Тысяча и одна бомба - Лев Лукьянов

…Конструктор «Аиды» жил на уединенной ферме близ полигона. Он любил тишину. Кроме того, он любил стихи Гёте, любил по утрам кормить лебедей, картинно плававших по лужице искусственного озерка, любил в хорошую погоду бродить по окрестным тропинкам. Бродил он один. А в полусотне метров, прячась за деревьями, сгибаясь за кустами, следовала охрана. Никто не смел помешать гениальным замыслам, навещавшим конструктора в эти часы… Появление полицейского вертолета, летевшего на небольшой высоте, никого не удивило. Окрестности фермы и полигон бдительно охранялись. Воздушные патрули были не в диковинку.

Седьмой — два нуля, не отрываясь от штурвала машины, внимательно осматривал лесную опушку и чистенькие строения фермы. Заметив блестящую лысину и группу охранников, ходивших поодаль, Седьмой лихим виражом развернул вертолет, пролетел над скучающими детективами и ловко опустился в двух шагах от конструктора. Сунуть его в широкую дверь кабины для атлетически сложенного агента было сущим пустяком. Сухие конструкторские ножки, обтянутые полосатыми брючками, стремительно мелькнули в воздухе и скрылись в пузатом брюхе вертолета. Охрана опомнилась, когда машина уже набирала высоту.

— Не стрелять! — заверещал старший детектив. — К телефонам!

Агенты рысью помчались к ферме. Но телефоны не работали. Седьмой был предусмотрительным парнем. Недаром он по три раза просмотрел каждый фильм о расторопном Джеймсе Бонде. Сверху ему было отлично видно, как из ворот фермы на предельной скорости, чуть ли не опрокидываясь на поворотах, вырвались два «шевроле».

— Пусть ребята прокатятся, — беззлобно сказал он, оборачиваясь к лежавшему на полу кабины конструктору. — Зажирели они у вас, профессор…

— Сколько хотите? — недовольно буркнул конструктор, не глядя на тайного агента.

— Ну что вы, проф! — обиженно ответил Седьмой. — Я же не какой-нибудь самодеятельный гангстер! Я же профессионал со стажем и высшим образованием! К чему, мне деньги?

— На кого работаете? — спросил конструктор, удобнее устраиваясь на полу. Он пристально осмотрел агента.

Седьмой — два нуля не ответил. Сделав небольшой круг над фермой, он мягко посадил вертолет.

— Пока ваши ребята вернутся, мы можем спокойно поговорить, — предложил он, открывая дверь кабины. — Прошу вас, проф!

— Вас же тут схватят, — удивился конструктор, выбираясь из вертолета. — Дело, видно, серьезное, если так рискуете…

— Серьезное, проф. Но риска не больше, чем всегда. Вряд ли ваши олухи догадаются, что мы вернулись. Ну, а если мы не договоримся, я всегда успею пустить вам пулю в живот. А там видно будет…

— Почему именно в живот? — забеспокоился профессор, прикрывая щупленькой ладошкой область пупка.

— В этом сезоне модно именно в живот, — пояснил Седьмой. — Так куда пойдем?

— Пойдем к озеру, — сказал конструктор и взял Седьмого под руку. — Только по-деловому, без стрельбы. Не переношу, когда в меня стреляют…

Профессор и агент неспешно направились по песчаной дорожке, спускавшейся к водоему.

— Проф, вы знаете, что произошло с «Аидой»? — спросил Седьмой, когда они уселись на скамейку, стоявшую почти у самой воды.

— Ах, вот оно что! — понимающе протянул конструктор. — Вы добрались до гаек?

— Так точно, проф! Нашим нужен шифр. Худенький, согнутый старостью конструктор встал и, заложив руки за спину, взволнованно заходил у скамейки.

— С ума сойти! В «Аиде» сто мегатонн!

— Знаем. Проф, вспомните, где ваша родина. Вспомните невинную зелень буковых лесов, вспомните священную белизну кирхи, стоящей над рекой…

— Не будьте мальчишкой! — раздраженно оборвал конструктор. — На родине я не был четверть века, а деньги мне платят здесь! И не малые!..

— Совсем забыл! — Седьмой — два нуля начал ощупывать карманы своего элегантного пиджака. — Неужели я посеял в Стамбуле! Понимаете, проф, по дороге сюда я завернул в Стамбул, Там есть у меня одна хорошенькая дев…

Агент запнулся. Он нашел, что искал. В его руках появился увесистый пакет.

— Проф, здесь фото вашего родного городка и чек на сумму…

— Идиот! Мне не нужны деньги!

— Прелестно! — Седьмой разорвал обертку пакета. — С вашего разрешения чек я оставляю на память себе, а вам, пожалуйста, фотографии…

Конструктор взял снимки и отошел к деревцу, стоявшему шагах в десяти от скамейки. Он начал задумчиво теребить одну из веток. Агент, улыбаясь, спокойно следил за ним.

— Вы напрасно улыбаетесь, молодой человек! Я думаю, отправить вас на тот свет или сообщить шифр. — Лучше шифр, К тому же, проф, вы забыли, что я вооружен.

— Щенок! Достаточно мне посильней дернуть эту ветку, и ты взлетишь на воздух вместе со скамейкой! Учти, это уже третья скамейка! Две сработали безотказно…

Седьмой — два нуля весь напрягся, приготовившись неожиданно вскочить.

— Сидеть смирно! — прикрикнул конструктор. — Забыл, с кем имеешь дело! Обе стороны задумались.

Первым молчанье нарушил Седьмой.

— Проф, говорят, у вас полно мозгов. Если вы меня подорвете, наши не получат шифр. Но они все равно развинтят гайки. Вы же знаете наших. Вы подорвете меня, они подорвут всех…

— Вот это меня и останавливает, — ответил конструктор, отпустив наконец ветку. — Черт с тобой. Запоминай — три тысячи семьсот одиннадцать. На фланце имеется две гайки, пронумерованные единицей, сначала отвернуть ту, которая помечена звездочкой. Понял?

— Три тысячи семьсот одиннадцать, — повторил агент. — Тройка, семерка, туз…

— И пусть сообщат, как сработали предохранители…

— Слушаюсь, проф! — Седьмой встал со скамейки, подошел к ученому и протянул руку: — Я знал, что мы поймем друг друга.

В воздухе, словно вспугнутые галки, кружили самолеты, вертолеты.

— Большую шумиху подняли ваши ребята, — разведчик показал на небо. — Но никакой фантазии. Ни один дурак не додумался вернуться сюда…

— Хватит болтать! — приказал профессор, — Запомни, пусть сообщат, как сработали предохранители…

Ладно скроенный Седьмой с двумя нулями приветливо махнул рукой на прощанье и скрылся в кустах…

15

Суперспецмены Джо и Джон за тридцать лет совместной работы ссорились в третий раз.

В первый раз они повздорили в 1941 году — нападение японцев на Пирл-Харбор оказалось более чем неожиданным и еще более успешным. Во второй раз, в 1945 году, дело чуть не дошло до драки. Заключая Потсдамские соглашения, пришлось идти на серьезные уступки. Надо было решить, кто из них двоих был виноват в том, что русские дошли до Эльбы. Или, быть может, русские вообще не посчитались с их мнением? Вопрос так и остался открытым…

Дело «Аиды» привело к третьему столкновению. Если бы не тучный шеф разведки, испуганно метавшийся между суперспецменами, Джо и Джон вцепились бы друг в друга.

— Вы с ума сошли, ребята! — хрипел шеф, не давая им сблизиться. — Сейчас, когда вся нация должна быть единой…

— Плевать я хотел на нацию! — сипел Джо, примериваясь, чтобы стукнуть Джона в нос. — Я предупреждал этого старого осла!

— Это я тебе говорил, плешивый слон! — орал в ответ Джон и тыкал кулаком навстречу противнику.

Бесшумный секретарь неслышно вошел в комнату, испуганно покрутил глазами и тихо произнес:

— Господин председатель промышленной ассоциации просит приехать…

Несмотря на шум, который подняли квалифицированные старики, секретаря тотчас услышали. Тяжело дыша, руководители разведки прекратили свалку.

— Что? — прохрипел Джо, машинально поправляя галстук.

— Господин секретарь промышленной ассоциации просит приехать, — повторил секретарь, стараясь незаметно придвинуться к двери.

Шеф разведки сразу осел, обмяк. Он стал похож на надувную резиновую игрушку, из которой внезапно выпустили воздух. Уголки его рта опустились.

— Меня выкинут точно, — жалобно сказал шеф. — Но, ребята, у вас тоже рыльце в пушку. Кто был за патрульные полеты?..

Всю дорогу первые лица ЦУР молчали. За зелеными пуленепробиваемыми стеклами автомобиля мелькали оживленные улицы центра. Мимо проносились яркие, словно конфетные обертки, витрины, облепленные газетами и журналами киоски, комфортабельные будки полицейских. Но скоро они сменились строгими скучными окнами деловых небоскребов. Небоскребы становились все выше, за окнами лимузина заметно темнело. Казалось, машина все глубже забиралась в мрачный дремучий лес, живущий по своим таинственным законам…

Наконец, автомобиль мягко остановился у скромного подъезда. Водитель быстро открыл дверцу, сановные разведчики нехотя вылезли на тротуар…

Зал, в который они вошли, внушал беспрекословное повиновение. Тусклые величаво холодные стены серого мрамора высоко вверху упирались в скучный белый потолок. Огромная медная люстра, переливаясь старинными хрустальными подвесками, отражалась в темном зеркале паркета. У камина, прикрытого кованой чугунной решеткой, одиноко стоял обычный стул. Разведчики почтительно остановились в нескольких шагах от него.