и существующими договорами, легли охранительные и неизменные принципы (principes conservateurs et immuables). Прежние политические комбинации, оказавшиеся столь пагубными для покоя и благоденствия народов, более не учитывали эти принципы. Именно то, что новый союз опирался на христианские установки, делало его уникальным. Открытое признание этого факта всеми союзниками позволило их народам и всему человечеству войти в новую эпоху.

Император Александр I приказал зачитать Акт Священного союза 25 декабря во всех церквях Российской империи (согласно православному календарю XIX века в этот день праздновалось Рождество). Как объяснял Манифест, предыдущий курс развития политических отношений между европейскими державами привел к трагическим последствиям для всего мира – к этим последствиям привело отсутствие политических связей, основанных на истинных началах божественной мудрости. Горький опыт научил Александра I, Франца I и Фридриха-Вильгельма III тому, что лишь с помощью вечных принципов, прежде всего с помощью божественного принципа братства, можно обеспечить покой и благоденствие народов. В этой связи монархи приняли решение создать христианский союз и жить как братья, в мире и любви[74].

В контексте России, Священный союз имел также более глубокое политико-религиозное значение, что отражено в выборе даты подписания Акта. В этот день, 14 (26) сентября, православные христиане празднуют Воздвижение Креста Господня. Воздвижение входит в число семи двунадесятых Господских праздников и обладает устойчивыми военными ассоциациями. Согласно праздничной минее, этот праздник больше связан с Крестом Господним и православной церковью, чем с самим распятием. Крест прославляется как «подающий победы над врагами» и как «oружие мира, непобедимая победа» (праздничный кондак) [The Festal Menaion 1998: 50]. Также важно, что Воздвижение рассматривается как всеобщий праздник, а это означает, что сила Креста действует на всю вселенную, и спасение, которое он приносит, влияет на все творения Божии. Во время праздничной службы на Воздвижение священник осеняет стороны света согласно читаемому на церемонии тропарю [The Festal Menaion 1998: 51]. Исторические ассоциации также возникают на праздничной службе. Повторяются отсылки к виде́нию Креста, явленному под Константинополем в 312 году незадолго до победы над Максенцием. Кроме того, в этот день поминаются обретение Животворящего Креста матерью императора Константина Великого Еленой Равноапостольной и массовое преклонение перед Крестом, произошедшее в Иерусалиме после того, как его обнаружила Елена. Также этот праздник отмечает второе обретение Креста Господня в 629 году. В 614 году Персия заняла Иерусалим и захватила Крест, который был после возвращен императором Ираклием I (г. п. 610–641), а позднее перевезен в Константинополь и торжественно воздвигнут в соборе Святой Софии. Этот праздник отсылает еще и к событию, празднование которого в настоящее время происходит 13 сентября: освящение в 335 году в присутствии императора Константина Иерусалимского храма Воскресения Христова, заложенного на месте Гроба Господня [The Festal Menaion 1998: 41–42, 50–51][75]. Отсылка Акта Священного союза к нравственному стремлению народов быть объединенными Господом под знаменем Креста указывает на ассоциацию у русских с Воздвижением.

Что касается европейской политики в целом, Священный союз точнее всего будет описать как нравственный компонент Венских соглашений. Созданная в 1814–1815 годах доктрина мира и умиротворения определяла публичное право в Европе, а с точки зрения русской дипломатии Священный союз ставил печать морали на правовые договоренности. Текст Акта Священного союза не содержал ни слова о приемлемых формах правления. Миротворцы признавали, что разные государства имели различную политическую структуру, и, хотя принцип легитимности не требовал наличия чистой монархии, правительство должно было быть легитимным и должно было осуществлять правовые полномочия. Изменения установленного политического строя считались легитимными до тех пор, пока они проводились законными, а не насильственными или революционными способами. Отраженные в Акте от 14 (26) сентября 1815 года идеалистические взгляды Александра I связывали Союз с обновленным духом нравственности, основанным на христианском братстве, которое должно было обеспечить мир. Священный союз, который не был ни продуктом религиозного мистицизма, ни краеугольным камнем реакционной Реставрации, можно описать как комплекс средств по реализации масштабной политической стратегии или как систему гармонизации пересекающихся вселенных, основанную на религиозных и просвещенческих идеалах. Дипломатические переговоры, проведенные с целью убедить правителей присоединиться к Союзу и противодействовать предположительно ошибочной интерпретации Акта, указывали на то, что Священный союз предлагал больше, чем просто заявление о моральных и политических принципах, подкрепленное заверениями дружбы между правителями. Судя по переписке императора Александра и его дипломатических агентов, Союз